Кампания 212 г. до н. э. закончилась сокрушительным поражением римлян. И напрасно Луций Анней Флор сетует по поводу гибели братьев Сципионов: «Испания была бы взята с ходу, если бы эти храбрейшие воины, победители на суше и на море, не пали от пунийского коварства в самый момент победы» (I, XXXIII. 6). Публий и Гней погибли не в результате «пунийского коварства», а потому, что переоценили свои силы и не сумели грамотно спланировать наступательную операцию. Остальное уже детали.

Гасдрубал, сын Гискона, решил зачистить от римлян территории к северу от реки Ибер. Именно туда бежали остатки разгромленных вражеских армий. Карфагенский военачальник полагал, что это будет несложно сделать, поскольку легионеры остались без полководцев и совершенно деморализованы. Помощи римлянам ждать было неоткуда, поскольку их испанские союзники, узнав о гибели Сципионов, один за другим стали переходить на сторону пунийцев. Однако Гасдрубал не хотел делиться славой освободителя Испании с братьями Баркидами и решил действовать самостоятельно. Ничего не сказав своим товарищам по оружию, военачальник покинул лагерь и повел свою армию на север.

Шансы Гасдрубала, сына Гискона, на окончательную победу над римлянами были очень высоки, однако все пошло не так, как планировал карфагенский полководец. Среди римлян нашелся человек, не побоявшийся взять на себя ответственность за судьбы соотечественников, оказавшихся на северном берегу Ибера, и судьбу римских владений в Испании. Это был Луций Марций, сын Септимия, из сословия всадников. Несмотря на молодость, Марций был бывалым солдатом и, как оказалось, неплохим военачальником. Он сумел сплотить оставшиеся без руководства войска, подтянуть дисциплину и вдохнуть в деморализованных легионеров веру в победу. Несмотря на то что согласно регламенту командование должен был принять легат Тиберий Фонтей, сумевший вывести за Ибер жалкие остатки армии Сципионов, во главе испанских легионов оказался Луций Марций. Именно с ним римляне связывали надежды на благополучный исход грядущих боев. На состоявшемся воинском собрании, которое шло вразрез с римскими традициями, молодой человек был провозглашен командующим армией (Liv. XXV. 37). По приказу Марция был построен укрепленный лагерь, заготовлены большие запасы продовольствия и воинского снаряжения. Когда стало известно, что карфагенская армия перешла Ибер, римляне были полностью готовы к битве.

Гасдрубал, сын Гискона, об этом ничего не знал. Карфагеняне разбили лагерь и отдохнули после длительного перехода, а на следующий день двинулись на римские позиции. Наступление велось не организованно, поскольку Гасдрубал пребывал в твердой уверенности, что противник совершенно деморализован и не окажет серьезного сопротивления. Карфагенский военачальник с пренебрежением отнесся к своим обязанностям и не только не отправил во вражеский лагерь шпионов, но даже не произвел разведку местности. Пунийцы надвигались на римский лагерь беспорядочной толпой, где пехота перемешалась с конницей, легковооруженные воины – с тяжеловооруженными бойцами. Возглавлял это скопление людей Гасдрубал, сын Гискона: карфагенский военачальник на коне возвышался среди солдат, следом за ним ехали всадники-телохранители.

В римском лагере началась паника, но Луций Марций быстро навел порядок. Часть войск командующий расположил у лагерных ворот, остальные развернул по периметру укреплений, в ожидании вражеской атаки. Чем ближе подходили карфагеняне, тем яснее становилось для Луция Марция, что противник совершенно не готов к бою. Пунийцы распевали победные песни и потрясали оружием, но так и не построились в боевой порядок. Римский военачальник понял, что у него появился отличный шанс на победу, и отдал приказ готовиться к вылазке.

Атака римлян стала полной неожиданностью для карфагенян. Колонна легионеров ударила в центр пунийского войска, развалила его на две части и начала оттеснять от лагеря. Организованного сопротивления не было, многие карфагеняне даже не успели вытащить из ножен мечи. Гасдрубал приказал трубить отступление, и пунийцы, с трудом отбиваясь от наседавшего врага, начали поспешно уходить к Иберу. Римляне их преследовали, однако Марций распорядился остановить легионеров, поскольку опасался, что Гасдрубал перестроит войска и перейдет в контратаку. Противники ушли каждый в свой лагерь. Для карфагенян этот день обернулся большими потерями. Что касается римлян, то для них это был серьезный тактический успех и моральный успех, поскольку Луций Марций вернул римлянам веру в себя и в будущую победу.

