И пока правая рука Дена производила завораживающие робота манипуляции, левая - резко ударила по кнопке экстренной блокировки, которая у всех серийных андроидов находилась в подвздошной впадине. Оставалось только найти шов и войти в прямой контакт с биоэлектронным мозгом, что Ден и сделал, произведя операцию, сходную с анатомической.

- Вы произвели нападение на человекообразное существо, находящееся при исполнении своих служебных обязанностей, - заговорил администратор неожиданно писклявым голосом. - Указанное деяние влечет за собой уголовную ответственность по статье...

- Назови свой номер, - негромко потребовал Ден.

Андроид дернулся и замер. Вероятно сработала линия логической защиты: он должен был повиноваться владельцу номера-кода.

- В противном случае я лишу тебя мозга, - с угрозой рявкнул Ден, полагая, что требования самосохранения возобладают. И оказался прав.

- 16-Т49 "Н".

- 16-149 "Н", мне необходимо наружу. Ты выведешь меня.

- Невозможно, - ответил робот.

- Я хочу поговорить с кем-нибудь из землян.

- Невозможно.

Ден вспомнил Элизабет и гвоздь, торчащий из ее туфельки.

- Какой номер нашей стюардессы?

- 17-382 "О".

- Как мне устроиться на работу? Какие профессии требуются на Земле?

Робот этого не знал. Лгать он не мог, и Ден нейтрализовав его, отправился на поиски выхода Однако первый этаж был наглухо изолирован от всего внешнего мира, а шлюзовая камера для приема транспорта была снабжена до того совершенными киберзапорами и средствами слежения, что Ден побоялся рисковать. Отчего-то у него из ума не выходил разговор, который состоялся вчерашним вечером.

- Послушайте, вы.., человек из Саннио! Как вас? Денис Смирнофф. прекратите буйствовать!

Ден поглядел на запястье. Из браслета индивидуальной связи на него глядело рассерженное лицо Арвина Эйля.

- Вы совершенно напрасно ломаете наше оборудование! - с упреком сказал инспектор. - У вас все равно ничего не получится. Вам не удастся выйти наружу. У нас уже бывали подобные прецеденты - и все они кончались неудачно для дезертиров.

- Я не дезертир. - негромко сказал Ден. - Я искатель. Я слишком долго искал свою мечту. И наконец-то нашел ее. Почему же вы не разрешаете мне прикоснуться к ней, потрогать, попробовать, ощутить ее? Разве я сделаю что-нибудь плохое? Ведь я не собираюсь ничего ломать, портить, я не думаю никого убивать... Мне хочется просто... сделать один глоток земного воздуха, прикоснуться руками к земле, породившей наш мир, изведать вкус настоящей морской воды, не той, которой наполняют бассейны в соляриях, а той, что плещется в океане. Разве в этом есть что-то постыдное? И не надо лгать, что я кого-то могу заразить. Вы ведь не поэтому так тщательно скрываетесь от нас?

Инспектор хмурился.

- Да, не поэтому, - неохотно согласился он. - Но все равно, ваши желания невыполнимы. Планета, на которой вы сейчас находитесь, - это планета-музей, планета-выставка. Она предназначена для осмотра, но не для какой-либо экономической или хозяйственной деятельности.

- Чем же занимаются земляне?

- Ничем. Свою роль прародины нашей цивилизации Земля уже исполнила. Оставьте же ее в покое... - Ден выключил браслет и двинулся дальше.

Он вышел из лифта на девяносто восьмом этаже и поднялся еще на два этажа выше. Если робот-администратор не лгал, а лгать он не мог, то грузовые машины разгружались именно здесь.

Ден прошел еще несколько сот метров по этажу, заглядывая в двери. Большинство помещений пустовало. В двух или трех сноровисто и размеренно работали кибернетические портные и прачки. Несколько помещений было заполнено приборами непонятного назначения.

Наконец ему повезло. В одном из залов он обнаружил гравилет с раскрытой задней стенкой кузова.

Два погрузчика вынимали из него контейнеры с продуктами и ставили их на ленту транспортера, которая уходила под пол. Дверь в кабину пилота была тщательно заварена. Оставался один путь.

