Всё те же улицы, люди, эмоции. Всё. Всё. Вот и дамочка с ребенком, вот и бомж с бутылкой, а там пацан с сигарой и порошком на лице. Скука. Дверь отворилась и Икута окунулся в настоящую жизнь. Жизнь полную эмоций, переживание, похоти, лицимерия и грехов. Только на этот раз к нему не подбежала Хлоя и не бросила свою тушу на него. Разнообразие, однако. Он заказал виски, бутылку. Две бутылки, если быть точнее. Первый стакан уже не обжигал горло, наверное, привык. Ему нравилось ни о чем не думать, существовать так скажем. Бармен только и ходил возле него. От левого края к правому. Кто-то его позвал. Но какая к черту разница? Потеряйтесь. Забудьте его навсегда. Наконец-то его начали теребить за плечо. Икута развернулся и скинул руку.

— Хочешь развлечься? — спросил рослый мужчина и указал на арену. На лице щетина и черные, как смоль, глаза и волосы. По его мощному телу стекал пот.

— Может остынешь ненадолго?

Мужик взял за шиворот Икуту и поволок на арену, второй даже не сопротивлялся. А зачем? Это будет выглядеть некрасиво. Мужчина поставил парня на одном конце арены, а сам потом отошел на свою часть арены.

— Нападай! — крикнул тот.

— Мне лень.

Качек хорошо Икуте проехался по роже. Тот неплохо так качнулся, чуть не упал. Не успел нормально выровнять спину и сделать блок, как его валят на пол и загибают руки за спину. Рукой мужик продолжает мордобой. Какая скука. Ноги были свободны, противник сидел на туловище. Левой ноги Икута зарядил в позвоночник. Тот выгнулся. Парень воспользовался моментом и перевернул противника. Он сел чуть ниже рёбер, так чтобы ноги тоже были в бездейственном состояние. Икута ударил в горло. Голова выпрыгнула вперед, а потом на место. Глаза смотрели на лампочку над ним, лицо начала синеть. А парень просто смотрел, как будто такое происходит каждый день. Всего лишь убил человека. Всего лишь ещё одна смерть. Он встал. Никто не подбежал к мужчине, никто ничего не заметил. На душе було как-то легко. Не скучно.

***

Когда можно начать жить? Когда закончатся экзамены? Когда появятся нормальные друзья? Когда уйдешь на пенсию и перестанешь делать что-то для кого-то?

Глория смотрела в окно. Жить значит ощущать всю палитру эмоций. Радость, смелость, горечь, утрату, ненависть, разочарование, раздражительность, страх, уверенность. А не сидеть в комнате и ощущать только зависть и ненависть ко всему. Не могу встать и сделать первый шаг. Навязчивость, боязнь одиночества в обществе знакомых людей. Нужно всего лишь переждать и всё пройдёт или заняться чем-нибудь. Скоро появятся дела, экзамены. Жизнь отойдет на второй план. Нужно всего лишь отойти от окна и закрыть штору. Ну же поднимись и сделай это. Не могу. А вдруг смогу прожить их жизнь, наблюдая за ними. Ложь! Очнись!

О том, что Кацу вернулся она не знала, ибо они даже не попращаслись после бала, что уж там говорить о нормальном разговоре. Глория подумала, что было бы неплохо съездить к матери. Они давно не виделись, почти года. Но нужно ещё отпрашиватся.

Глория встала, закрыла шторы и начала собираться. Её мать живет на окраине, в загородном доме, уже как четыре года. С тех пор как они с Акио поссорились. Она говорит, что ей даже лучше жить одной, чем с ним. Они с Глорией очень похожи. Те же длинный светлые волосы, синие глаза и худощавость.

По прибытию, Глория сразу начала рассказывать матери об успехах в школе. Она ходила по большому двухэтажному дому, устеленный темным лакированным паркетом. Дом был обставлен по-богатому, Глория уже привыкла к тесной комнате в общежитие и чувствовала себя здесь крайне не комфортно. Она, наконец-то, села.

— Глория!

— Да, мам?

— Я хочу, чтобы ты послушала и поняла, что я хочу тебе донести. Хорошо?

Глория кивнула.

