Мне сунули расплющенный бургер и пакет чипсов, и я сжевал гохан, не глядя. В какой-то момент мне показалось, что в толпе мелькнула фигура чёрного отоко, что вчера на стоянке крутился, и я встрепенулся, стал таращиться на людей. Только резь в глазах заработал.
Не знаю уж, сколько я так тупо просидел с Херми на коленях, только вдруг очнулся и пошёл вместе со всеми к выходу. В мозгах помаленьку прояснялось. А на холодном ветру я и вовсе очухался.
– Так, камайну, есть проблема, – сказал Тони. – Нужно полтора косаря на оптовую партию. Старик уже скидку сделал. Давай сюда кто что имеет, быстро. Потом расчёт сделаем, дозы будут честные.
Аоки сидела на своём байке и причёсывалась, глядя в зеркальный экран смарта. Я протянул Сэйдзи упаковку с хуманином, и она резко выделилась на фоне рублевых купюр.
– Что за гаракута, Егор? Она что-то стоит? Эй, Гриб, проконсультируй.
Гриб изучил надпись, химическую формулу и пожал плечами:
– Надо пробовать… Но на хорошую дурь не похоже.
– Ладно, никто не расходится. Егор, Гриб, со мной.
И мы втроём двинули к «храму». Только это не настоящий храм оказался, а подделка, потому что внутри у него никакой святостью и не пахло. А по форме похож был, это точно. Первый этаж тут совсем выгорел, а второй почему-то хорошо сохранился. Туда вела крутая лестница из обломков бетонных плит. Под тусклой лампой стоял вооружённый стаф, он наскоро обыскал нас и кивнул на узкий проход между кривыми стенами.
Я уже что-то стал замечать вокруг. Хорошо, что мышление у меня тормознутое, а то бы мучился как настоящий бака и про Аоки всё время думал.
Тут нас ещё раз обыскали, уже два громилы. И мы вошли в укреплённую плитами комнату, резко не похожую на всё предыдущее. Как будто мы на самом деле очутились в святилище. Посреди него сидел на татами просветлённый человек в нихонской одежде. На ногах у него были хакама – широкие брюки с перевязками пониже коленей, а плечи закрывала каригину. Наверняка поддельная, конечно. Но смотрелся отоко почти как древний самурай, только без меча.
А две девчонки по разные стороны от него меня вообще поразили. Одетые в тёплые косодэ, они играли на сямисэнах и при этом напевали что-то нихонское. Красивая сайбара у них получалась. Ещё одна девушка стояла рядом с хозяином на коленях и держала в руках чашу для чайной церемонии. Тут же имелся и корявый нихонский чайник в потёках глазури.
Тони глубоко поклонился хозяину, и мы тоже повторили его жест. Только вряд ли правильно.
– Ты вернулся, одзи, – сказал отоко. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать.
На нас с Грибом он не посмотрел, зато я заметил на себе любопытные взгляды девчонок. Играть и петь они, само собой, не прекратили.
– Соблаговоли оценить размер вознаграждения, Ёсимура-сан, – разродился Тони и шагнул к хозяину. Мы остались на местах, потому что никакого знака от Сэйдзи не последовало. Похоже, вежливых слов переговорщики друг от друга уже наслышались, так что теперь не трепались впустую. – Тут тысяча триста рублей и одна отменная упаковка хуманина. Редчайшая химия, Ёсимура-сан…
Тони уселся напротив хозяина, и тот принялся изучать валюту на подлинность и мою пачку. Он совсем недолго молчал.
– Это ничего не стоит, – сказал он и потряс перед Тони хуманином.
– Напротив, эта великолепная и лечебная химия способна обогатить тебя неизмеримо быстрее, чем банальный адренохром, – возразил Сэйдзи. – Не говоря уж об экстази.
– Мелок океан сатори, способный разверзнуться под принявшим это. Продлевая же дни свои на земле лекарством, человек лишь множит свои страдания… Тридцать рублей.
– Подлечив себя, продляет он дни свои на земле, тем увеличивает твой доход, сэмпай… Четыреста рублей.
– Хонто дэсу ка? – прищурился Ёсимура. – Никакое лекарство не может стоить дороже моего дитрана, даже подмоченного… Пятьдесят рублей.
