Человека, фотографию которого вы видите на этой странице, в конце декабря 1994 года задержала милиция.
На следующий день в редакцию позвонили и сообщили, что в Пермь с подозрительной миссией прибыл представитель генерала Джохара Дудаева, племянник крупного уголовного авторитета. Он был задержан сразу после того, как провел в нашем городе встречу представителей чеченской диаспоры. Через двенадцать часов его отпустили.
Я не знал ни фамилии, ни внешности этого человека. Не знал, с кем говорю по телефону, когда поиски все же увенчались успехом. Мы встретились с ним в холле одной из пермских гостиниц. Аккуратный, сдержанный человек не очень высокого роста, уверенный в себе и чрезвычайно спокойный.
Мы сидели с ним за столиком, пили чай, курили и разговаривали.
— Я слышал, что в Пермь прибыл представитель генерала Дудаева. Вы можете подтвердить или опровергнуть эту информацию?
— Прибыл, — осторожно ответил мой собеседник, — только не генерала Дудаева, а Чеченской Республики — так будет точнее.
Он хорошо владеет русским языком. А может быть, не только русским (и чеченским, разумеется). Может быть, еще какими-то языками владеет. Через несколько минут он сказал мне, что последняя его должность — заместитель министра безопасности Чеченской Республики.
Я не проверял его документы — это бесполезно. Я слышал, что чеченцы могут изготовить не только фальшивые авизо или доллары. Можно все подделать, кроме ума, который светится в каждой произнесенной человеком фразе.
— Если вы будете писать статью, то у меня к вам просьба, — сказал Ахмед Магомедович. — Передайте, пожалуйста, что мы благодарны лично генералу Полковникову, который возглавляет управление внутренних дел области, за то, что в последнее время не было допущено ни одного серьезного инцидента, ни одной провокации по отношению к представителям чеченской диаспоры в Прикамье. Со своей стороны я обещаю, что отдам приказ о физическом наказании того чеченца, который позволит себе грубый выпад против россиянина. Я приехал из Чечни четыре дня назад…
И только тут до меня дошло, что я разговариваю с тем самым «представителем генерала Дудаева».
Ахмед Магомедович Дадаев провел в Чечне десять жестоких дней: стоял у своего разрушенного до основания дома в центре Грозного, считал трупы погибших… В подъезде, где было 33 квартиры, жили четыре чеченские семьи, остальные — русские, грузины, евреи…
Потом Ахмед Магомедович ездил по чеченским селам и разговаривал с родственниками тех, кто в настоящее время живет в Прикамье. Позднее шел с колонной беженцев из Грозного до Моздока. Шел с чужими документами — свои были приклеены пластырем к ноге, под брюками.
— Как видите, я бородатый, и шел в такой одежде, что был похож на старика.
Внешность человека, который был заместителем министра госбезопасности и не раз выступал по грозненскому телевидению, известна в республике. И врагов хватает.
В Моздоке беженцы проходили фильтрацию — досмотр, проверку документов, вопросы: а как вы относитесь к генералу Дудаеву? Не хотите ли записаться в отряд Временного совета?
— Не помню, чтобы кто-то записался…
Мне вспомнились два четверостишия русского поэта Александра Еременко: «Конечно, если б парни всей земли — с хорошеньким фургоном автоматов, да с газаватом, ой да с айгешатом, то русские сюда бы не прошли… Толстой, — он что, простой артиллерист, прицел, наводка, бац — и попаданье: Шамиль — тиран, кошмарное созданье, шпион английский и авантюрист».
А кто вы, Ахмед Магомедович? Чей вы родственник, брат, сын, с кем вы связаны? С какой миссией прибыли в Пермь? Чтобы устроить теракт на оборонном заводе? Если бы так, то, наверное, ни журналисты, ни тем более милиционеры о вас не услышали бы. Правоохранительные органы всегда узнают «после» всех и всего.
Ахмеду Магомедовичу Дадаеву 34 года. Он окончил Московский финансово-экономический институт. Служил в ракетных войсках. Работал экономистом в пермском строительном тресте. Два года учился в Исламском институте в Бухаре. В 1991 году вернулся на родину, в Чечню, и уже через два месяца занял высокий пост.
— Как вы объясните свой стремительный взлет в Грозном? И почему вы пользуетесь авторитетом здесь, в Прикамье? — задавал я вопросы.
— На востоке есть такая притча. Великому человеку задают вопрос: «Ахмед, как ты достиг того, что тебя все нации уважают?» На что герой Ахмед ответил так: «Меня уважала жена. Глядя на нее, уважали дети. Потом стали уважать соседи, затем вся улица, село и, в конце концов, все остальные люди… А больше я ничего не сделал, чтобы заслужить уважение».
