Внутри сарая было больше движения. Отряд Марайи состоял из сорока человек, и все, кто ездил верхом, готовились. Я была удивлена, увидев, насколько близко воспринимала уход Марайи. В ночь перед днем храма, на прошлой неделе, у нас была небольшая встреча, и она сказала нам не вставать так рано, «просто чтобы проводить ее», но я хотела посмотреть, каково это.

Это было странно… она была в дорожном снаряжении, оседлав лошадь со всеми припасами, которые не шли в их караван. Она больше не была похожа на мою подругу Марайю. Она выглядела как наемница.

Я прислонилась к балке соседнего стойла, лицом к шершавому дереву. Рядом со мной сидели Элла, Коннер и девушка по имени Бесс, которую Марайя хорошо знала, но с тех пор, как в прошлом месяце приехала ее компания, я познакомилась с ней совсем немного. Люк помогал нагружать сбрую, оставленную Марайей до последней минуты, а она все туже затягивала уздечку.

Вокруг нас другие члены Девятой роты готовили лошадей. Я не могла не заметить, что, хотя мы были не единственными, кто пришел проводить их, больше было одиноких, чем нет. Возможно, это было несправедливо. Никто из них не был один, они были друг с другом.

Пальцы Марайи коснулись пальцев Люка, когда он протянул ей скребницу, и она откашлялась.

— Мы едем на юг. Не то чтобы у меня не было шансов увидеть вас всех до следующей зимы. Не смотрите на меня так хмуро! — голос у нее был хриплый, но движения мягкие, чтобы не расстроить изящную гнедую. Каштан, казалось, уже почувствовал, что происходит что-то волнующее, пока ходил взад и вперед по стойлу.

— Мы будем скучать по тебе, вот и все, — сказал Коннер, слегка толкая ее. — Это должно сделать тебя счастливой!

— Это доставляет мне бесконечное удовольствие, — сухо сказала она, отталкивая его плечом. Ее волосы, которые оставались свободными всю зиму, теперь были заплетены в тугие косички, и концы колыхались, когда она двигалась. — А теперь обнимите меня и уходите. Магда хочет, чтобы мы вышли и были готовы как можно скорее.

Я смотрела, как она выезжает с остальной Девятой ротой, чувствуя себя маленькой и более чем одинокой, когда ворота закрылись за ними. Я надеялась увидеть ее до следующей зимы. Я пообещала себе, что сделаю это. Я просто должна быть готова к любым испытаниям, которые боги приготовили для меня в следующем году.

Коннер обнял меня за плечи.

— Не переживай. Наша очередь следующая, и тогда начинается самое интересное.

***

В следующем месяце в бараке стало тише. Вероятно, это произошло бы и без ухода двух других компаний — пятнадцатой и третьей. С более теплыми температурами тренировочный двор всегда кишел деятельностью. Все из двенадцатой и седьмой роты серьезно, морально и физически готовились к тому моменту, когда им придется покинуть сомнительный комфорт каменных стен Форклака.

Я проводила с Крепышкой больше времени, чем когда-либо. Она не годилась для верховой езды на юге — это был просто факт. Погода убьет ее, но она еще молода, как пони. Оставлять ее взаперти было напрасной тратой времени. Каждый раз, когда я ловила себя на мысли, что хотела бы взять ее с собой, я также хотела бы вернуть ее родителям. Даже если я возьму ее с собой на север, она скорее будет мешать всадникам своим упрямством. Она просто не обучена работать с другими лошадьми. Дома она с трудом переносила собак и овец.

Время от времени, катаясь на ней верхом и я позволяла себе праздные мечты. Возможно, в следующий раз, когда компания отправится в горы, я смогу отвезти ее домой. В тот момент я была бы настоящим воином. Я могла бы проскользнуть в Нофгрин и выскользнуть из него так, чтобы никто из города не догадался. Мама с папой услышат, как она ржет в сарае, выйдут на разведку и найдут ее. Без моего присутствия, чтобы испортить им мое невезение, внешности Крепышки было бы достаточно, чтобы сказать им, что я люблю их, и что со мной все в порядке.

Во время одного из таких визитов к Кепышке, расчесывая ей гриву после прогулки верхом, я услышала резкое мяуканье котенка. Со времени моего разговора с Деем в первый день в Форклаке я то тут, то там видел Дав, Рейвен и Мэгс, а также горстку других кошек, особенно на кухне и вокруг нее, когда я там дежурила. Я даже не раз видела, как Элла кормила их, но они никогда не приближались ко мне, а я была слишком горда, чтобы гоняться за ними.

