— В «Хижине»? — спросила я, и он улыбнулся.

— В «Хижине», лисичка, — сказал он странно, потому что я не могла понять, почему он добавил «лисичка». — В девять, — закончил он.

— Я… могла бы приготовить тебе завтрак, — предложила я.

— Могла бы, но если бы ты это сделала, я бы не познакомил тебя с их омлетами из морепродуктов, которые настолько хороши, что собьют тебя с ног. И я хочу, чтобы ты сосредоточилась на том, чтобы рассказать мне все, что плещется в этой прекрасной синеве, а не на приготовлении завтрака.

Прекрасной синеве? Он имел в виду мои глаза? От одной этой мысли у меня снова скрутило живот.

— Итак, девять. «Хижина», — приказал он.

Я вздохнула, прежде чем согласилась:

— Хорошо.

Он снова улыбнулся мне, наклонился и еще раз коснулся губами моей щеки, а затем отодвинулся на сантиметр, прежде чем прошептал:

— Спасибо за прекрасный вечер.

— Всегда пожалуйста.

Даже в тусклом свете уличных фонарей Лавандового Дома я видела, как его глаза загорелись весельем, прежде чем он покачал головой и отошел, сказав:

— До скорого, детка.

— Э-э… э-э… до скорого, — крикнула я.

Я смотрела, как он садится в грузовик. Помахала в ответ, когда Итан помахал мне с заднего сиденья. Лишь когда я подола к дому, грузовик начал с рычанием двигаться вдоль дороги. Оказавшись внутри, закрыв и заперев за собой дверь, я пошла на кухню, чтобы выключить свет, и почувствовала это.

Дом казался странным. То есть, странно пустым. Он никогда не чувствовался таким. Напротив, даже если в нем были только мы с бабушкой. Он был вибрирующим. Живым.

А теперь все было тихим.

Одиноким.

— А может, именно так ты себя и чувствуешь, цветочек.

Эти слова были произнесены мной, и они были настолько поразительны и тревожны, что я тут же выбросила их из головы и двинулась к выключателю. Но я изменила направление и вместо этого подошла к закупоренной бутылке вина и налила себе последний бокал.

Взяв его с собой, я только тогда выключил свет. И направилась в светлую комнату.

ГЛАВА 6

Неистовый

В доме было почти темно и совершенно тихо. Джейк, держа бутылку пива в одной руке, другой потянулся к ящику в своем столе, отперев его.

Он вытащил высокую стопку конвертов, перевязанных голубой атласной лентой цвета глаз Джози. Он глубоко вздохнул, положил стопку на стол и потянул за конец ленты. Затем провел кончиком указательного пальца по стопке, пока не нашел его.

Его любимый, пусть даже самый печальный.

Розовый конверт.

Отставив пиво в сторону, он перевернул стопку и взял его. Затем пробежался по остальным и вытащил голубой. Он взял пиво и подошел к стулу у окна. Напольная лампа уже горела, так что он сел в кресло, поставил пиво на стол рядом с собой и вытащил зачитанные до обветшалости письма, осторожно их открыв.

Он снова взял свое пиво, откинулся на спинку стула и принялся читать, сперва голубое, его глаза скользили по мелкому, аккуратному, но в то же время изящному и определенно женскому почерку.

Дорогая бабушка,

мы только что говорили по телефону, и я беспокоюсь о тебе. Знаю, это звучит странно, так как наш телефонный разговор был о том, как ты беспокоилась обо мне.

Пожалуйста, не надо. Прошу.

Я счастлива, бабушка. Это правда. Честно.

Когда мы разговаривали ранее, я хотела сказать это, но не знала, как. Возможно, я не могла заставить себя произнести эти слова, потому что не хотела признаваться в этом вслух или говорить это тебе и расстраивать еще больше.

Но ты должна знать — я не против быть одной. И хочу, чтобы так оно и оставалось. Честно.

Ты же знаешь, большую часть времени я не одна, несмотря ни на что. Но я думаю, ты понимаешь, что я имею в виду.

Мое первое воспоминание — он и она на кухне, она на полу, ты знаешь, как это было. Я же говорила тебе. И после этого было еще больше воспоминаний, которые были еще менее приятными. О них ты тоже знаешь.

