========== Пролог ==========
— Уэйд, ты всё ещё хочешь поговорить? — поинтересовался Паучок, жизнерадостной птичкой приземлившись рядом. Дружелюбный сосед выглядел хорошо, не иначе, Старк подогнал любимчику новый костюм, который в пылу борьбы разве что запылился и покрылся копотью. Дэдпул таким сияющим видом похвастаться не мог: его маску эффектно изрезало на лоскуты стеклом, демонстрируя миру безумный глаз, искорёженную скулу и порванный уголок губ; левый рукав вместе с рукой пожевала фиолетовая инопланетная гусеница, а колени раздробило перекрытием. Урок на будущее: пытаться держать бетонные плиты, пока какие-то недоумки запиливают в инстаграм видосы про рушащийся Нью-Йорк - плохая идея. Быть супергероем, альтруистом и скаутом Уэйду не нравилось.
— Тебе папочка не говорил, что нужно уважать тайну личности, раз уж мы оба в масках? — чопорно поинтересовался Пул, пытаясь удобнее устроиться на бетонно-стекольном крошеве. Получалось не очень, и с каждым впивающимся в задницу осколком его настроение падало по шкале дерьмовых ощущений все ниже. — Вдруг прямо сейчас какие-то злые пидорасы мчатся в мою квартиру, чтобы её взорвать или подкинуть кокаин и порно-журналы?
— Уэйд, я и так называл тебя по имени раньше.
— Это другое!
Питер хотел было что-то ответить и даже открыл рот, но, подумав, захлопнул его обратно. Переспорить Уэйда было не проще, чем долететь до Австралии на одной паутинке — это Питер уже вынес из их недолгого, но продуктивного общения. Вместо этого он вдруг сгруппировался, подпрыгнул и, выстрелив паутиной, пропал с горизонта событий.
Уэйд не мог его винить. Если бы перед ним самим стоял выбор с кем провести часок после спасения мира: а) с сексуальной тётушкой; б) с сексуальным Старком; в) с сексуальным болтливым наёмником, нашпигованным стеклом по самые яйца, то даже у самого себя он не был бы в топе.
— Паучок совсем нас не любит, — горестно посетовал он, — конечно, кто мы такие, чтобы нас любить? Мы не дарим ему дорогих подарков, как папочка Старк. Но ведь, когда мы познакомились, он совсем не выглядел таким злым, таким меркантильным мальчишкой, нет-нет-нет, он выглядел славным пуськой в этих его обтягивающих джинсиках, аккуратном джемперочке и рюкзачком с Капитаном Америкой. А почему именно капитан? Может, у Паучка что-то с Кэпом? Не-е-ет, Кэп же пенсионер. А мы? Может, и мы уже старые для дружелюбного малыша? Если посчитать возраст всех нас троих, получится больше лет, чем Кэпу! Или меньше? Никогда не был силен в математике.
Словно огорчённый собственными недостатками по всем фронтам, Уэйд драматично заткнулся, а через секунду на его лицо шлёпнулась тень, перекрыв славное нью-йоркское солнце. Прямо перед ним оказался Питер, всё ещё в костюме, но через его плечо было перекинуто большое медицинское одеяло, а в руке мальчик держал огромный (явно дабл-порция с горочкой) стакан с клубничным коктейлем. Его, Уэйда, любимым, между прочим.
— Мне показалось, тебе не очень удобно, — Питер протянул Уэйду одеяло, — на этом будет мягче. И, вот ещё. Холодный коктейль.
Дэдпул онемел.
— Ладно, — признал он, наконец, устроившись с относительным комфортом в ожидании пока коленные суставы соберутся из крошева, — так уж и быть, если злые пидорасы принесут мне по твоей вине кокаин, я поделюсь.
Питер стянул маску, встряхнул отросшими пушистыми волосами, и Дэдпул залюбовался.
— Уэйд, у тебя ж и так под половицей целых полкило, — легкомысленно отозвался Питер, отбирая у Пула коктейль и делая несколько больших глотков.
Уилсон зашипел, размахивая руками:
— Тихо ты! Тайну кокаиновой заначки нужно уважать еще больше, чем тайну личности! Всему тебя надо учить, Паучишка.
Питер легко пожал левым плечом — его не очень-то интересовала тайна кокаиновых заначек, чего нельзя было сказать об упоительно-холодном коктейле, который Уэйд нелепо попытался у него отобрать. А вы бы сами попробовали сделать это грациозно без ваших прекрасных коленей!