Римский военачальник не собирался останавливаться на достигнутом результате. Его разведчики внимательно отслеживали передвижения вражеских войск и обо всем докладывали командующему. Когда Марций узнал, что вражеский военачальник разделил свою армию на две части и расположил ее в двух лагерях, он вновь решил атаковать противника.

Гасдрубал, сын Гискона, так и не понял, что римляне оправились от разгрома, что легионы вновь обрели боеспособность. Карфагенский полководец выдавал желаемое за действительное, за что и поплатился самым жестоким образом. Не разобравшись в обстановке, Гасдрубал раскидал войска по разным лагерям, тем самым сделав свои позиции очень уязвимыми. Между лагерями на шесть миль протянулся густой лес (Liv. XXV. 37), и поэтому карфагенский полководец, находясь в одном месте, не мог видеть, что происходит в другом. Гасдрубал пребывал в твердой уверенности, что противник небоеспособен и не предпримет активных действий. Одна ошибка повлекла за собой другую, поскольку командующий даже не удосужился проверить, как обстоят дела с дисциплиной. Солдаты оказались предоставлены сами себе, многие воины разошлись по окрестностям собирать провиант и фураж, дозоры и караулы отсутствовали.

Луций Марций мастерски воспользовался промахами противника. Римляне хорошо отдохнули и перед рассветом выдвинулись на позиции. В лесу между двумя лагерями находилась ложбина, где римский военачальник расположил отряд всадников и легионеров. После этого Марций повел войска на лагерь Гасдрубала.

Карфагеняне не ожидали нападения. Римляне без боя проникли за линию лагерных укреплений, поскольку сторожевые посты отсутствовали, а караульная служба не неслась. По сигналу трубы легионеры бросились на врага и произвели жестокое избиение пунийцев. Воинов Гасдрубала охватила паника, они даже не попытались вступить в бой, побросали оружие и устремились прочь из расположения. Карфагеняне надеялись через лес добраться до второго лагеря. Однако находившиеся в засаде римляне перехватывали беглецов и убивали на месте. Гасдрубал скрылся в неизвестном направлении, его войско разбежалось, а лагерь был захвачен врагом.

Окрыленный успехом, римский командующий принял решение атаковать второй карфагенский лагерь. Под прикрытием темноты легионеры беспрепятственно подошли к вражеским укреплениям и с ходу атаковали пунийцев. Несмотря на то что здесь римлян также не ждали, в воротах завязалась ожесточенная схватка. Яростные бои закипели и на лагерных валах, однако сопротивление карфагенян было недолгим, легионеры сумели прорваться за частокол. После этого пунийцы поспешили покинуть лагерь. Собрав жалкие остатки своей некогда грозной армии, Гасдрубал ушел за Ибер.

В том, что карфагеняне не сумели окончательно выбить римлян из Испании, больше всех был виноват Гасдрубал, сын Гискона. Карфагенянин проявил преступное легкомыслие и безответственно отнесся к своим обязанностям военачальника. Почивая на лаврах после разгрома братьев Сципионов, Гасдрубал пренебрег элементарной осторожностью, нарушив все мыслимые и немыслимые требования по подготовке военной кампании. Не велась дальняя и ближняя разведка, дисциплина в войсках упала, чем занимался командующий армией, непонятно. Поэтому итоги сражения с римлянами были вполне закономерными. Но это – одна сторона медали.

Гасдрубал и Магон Баркиды также несут ответственность за то, что римляне удержались на северном берегу Ибера. Вместо того чтобы скоординировать свои действия против Марция, карфагенские полководцы занялись выяснением отношений друг с другом. Ни к чему хорошему это не привело: «трое карфагенских вождей рассорились почти до разрыва, раздробили свое войско и повели его в три разные стороны» (Liv. XXVI. 41). О причинах разрыва написал Полибий: «…Карфагенские военачальники одолели своих врагов, но не могли совладать сами с собою и, воображая, что война с римлянами кончена, начали распрю друг с другом» (IX.11). Слишком рано два Гасдрубала и Магон уверились в окончательной победе над врагом.