И да, правда в том, что это повлияло на меня. Да, это заставляло меня уклоняться от отношений. И я знаю, что ты не считаешь это здоровым, но на самом деле, все в порядке.

Есть люди, которым нужны люди, иногда очень много людей. И я понимаю, что случившееся сделало меня не таким человеком. Но это означает, что отношения, которые я создаю, действительно значимы, а не просто сборище душ, чтобы не чувствовать себя одинокой. Мне это не нужно, потому что я никогда не чувствую себя одиноко.

Если бы у меня был мужчина, он должен был бы быть очень нежным и понимающим, терпеливым и добрым, вдумчивым, мягкосердечным и да, возможно, лихим и утонченным, определенно умным и успешным.

Всё это и особенно последнее, потому что я хотела бы, чтобы у него были свои собственные развлечения, потому что я не хотела бы, чтобы ему нужно было проводить слишком много времени со мной. Это оттого что мне нравится быть одной. Мне нравится моя собственная компания.

Это не значит, что временами меня не тянуло к нежному прикосновению, взгляду мужчины, оценивающе падающего на меня, созданию общей истории, в которой мы могли бы однажды просто смотреть друг на друга, понимать и улыбаться.

Но я уже давно отказался от этих стремлений. Я встречаю многих мужчин, но того человека, с которым мне хотелось бы разделить свою жизнь, не существует, бабушка. Я пришла к пониманию этого, и это поселилось во мне. Я построила жизнь, которая мне нравится, в которой я занята делом, и я довольна этим.

Правда.

Я нахожу удивительным, что после всего, что ты пережила, ты все еще веришь в любовь. В романтику. Во всей ее пьянящей возможности. И я обожаю, что ты хочешь этого для меня.

Я хочу, чтобы в своем сердце ты поняла, что, хоть это и чудесно, что ты хочешь, чтобы у меня все было прекрасно, я совершенно счастлива без этого.

У меня есть твоя любовь, и это все, что мне нужно.

И у тебя тоже есть моя любовь.

Навсегда и полностью твоя,

Джози

Джейк сделал глоток пива, отставил его в сторону и положил перед собой розовый листок. Он выпил еще и опустил глаза на округлый девичий подчерк.

Бабушка! О боже мой!

Ты не поверишь! Алисия услышала это от Тиффани, и сказала мне, я ей не поверила, а потом за обедом он подошел ко мне!

Энди Коллинз!

Это было потрясающе. Он сидел и разговаривал со мной во время обеда. И он сказал, что мы увидимся там завтра!

Теперь, знаешь ли, я не собираюсь довольствоваться ничем, кроме самого лучшего. Мой мужчина будет сильным, высоким, красивым, умным, заботливым и неистовым, очень НЕИСТОВЫМ и прекрасным, и он будет обожать меня. Потом он позволит мне уговорить его переехать в Мэн, жить в Лавандовом Доме и родить троих детей (двух девочек, одного мальчика, конечно, самого старшего, чтобы он мог присматривать за своими сестрами), а я буду ухаживать за лавандой и готовить, а он будет, не знаю, рыбаком или кем-то еще.

Не уверена, что Энди справится со всем этим, хотя он сильный и высокий (он в футбольной команде!) и очень милый.

Жаль, что я не могу показать тебе его фотографию.

Конечно, папа говорит, что я не могу встречаться с парнями, пока мне не исполнится семнадцать, что странно и подло, потому что большинство моих подруг начали встречаться в пятнадцать лет (только не на свиданиях в машине), а мне уже шестнадцать (и у меня есть водительские права, ради Бога!) и мне уже пришлось сказать «нет» двум мальчикам! Это была катастрофа! Я ненавидела его! И все думают, что я зазнаюсь, что ужасно!

Но они не были Энди — самым симпатичным мальчиком в школе!

Завтра я снова напишу тебе и дам знать, если он сядет со мной за обедом. Жаль, что ты не поговорила с папой. Может, ты смогла бы уговорить его не только позволить мне этим летом приехать в Лавандовый Дом, но и позволить пойти на свидание с Энди (если он спросит, а я надеюсь, что он спросит!!!!!!!!!).