— Между прочим, это я его принес, — шутливо проворчал Питер.
— Между прочим, для меня, — парировал Пул. — Кто бы мог подумать, что ты такой недальновидный и жадный. Коктейль для умирающего, почти умершего, друга пожалел.
— Ты, вроде как, бессмертный?
— Ну, я очень-очень-очень-очень-очень-очень долго умираю.
— Значит, и без коктейля поумираешь.
Пул оскорбился.
— Вот оно — бессердечное молодое поколение, — патетично воскликнул он. — Никакого уважения к старшим, никакого уважения к смерти, никакого уважения к молочным коктейлям! А я ведь думал, что ты не такой! Невинный солнечный лучик, осветивший Адский дом. Я верил тебе. Я пригрел тебя на своей груди! А теперь, всё-таки расскажешь, что ты забыл в этом притоне для суровых дядь?
Питер с мученическим видом закатил глаза.
========== 1. ==========
Лето добралось до Нью-Йорка рекордно поздно. Весь май и половину июня безбожно дождило, грозя затопить город к известной матери, метеорологи в новостях пространно рассуждали о смене климата на планете, а симпатичные киски, ведущие прогнозы погоды, грустили и не сверкали мини-юбочками. Но вот, гнев и недержание божие прошли, и, наконец-то, над Большим яблоком воссияло светило.
А у Уэйда Уилсона, тем временем, всё было просто отлично. Ночью он закрыл заказ, суливший более чем приятное вознаграждение, а бонусом от почившего недоумка достались хорошие пушки, кое-какие интересные таблетки и ни единой дырки в костюме — можно сказать, внеплановое Рождество.
Поэтому в Адский дом он заявился практически летящей походкой, насвистывая тречок известный всем, кто слушает радио «Дели Сегодня» или разъезжает в такси Допиндера как минимум раз в неделю.
Адский дом, родное место, альма-матер и колыбель, встретил его довольно равнодушно. Трещали телики, мигая картинками, играли какие-то богомерзкие мотивчики, но почему-то не было слышно привычного стука бильярдных шаров и звона стаканов. Завсегдатаи, вцепившись в пивные кружки и кии, дружно пялились в дальний угол, старательно (и столь же безуспешно) делая вид, что совершенно не интересуются там происходящим. Хорёк, начищая стакан отработанным за годы одинокой жизни движением, пялился туда же.
— Ты завел в Доме живой уголок и теперь там трахаются хомячки? — невинно поинтересовался Уэйд, пробравшись к стойке и выставив Хорьку пакет с деталями заказа. И хотя «детали» были замотаны в несколько слоев пленки, левый уголок уже начинал подтекать кровью.
Хорёк этого, казалось, даже не заметил, отреагировав слабеньким кивком.
А Уэйд ужасно не любил, когда на него не обращают внимания.
И когда он не знает, что происходит.
Поэтому, коротко посовещавшись со своими внутренними голосами, он запрыгнул на стойку и узрел, наконец, на что уставились все местные громилы и дрочеры.
А посмотреть было на что: за одним из дальних столиков, лицом к стене сидел пацан и поедал огромный бургер. Всё, начиная от пушистых, растрёпанных, чуть поблёскивающих в свете солнечного луча волос, до старенького школьного рюкзака, небрежно брошенного у стула, миленького джемпера и рубашечки в клеточку, кричало, нет, вопило, что такой пташке здесь не место. А пацан чихать на это хотел. Он просто сидел, жрал свой бургер, грыз картошку, и всё это так буднично, будто завтракал в Бургер Кинге, а не в чёртовом притоне головорезов и киллеров, которые глаз с него не сводили.
— И откуда здесь эта пуська? — поинтересовался Уэйд с барной стойки, задевая плечом лампу на шнуре.
— Без понятия, — отозвался Хорёк, наконец оторвавшись от зрелища. — Просто прикинь: заходит как обычно Красавчик Боб, а через минуту вползает этот, подходит к стойке и вежливо просит у меня бургер с картошкой и большую колу.
— У нас есть бургеры?
— Представь! Три с половиной бакса за бургер с картошкой в меню Гугл. Пришлось готовить.
— Тебе? Готовить?!
Хорёк скорбно кивнул. Они помолчали.
