Эмбер только фыркнул, потом проронил:
— Прежде чем сказать ещё что-нибудь, представься. Гостям, званым или незваным, полагается представляться первыми.
Огден расправил могучие плечи, приосанился, надеясь произвести на золотого дракона впечатление своей мощью, и сказал:
— Нидхёгг Огден.
Имя было ни дать ни взять нордийское, Эмбервинг невольно поморщился.
— Хм, — сказал он, обводя фигуру чёрного дракона изучающим взглядом.
Огден приосанился ещё больше, готовый отвечать на любые расспросы, принимать комплименты, или восхищение, или похвалу его могучему телосложению, которым он гордился, наивно полагая, что является едва ли не воплощением того, каким должен быть любой дракон.
Золотой дракон спросил:
— И не жарко тебе в медвежьей шкуре, а, Нидхёгг Огден?
========== 41. Двое из Серой Башни и коварные планы Нидхёгга ==========
Огден был возмущён до глубины души! Спросив смешливым и даже несколько ироничным тоном: «И не жарко тебе в медвежьей шкуре, а?» — золотой дракон подхватил человека в плаще из чешуи и унёс неведомо куда. На спине! Дракон катает человека на собственной спине! Этот жалкий человечишка сделал из дракона, этого могучего и ужасающего существа, всего лишь вьючное животное! Жаль, он не успел его убить до появления золотого дракона! Успел бы — и спали бы с глаз золотого дракона шоры: непременно опомнился бы, пришёл в себя…
— Арргх! — рявкнул Нидхёгг раздражённо и отправился восвояси. На этот раз. Нужно было подлечить себя: потрепал его золотой дракон изрядно!
Эмбервинг отнёс менестреля в лощину у гор. На облёте он обнаружил пасущихся оленей, у которых только народились оленята, и решил непременно показать их юноше. Оленята были дурашливые, пушистые и нисколько не боялись дракона. Олени поглядывали большими влажными глазами, но не вмешивались: лощина была на его территории, они чувствовали, что он их хозяин. Эмбер провозился с ними порядочно, потом почувствовал тревогу и стремглав помчался в башню, чтобы обнаружить незваного гостя и устроить ему трёпку.
Сейчас, когда он уже летел обратно в лощину, Эмбервинг несколько успокоился, но в тот момент, когда он увидел, что незнакомый дракон занёс лапу над менестрелем, его сознание отключилось — щёлк! — и он впал в такую ярость, в какую не впадал и при сражении с Нордью. Если бы Голденхарту не удалось до него докричаться, он бы убил этого чёрного дракона. Заслуженно, впрочем. Попытаться причинить вред Голденхарту!
— Арргх! — клацнул зубами Дракон почти так же раздражённо, как и Нидхёгг. На драконьем языке это было весьма крепкое ругательство.
— Эмбер, ты не ранен? — с тревогой спросил менестрель, когда Дракон спустился в лощину и ссадил его со спины.
Эмбервинг превратился в человека, хрустнул плечами — сначала одним, потом другим — и приподнял их:
— Разумеется, нет. Я бы загрыз его, прежде чем он успел. Надо было!
— Но ведь это ещё один выживший дракон, — возразил юноша.
— Который пытался тебя убить, — возразил янтарный дракон несколько сварливо.
— Это, наверное, драконьи инстинкты, — возразил уже менестрель. — Как я понял, он принял меня за Драконоборца. Ну, а раз уж теперь недоразумение прояснилось…
— Недоразумение… — ядовито процедил Эмбервинг, и его глаза вспыхнули янтарным огнём.
— Да ладно тебе, Эмбер, — увещевая, обнял его за талию юноша. — Он ведь сказал, что некогда знал тебя, упомянул о первых драконах, которые видели твоё рождение. Он может рассказать нам что-нибудь полезное, раз уж он тоже из древних.
— Чую, пользы от него никакой нам не будет, — категорично сказал Дракон. — Ну, знаю я теперь, что родился из золотой лавы и принёс в мир… как он его там назвал?.. Драконье Безумие, «золотую лихорадку»? И что нам это даёт? Знание, что я настолько стар, что даже забыл собственное прошлое? Фрргх!
— Не ругайся, пожалуйста, — попросил Голденхарт. «Фрргх» было, пожалуй, покрепче, чем «арргх».