Я огляделась в поисках виновника шума. Там. Тень шевельнулась, и от нее отделился кусочек тьмы, чтобы вползти в свет, льющийся из высоких окон. Я хихикнула. Она была пушистая и серая, с короткими прямыми лапками, как очень маленький котенок. Явно имея меня в виду, он зашатался, крича всю дорогу. Его глаза все еще были бледно-голубыми, но они были открыты. Крепышка фыркнула и недоверчиво посмотрела на существо.

— Тише, это не Грифон, ты, большое дитя, — сказала я, строго глядя на нее. У Крепышки было предубеждение против малых грифонов, и я не могла сказать, что завидовала ему. Один из них оставил шрам на ее заднице, когда она была моложе. Однако, у этого клочка меха не было крыльев, и вряд ли он был виноват в ее прошлой травме.

Когда котенок подошел ко мне, я подняла его и поднесла к лицу, чтобы лучше видеть.

— Итак, кто ты? Ты не выглядишь достаточно взрослым, чтобы быть вдали от своих собратьев по помету.

Котенок мяукнул, его голос был высоким и пронзительным. Он положил маленькую лапку мне на рот, и я потянула его назад, не в силах сдержать улыбку. Я заглянула ему под хвост.

— Что ж, мисс, мне неприятно сообщать тебе об этом, но ты слишком маленькая, чтобы говорить кому-то другому, чтобы он молчал.

Опять мяуканье. Она была тонкой и легкой в моих руках. Я могла бы удержать ее на одном месте.

— Давай посмотрим, сможем ли мы найти твою маму.

Я убрала инструменты Крепышки, извиняющимся жестом взъерошив ее гриву. Затем проверила стойла справа и слева от нее. В них не было ни лошадей, ни кошек. Возможно, ее семья где-то на сеновале. Кошки, как правило, бросались туда при первых признаках людей. Я не хотела оставлять ее на земле достаточно долго, чтобы с шумом взобраться по деревянной лестнице и догадаться об этом. Она извивалась в моих руках. Одно можно было сказать наверняка: она без труда выразила свое недовольство, чем бы оно ни было.

— Может, ты голодна? Не представляю, зачем еще ты подошла ко мне, — размышляла я вслух.

Если бы она была последышем, ее, возможно, закрыли бы ее товарищи по помету. Это могло бы все объяснить. Где же Дей в это время дня?

Я нашла его упражняющимся с длинным луком в секции стрельбы из лука тренировочного двора. Я подождала, пока он выпустит стрелу, которую держал, прежде чем заговорить с ним.

— Доброе утро.

Он повернулся ко мне, опуская лук.

— Доброе утро, Тайрин. Кто у нас тут? — котенок прищурил на него светлые глаза и снова завопил.

— Я нашла ее в сарае, вернее, она нашла меня. Ты не знаешь, где здесь могли появиться новые котята? Или кто ее родители? Она похожа на Дав, не так ли?

Он осмотрел мою подопечную.

— Возможно.

— Она в порядке? Она такая маленькая… — мы с Деем почти не разговаривали с тех пор, как впервые приехали в Форклак. Мне казалось, что я снова на уроках, стою перед учителем с наполовину законченными заданиями.

— Если ты положишь ее обратно в сарай, она либо выживет, либо нет. За месяц, что мы здесь пробыли, ты мало что можешь для нее сделать.

Я вздрогнула. Затем мой подбородок выпятился вперед, упрямство взяло верх над неуверенностью.

— Я не собираюсь нянчиться с ней. Я не очень много знаю о кошках и подумала, что у тебя могла быть идея.

Он вздохнул. Не отвечая мне, он вытащил еще одну стрелу и прицелился в цель. Его стрелы были оперены красными и коричневыми фазаньими перьями. Три штуки торчали в центре мишени. Он выпустил четвертую, и она взлетела, чтобы присоединиться к своим товарищам.

Гнев расцвел в моей груди, тусклым теплом. Почему у меня такое отношение? Последние полгода я много работала, даже больше, чем Гарольд, который пил в городе, потому что ему было все равно. Я даже выигрывала свои спарринги примерно так же часто, как проигрывала. Особенно против таких людей, как Кассандра, которая считала себя достаточно хорошей, чтобы не практиковаться так часто, как другие.