— Помнишь четыре года назад мы с твоим отцом поссорились? — Глория опят кинула и Ада продолжила. — Это было не просто семейная ссора, меня хотели лишить прав на престол, понимаешь? И они этого добились, хотя сейчас я имею право быть королевой страны Огня, вот только в замке появлятся запрещено. Поэтому никакого толку от меня нет и им не нужно меня убивать ради собственной выгоды. Неделю назад они приходили… — она запнулась. — Что-то происходит в замке, я уверена. Они не только хотят меня убить, но и тебя.

— Это всё Акио! Да? — Глория встала, её переполнял гнев. Она не могла успокоить себя, ходила, пыталась что-то сломать из вещей.

— Он главная жертва — он марионетка в этой игре. Ты думаешь он всегда был таким? Нет. Всё это началось постепенно и сейчас они заиграли финальный аккорд. — Ада перевела дух, а потом добавила: — Глория, прошу будь осторожной. Не лезь никуда, умоляю. Я тебе это рассказала, чтобы тебе никто другой это не рассказал. Не преувеличил, не преуменьшил. Я не имею право просить тебя помощи и не хочу.

— Мам, я помогу тебе. И ты меня не отговоришь, никогда. Если это поможет тебе и нашей стране, я клянусь сделать всё, что в моих силах. И я не отступлю, не сдамся.

Ада тяжко вздохнула и сказала, смотря в лицо дочери:

— Пускай будет по твоему. Бессмысленно с тобой спорить, ты такая же упрямая, как твой отец.

Но в голове было совсем другое. Как защитить теперь Глория? А может не стоило вообще рассказывать?

***

Глория много думала над словами матери. Ей безумно хотелось помочь, но как это сделать сидя в школе и не имея никакого влияния в замке. Есть только один выход — продолжить готовиться к игре. Если Глория выиграет у неё появятся друзья, поклонники — армия, которая поможет спасти страну Огня.

По скольку каникулы уже закончились, то нужно было опять ходить на уроки, делать их и так далее. Глория, честно, скучала за атмосферой некой занятости. За кучой невыполнимых планов, за кучой домашней работы. Так чудесно делать что-то, а не прожигать свою жизнь на право и на лево. С таким радостным настроем она шла на истории, с надежной увидеть профессора Ложкур, слушать про величайшие битвы, про мужественных солдатах, про дворцовые интриги и перевороты. Рай!

Она открывает дверь и ведь это. По-другому никак не назовешь. Сидит какой мужик, мягко говоря, на месте профессора Ложкур, положив ноги на стол. Ничего не смущает? Так, Глория, успокойся. Всё не так как ты думаешь.

— Я жутко извиняюсь, что нарушают вашу идиллию. Но где профессор Ложкур?

— Ушла на пенсию.

Серьезно? В середине года? Вдруг так знаете. Она вышла из класса. Сначала шла быстро, адреналин зашкаливал, потом и вовсе побежала. Она не стала останавливается, чтобы отдышаться. Двумя руками Глория открыла дверь кабинета директора.

— И как это называется? Она не могла уйти! — Глория оперлася руками на стол.

— Как ты себя ведешь?

— Могу себя позволить так вести, меня отозвали от двора. Где она?

— Ушла на пенсию. Говорю первый и последний раз.

Сволочи! Врете вы всё!

Прогуливать первый урок в новом семестре — это выше полномочий Глория, поэтому пришлось вернуться в класс. Она упала на стул и кинула громко сумку на стол, голову повернула к портретам и стала смотреть, пока её не позвал новый профессор.

— Ей, как тебя зовут?

— Глория Касаи, — кинула та, не отрываясь от своего «интересного» занятия.

Профессора начал что-то рассказывать до такой степени скучно это было, что смотрение на портреты было куда более интересным занятием. После звонка Эми подошла к Глории.

— С тобой всё нормально? — спросила подруга.

— Всё замечательно! — Глория забрала сумку и вышла из класса.

Почему-то именно сегодня ей захотелось почитать газету, узнать, что происходит в мире. Последний номер был куплен в магазине на территории школы. Они здесь для того, чтобы ученикам было удобнее.

В комнате Глория села на кровать в позу лотоса и начала читать. «Новогодние традиции в королевской семьи» Глория закатила глаза и стала читать дальше: результаты экзаменов в Невермонтани, поднятие налогов и бунт народа против короля. Глория открыла нужную страницу.