Ден выждал, пока последний контейнер не вылез из нутра гравилета и вскочил вовнутрь. Но и изнутри дверь рубки пилота была заперта. Меньше всего Дену улыбалось стать пленником на автоуправляемом гравилете. Он стал лихорадочно искать, чем бы взломать замок.

В это время за его спиной раздался грохот. Это роботы стали грузить ржавые, источающие невыносимое зловоние баки.

- Не хватало только захлебнуться в чужом дерьме... - пробормотал Ден и, отодрав свисающий с потолка поручень, с размаху ударил по дверной ручке. Ручка отвалилась. Несмотря на все его усилия, дверь не поддавалась.

Баки грузились один за другим, с убийственной монотонностью они проталкивались в помещение, с каждой минутой оставляя все меньше и меньше свободного пространства. Теперь уже при всем своем желании Ден не смог бы выбраться из гравилета.

В отчаянии он опустился на небольшую скамеечку в углу и вдруг его осенило. Все машины были типовые.

И точно в таких же скамеечках находилось противопожарное оборудование пассажирских гравилетов. Он сорвал пломбу, откинул сиденье и среди складных ведер и огнетушителей обнаружил превосходный маленький ломик.

Когда он взломал дверь, погрузка уже закончилась.

Впереди загорелись три зеленых огня. Гравилет медленно двинулся вперед и, въехав в соседнее помещение, остановился.

Застучали насосы, выкачивая воздух.

- Чистоплюи! - разозлился Ден. - Даже для грузовиков шлюзы устроили!

Из раскрытых дверей хлынули потоки солнечных лучей, и гравилет воспарил в небесную синеву. Тогда привычными движениями Ден перевел машину на ручное управление и повел ее по обычному экскурсионному маршруту, сообразуясь с прихваченной из номера картой.

- Послушайте, штурман, - резкий хрипловатый голос на этот раз раздался из динамика, установленного на потолке кабины. - Вы напрасно не хотели дослушать меня до конца. Впрочем, тогда я все равно не мог сказать вам всей правды. Но теперь... раз уж вы сами все увидели, слушайте до конца...

Песок... песок... Буйные ветры закручивали его серыми смерчами, которые взвивались ввысь и вновь опадали. Вокруг него на тысячи тысяч миль раскинулись однообразные желтовато-серые барханы, порой разрываемые каменистыми плоскогорьями и скалистыми хребтами. А голос все говорил и говорил, угрюмо-монотонный, он иногда доходил до истерического визга, срывался на крик и вновь утихал, будто читая отходную чьим-то стародавним замыслам и устремлениям.

- Не считайте наших пращуров до такой степени бездушными и недальновидными людьми, - говорил инспектор, - они были детьми своего смутного, неспокойного времени. По сути дела жизнь каждого человека - это миниатюрная модель развития всего человечества. Младенец покидает материнское чрево, ребенок вырастает из уютной колыбели, юноша уходит из отчего дома, чтобы строить свою жизнь, рождать своих детей...

- Но для чего разрушать отчие дома и сжигать свои колыбели?.. пробормотал Ден, до боли в глазах вглядываясь в однообразный пустынный ландшафт, пытаясь отыскать в нем хоть один клочок зелени или какое-то движение живого существа.

- Никто и ничего намеренно не разрушал! - горячо убеждал его инспектор. - Все ветшает и рушится само по себе от старости, ветхости, в силу неумолимых исторических законов развития. И мы не должны осуждать наших предков за то, что они не в силах были предусмотреть последствий своей деятельности. Никто из них просто не мог предположить, что абсолютное истребление запасов нефти вызовет оседание почвенного покрова и массовую гибель лесов. Никто тогда и не догадывался, что Земля сама по себе является уникальным живым организмом и что нефть ее - естественная кровеподобная жидкость. Напротив, всем тогда казалось, что она губительно действует на живую природу. Люди стремились вырвать у планеты драгоценные трансурановые элементы, которые Природа старательно и глубоко запрятала. Без использования энергии атома невозможен был бы прогресс человечества... Каков же был ужас наших предков, когда они обнаружили, что лишенная этих элементов природа оказалась не в силах совершать процесс воспроизводства. Более того, радиоактивные и химические отходы стали порождать чудовищных монстров и вызывать ужасающие мутации в организме людей и животных Планета стала умирать, и остановить ее гибель стало столь же немыслимым; как остановить наступление старости.