Эмбервинг крепко обнял менестреля, тот даже охнул, почувствовав, как от этих объятий разбегаются по всему телу тёплые мурашки.
— Хорошо, — сказал Дракон, — посмотрим, что за гусь этот дракон. Кстати, это медвежья шкура была или он мхом оброс?
Менестрель заливисто засмеялся.
Нидхёгг отыскал подходящее для временного логова местечко между Серой Башней и Чернолесьем. Тут были холмы — или курганы? — и он разрыл один, чтобы было где спрятаться от дождя или палящего солнца. Да, надо признать, к жаре дракон Севера не привык. Он заполз в вырытую нору, в тенёчек, и впитывал всем телом приятную прохладу земли. Настроение, правда, у него было подпорчено, так что насладиться в полной мере отдыхом он не смог.
Огден смутно понимал, что с этим золотым драконом что-то не так. Пожалуй, он слишком очеловеченный и… дохлый. Какой он был тощий, когда принял облик человека! Вот он, Нидхёгг, на дракона похож даже в человеческом обличье: мощный, мускулистый, свирепый, устрашающий, — именно так и должен выглядеть настоящий, так сказать — эталонный, дракон. А этот? Чёрный дракон поворочался, переворачиваясь брюхом вверх. Нужно, чтобы этот прирученный людьми дракон снова одичал. Скорее всего, стоит показать ему золото, тогда он впадёт в безумие и собственнолапно избавится от человечишки, потому что власть золота над драконами непреложна. Но для начала нужно завоевать его расположение: если золотой дракон будет устраивать Нидхёггу трёпку каждый раз, как он будет прилетать к башне, то он, Огден, долго не протянет.
И чёрный дракон стал размышлять, как ему завоевать расположение золотого дракона.
Те людишки с северного острова пытались задобрить дракона жертвоприношениями. Но момент был упущен: вот если бы он успел убить этого человечишку до прилёта золотого дракона, то можно было бы объявить ему: «Вот, гляди, я освободил тебя, теперь ты принадлежишь сам себе, как и любой порядочный дракон». Но теперь шанса, уж верно, не представится: золотой дракон этого человечишку будет в оба глаза стеречь! Да и на новую трёпку нарываться не стоит лишний раз.
— Арргх! — опять сказал Нидхёгг. — Тогда придётся пойти окольным путём.
Да, другая идея, пришедшая ему в голову, была хороша: нужно задобрить золотого дракона, прельстить его возможностями, которые для него откроются, если он избавится от человечишки, да и вообще рассказать ему, что значит быть драконом, и хорошенько откормить, чтобы он стал похож на дракона во всех смыслах. Вот сейчас он пожалел, что отказался взять у Скёльмнира Драконью книгу! Она бы ему пригодилась.
Теперь стоило подумать над тем, чем задобрить золотого дракона. Это должно быть какое-нибудь внушительное приношение, причём такое, что во всей красе покажет, какой он, Нидхёгг, замечательный… драконистый!.. дракон.
— А пойду-ка я охотиться на медведей, — решил он, воодушевлённый собственными замыслами. — Что может быть лучше медведя на завтрак?
Утро в Серой Башне началось безмятежно.
Голденхарт вставать не торопился, нежился под рассветными лучами и сонно улыбался, вспоминая оленят с шёлковой шёрсткой, которых ему показал Дракон. Они были несмышлёные и изжевали ему обшлаг рукава, пока он с ними возился. А по возвращении в Серую Башню, ох… Менестрель мечтательно улыбнулся.
Дракон уже успел похозяйничать и начал готовить завтрак. Душевное равновесие к нему вернулось, но золотые искры ещё то и дело вспыхивали среди волос. Краем уха он услышал, как спустился с чердака юноша, прошёл по трапезной и вышел во двор.
Голденхарт потянулся, посмотрел на солнышко и совсем уж было решил забраться в стог, чтобы подремать ещё пару часов — пока Эмбер не позовёт завтракать…
В дворике появился Нидхёгг. На плечах он держал тушу здоровенного бурого медведя и выглядел ещё внушительнее прежнего. Он бухнул добычу на траву, прямо к ногам менестреля. Голденхарт отступил на шаг. Из оскаленной пасти медведя вывалился язык.