Когда в 1991 году я приехал на родину, из зоны строго режима на свободу выпустили две тысячи человек. Тогда я выступил по телевидению с протестом против этой необдуманной акции. Потому что преступник должен сидеть в тюрьме, какой бы национальности он ни был. После этого меня вызвали в аппарат президента и предложили должность. Я не юрист, я находился в министерстве в качестве наблюдателя за соблюдением справедливости — как представитель народа. Но когда в 1992 году Дудаев решил припугнуть оппозицию танками, я подал в отставку. Большую часть последнего времени я проживаю в Перми, иногда езжу на родину или в Среднюю Азию.
Ахмед Магомедович Дадаев является президентом Фонда религиозного возрождения «Евразия», который создан по предложению представителя Верховного муфтията России Равиля Юсупова. Для возрождения религий — мусульманской, православной, католической. Для защиты малоимущих, обездоленных, для создания благотворительных столовых. Фонд имеет филиалы в Екатеринбурге, Челябинске, Новосибирске, Красноярске и Омске. В руководстве фонда Дадаев — единственный чеченец. «Я никогда не вру. Я приобщаю своих земляков к религии. Если человек полюбит Бога, то в душе его появится святое…»
Перед новогодними праздниками Фонд проводил свои акции в мечети и в церкви с раздачей подарков.
— Пусть российские женщины, старики, верующие увидят, что мы, чеченцы, нормальные люди, а не бандиты, как утверждают кремлевские руководители. Я со всей ответственностью заявляю, что в Перми нет ни одной преступной чеченской группы. Нет ни мин, ни взрывчатки. И не будет никаких терактов — я за этим строго слежу. В области живут триста чеченцев. Занимаются торговлей и посредничеством. Здесь наш хлеб! Вы представляете, что будет, если сегодня чеченец или человек другой национальности — провокатор — устроит взрыв? Поднимется такая волна гнева, что нас просто сметут! И конечно, появится моральное оправдание действий в Чечне. Там сейчас гибнут молодые русские ребята, гибнут чеченцы. Кому нужна эта война? Ради чего мы стреляем друг в друга?
По словам Дадаева, боевиков в Грозном осталось мало, многие ушли в горы. Скоро начнется жестокая и затяжная партизанская война. В Моздоке Ахмед Магомедович подошел к БМП и спросил солдата: «Друг, как же так получилось, что мы убиваем друг друга?» И солдат ответил: «Земляк, мне эта БМП на хрен не нужна!» А в Грозном, во время штурма города Временным советом, у дома родственников Дадаева остановился танк, и молодые солдаты полчаса стояли на месте, не зная, куда двигаться, не имея ни приказа, ни плана действий. Воины зашли в дом и попросили воды. Такая вот она — чудовищная, бездарная война, в которую бросают восемнадцатилетних ребят.
— Рядом с моим селом, Закан-Юртом стоял танковый полк. И мы, школьники тогда, частенько бегали в эту часть. Солдаты то звездочку подарят, то на танке покатают. Мы связаны с Россией годами совместной жизни. Двадцать процентов чеченской молодежи работает здесь. Да, я уважаю Дудаева как мужчину, как личность. Но сегодня мало стать национальным героем! Президенту надо быть политиком, чтобы находить общий язык с людьми, проявлять гибкость, не допускать пролития крови. Не поторопись Москва с войной, совет старейшин Чечни уже нашел бы замену Дудаеву. В настоящее время пропаганда президента утверждает, что здесь, в России, уничтожаются чеченские диаспоры. Я ездил по селам и убеждал людей, что это не так. Что уральцы сочувствуют нам. И мы благодарны людям, которые солидарны с нашим народом. Эта бойня должна прекратиться. Пусть российская армия стоит в Чечне, она всегда там стояла и никогда никому не мешала, наоборот, помогала на сельхозработах. У Дудаева, конечно, много сторонников, и он останется национальным героем, но не президентом. Власть, скорее всего, перейдет к совету старейшин. Ставленника Москвы Грозный не примет, поэтому никто разоружаться не будет. Пока не пройдут годы, не затянутся сегодняшние смертельные раны, боевики оружия из рук не выпустят. А ситуация, когда автоматы скупаются властью у населения за большие деньги, опасна тем, что провоцирует убийства ради овладения стволом. В 1991 году Завгаев, тогдашний руководитель Верховного Совета Чечено-Ингушской Республики, сам ушел со своего поста, когда понял, что дело может дойти до крови. Нынешним политикам ни в Москве, ни в Грозном не хватило ума, чтобы вовремя остановиться. Поэтому мы, народы, должны решить этот вопрос сами. Немедленно остановить кровопролитие.
