— Жить хочешь? — сорванным голосом просипела я.
Скотинка вяло дёрнулась. Уж не знаю, поняла вопрос или просто агония началась.
— Тады ползи отсюда подобру-поздорову и больше на моём пути не попадайся. И не таких, как ты переваривала, — решила пригрозить я и кое-как разжала сначала руки, а потом, не без труда, и ноги. Последние пришлось разгибать вручную, поскольку занемевшие от напряжения мышцы отзываться на призывы мозга отказывались. Или мозгов у меня попросту не осталось? Все во время «скачки» растерялись?
Но, так или иначе, я сползла с розовой махины и растянулась рядом с ней на травке. Сил отползать или строить из себя крутую неваляшку не осталось. Нехай чавкает, если стыда нет! Я хоть отдохну, пирожных поем, чаю попью… Соли Унару в чашку подсыплю…
По щеке влажной тёркой прошёлся тёплый язык. Угу, лисичка меня на вкус пробует. Ну-ну, мечтай о деликатесе, наивная! Я ж сейчас противная — от страха пóтом просоленная, измотанная в корягу, и вообще, дохлая почти.
— Отстань, зараза! Не видишь, я с жизнью прощаюсь? Отстань, говорю… Не надо языком в ухо, щекотно же. Фу-у-у-у… До чего из пасти воняет…Хоть бы раз в неделю зубы чистила, и то хлеб. Ну хватит, уже! Отвали!!!
Я принялась вяло отбрыкиваться. Нет, это просто скотство! Жрать так жрать, но издеваться зачем?
К счастью, зверюга вняла молитвам и прекратила муслякать моё лицо. Я с облегчением вздохнула и провалилась в сон. Перенервничала, да и… Ой! Проснулась я рывком, даже сквозь полудрёму осознав, что меня до сих пор не едят, а должны бы уже переваривать где-нибудь под кустиком…
Солнышко радостно сыпало лучами сквозь пену светлой листвы. Пахло малиной и грушами, совсем рядом журчала вода… И никого. Эм?… Кажется, мной побрезговали и пошли искать кого поаппетитнее.
Ощущая себя буквально рождённой заново, я широко зевнула и потянулась. Ого! А лисичка-то меня почти к скале доставила! Как удачно! Прям страшно уже…
Окинув взглядом снова извараканный костюмчик, я рассмеялась. Ладно, Бог троицу любит. Попробую ещё раз не изгваздаться по самые уши.
Быстро очистив с помощью магии одежду, я прибрала волосы, поправила лямки рюкзака и поднялась на ноги. После такого утра никакой вечер не напугает.
— Ну, что, вампиры, где вы там? Я иду!
Многообещающе оскалившись для настроя, я бодро пошлёпала к странной скале. Собственно, где искать кровососов — было не ясно, потому направление прогулки я выбрала по принципу «гуляю, где хочу».
Сначала полюбуюсь на дивный минерал. После, если получится, умоюсь речной водичкой, а то после облизывания ощущение препротивное. Магия магией, а ополоснуться хочется.
В общем, сначала умыться, а после, если ничего любопытного не найду, вокруг скалы по рощице прогуляюсь. Уж больно красиво здесь. Для вампиров, правда, совсем не в тему, ну и чёрт с ними. Если что, сами отыщут, как стемнеет.
Глава 16 О бессмысленности поисков и предопределённости находок
Хартад
Лишь на рассвете я каким-то седьмым чувством понял, где искать Ташу. Сам не знаю, как. Это был не запах, не звук — острое, как удар кинжалом, осознание. Сердце радостно вскинулось и ветер засвистел в ушах. Прежде чем осознал направление, уже бежал к ней, к своему нежному чуду.
Бежал, буквально всей шкурой ощущая: «она всё ближе». Да — ещё далеко, да — не со мной, но с каждой минутой ближе.
С каждой оставленной позади милей ко мне возвращался разум. Сначала росчерком острого лезвия по коже — воспоминание о прошедшей ночи. Она была адом! Я не чувствовал Таши и, кажется, тоже бежал куда-то, метался, сходил с ума от тоски и ярости. И лишь одна мысль: найти её! Найти, чтобы защитить и никому не позволить обидеть. Никому и никогда!