Гриб подмигнул мне, изобразив что-то вроде «Нормально треплются». Не знаю уж, из каких таких расчётов переговорщики знали, какова должна быть правильная цена хуманина. Я перестал их слушать и просто тупо глядел перед собой, а музыка все звучала и менялась. Мелодии плавно и незаметно перетекали одна в другую.
– Тото матэ! – минут через пять сказал Ёсимура и кивнул девушке с чашей.
Она поднялась и ушла через щель за глухую плиту, расписанную каной. И вскоре вернулась с двумя перевязанными пачками размером с ладонь каждая. Тони поманил Гриба, и тот присел рядом с ним. Как я понял, Гриб выступал нашим экспертом по качеству. Он минут пять обнюхивал таблетки, расфасованные в картонные плашки, и подсчитывал на смарте чистый вес наркотика. Пару раз ему пришлось лизнуть таблетки и посидеть с закрытыми глазами.
– Все в порядке, – сказал он. – Отличный товар.
– Не хватает ста шестидесяти рублей, – заявил спокойно хозяин. – Либо ты приносишь их мне в течение часа, либо я прекращаю работать с тобой. И не только я, конечно… Полоса будет закрыта для тебя, одзи.
Тони обернулся ко мне, потом глянул на одну из девчонок и спросил:
– Через час у меня будет сюжет для эччи с участием этого сугоя. – Ёсимура как будто впервые заметил меня и внимательно оглядел. – Чёрный паспорт по Леф-1. Неплохой эпизод для молодёжного фильма, верно? Качество по моему смарту, ты его знаешь.
– Красивая момо – твоя… Не меньше двадцати минут съёмки, с двух камер. Китэ-кудасай!
И мы вышли от оптовика. После света его комнаты я почти ничего не видел. Стаф вывел нас к лестнице на землю, и только тут холодный воздух и фонари во мраке прочистили мне мозги и глаза.
– Кто момо будет? – спросил Гриб. – Флора?
– Естественно, она же без денег приехала. Как всегда.
– А что за работа? – Это уже я голос подал. Мне помаленьку становилось интересно жить, потому что про Аоки я старался не думать.
– Какая работа, парень? Так, развеешься на пару с Флорой, а мы с Минору вас поснимаем.
Камайну уже успели вступить в пустой разговор с местными тусовщиками, а некоторые даже были допущены потрогать байки, особенно девчонки. Среди них видны были совсем малолетние огяру, сплошь увешанные бижутерией и гарнитурами к смартам. Вряд ли в них имелась полезная электроника.
– Развлекаемся ещё час – и всё, – скомандовал Тони. – Для тебя, Флора, отдельное развлечение. Минору, ты смарт давно заряжал? На полчаса видео хватит?
– А то.
Пачки с химией Сэйдзи, конечно, никому не доверил, и под уханье собако-львов и местных мы отправились за «храм» Ёсимуры. Там и в самом деле виден был прилично отделанный эсу-хотеру с розовым фонарём над входом. Флора взяла меня под руку и прижалась бедром, заглядывая снизу вверх. Тони сунул тонкую пачку иен в зарешёченное окошко при входе, и ему в руку выпал электронный ключик с номерком.
– Слушай, одзи, а Егор полчаса протянет? – в сомнении спросил Минору.
– Ати ни икэё, – высказалась Флора. – До итасимаситэ. Ты не годишься, симатта. А Егор вон какой сутэки.
– Да я чего, – обиделся байкер и потрогал свой крупный нос. – Я подменить могу, если что…
– Ты в другой раз, ёси? – Тони потрепал его по плечу. – У меня заказ на Егора, больше никого не примут.
– Конечно… Понятно.
Мы поднялись по узкой бетонной лестнице и очутились в полутемном коридоре с ворохами каменной крошки и прочим мусором на полу. Кое-где слышны были сдавленные крики, ругань и музыка. В нашей комнате было до удивления чисто, даже окно было пластиком забрано, и ветер по комнате не гулял. Только мебели никакой не имелось, и света тоже, зато у нас нашлось два фонарика. Минору и Тони подключили их к аккумуляторам смартов и расположились по обе стороны от протёртого футона.
– Ну, начинай. – Тони глянул на индикатор времени. – Не трусь, дани тут травят. Нормальный хотеру.
– А можно в тойрэ сходить? – спросил я. – А то… Ну…
– Херми! – воскликнула Флора. Она уже скинула куртку и вынула подол рубашки из-под ремешка. – Кэцу подставила, субета?
– Я не хотел…
– Ладно, давай сюда данкон.