Вчера, увидев изломанное хрупкое девичье тело в руках инкуба, я буквально обезумел. Понимал, что в действительности Хранительница жива, и нужно лишь отыскать её на бескрайних просторах Шайдара. Понимал, но не мог оторвать взгляда от измаранного бурыми пятнами голубого платья… тёмных, свисающих почти до самой земли прядей, слипшихся от крови… бледной безжизненной руки и пальчиков, которые…
Это были те самые тонкие пальчики, которые дрожали в моей ладони, касались моих губ, гладили мои плечи и прижимали к себе. Те самые, что дарили прикосновениями краски и свет этому миру! Ташины пальцы… От осознания и боли мир перевернулся, потускнел, чтобы в следующую секунду взорваться какофонией звуков, цветов, запахов… Чужих запахов, не её…
Дальнейшее помню смутно. Искал и не находил, рвался к ней и не понимал, «куда». Лишь с рассветом в бездне отчаяния сверкнуло тонкой путеводной нитью нечто, чтобы указать дорогу к ней.
Я бежал, всё больше приходя в себя. Помню, дрался с какой-то длинноногой серой тварью. После плыл, разорвал надвое змею с тремя головами. Зубами перехватил шип ядовитого хищного цветка… Всё это походя, почти не сбавляя скорости и не останавливаясь даже чтоб отдышаться. Какие глупости!
Я знал: где-то там, впереди, стучит горячее сердечко в груди светлого чуда по имени Таша. Осознание, в каком виде после такой-то гонки предстану перед Хранительницей, не радовало, но пусть. Лишь бы оказаться рядом и хотя бы на этот раз не допустить беды, защитить любимую любой ценой.
Таша
Старательно отгоняя от себя даже тень сожалений об отсутствии рядом друзей, принялась напевать под нос. Через какое-то время поймала себя на мысли, что до скала дальше, чем показалось на первый взгляд. Даже утомиться успела, пока добралась. Но ещё через час искренне гордилась упорной собой.
Камень красной скалы оказался и вправду полупрозрачным. На ощупь очень гладкий и тёплый, он неуловимо напоминал мне именно янтарь, вот только внутри не было видно ни пузырьков, ни застывших в каменной тюрьме мошек или комариков. И, что самое удивительное, конусообразная скала высотой метров пятьсот, если не больше, была реально гладкой.
Отсутствие выступов, неровностей или выбоин наводило на мысли о рукотворности сей особенности ландшафта. Единственное отступление от идеальной целостности скалы — русло речки.
Посмотреть бы, откуда водичка, да наверх никак не забраться. Склон пологий, но тут нужны осьминожьи присоски, а их себе наколдовывать совсем не хочется. Не стоит овчинка выделки. Идея умыться речной водичкой сдулась, едва я на собственной разморённой на солнышке шкурке почувствовала ледяные брызги. Бррр…
Что бы всё это могло значить? Задумчиво рассматривая скалу, пошла к рощице. Нет, сами по себе такие вот скалы из земли не вырастают! К тому же… Очень уж кроваво-красные блики отражённого солнца напоминают… именно, о вампирах. Чегой-то мне жутковато. Эх, ну почему Альки и ребят здесь нет? С ними и сам чёрт не страшен!
Вообще, зря я про искателей вспомнила. Сердце мгновенно сжалось. Даже шёпот бело-розовой листвы над головой приобрёл оттенок печали. И вроде всё уже многажды обдумано и решено, все точки над «и» расставлены, а всё равно…
И Алькиных шуточек не хватает, и надёжного плеча Варука, вечных перепалок эльфов, но больше всего… знакомой сильной ладони, бережно сжимающей мои пальцы. Зелёного пламени, в котором сгорает одиночество и страхи. Нежной настойчивости требовательных губ, а ещё… Упс!
Несмотря на все потуги не допускать мыслей о Хартаде, я этими самыми недопустимыми мыслями так увлеклась, что открывшаяся взгляду картина оказалась совсем уж неожиданной. Но не все вокруг — влюблённые идиотки. Есть и нормальные люди. По крайней мере те, которые обнаружились посреди просторной полянки, меня заметили сразу.
— Эм… — деланно весело улыбаясь, я двинулась навстречу тёплой компании из пяти девушек и семи парней. — Доброго вам дня!
— Тёмного неба, — неожиданно расплылся в улыбке веснушчатый рыжий парень лет двадцати на вид.
Остальные смотрели настороженно. Особенно девушки, которые с явным недовольством косились на мои голые коленки. У них-то юбки до середины икры! Сильная половина компании на всё те же коленки смотрела с куда большим с удовольствием.
