— Хотя бы отойди от Хартада, — буркнула Шаксус Джер, угрюмо скривившись. — Ты же сейчас, как маяк во тьме для всех голодных до магии тварей. Считаешь, если с этими, — Алька кивнула на «пушистиков», — повезло, то и с прочими будет именно так? Ха! К тому же, ты бы задумалась, какой вред причиняешь местной фауне. Это же реликтовые монстры! Некоторые тысячелетиями выживали, даже в условиях скудного магического фона, а теперь как им быть? Чем и как будут питаться превращённые в мохнатых колобков машины для убийства? Забивать жертвам рот шерстью? Зализывать насмерть? Угу… У них и языка-то нет, небось…

— Так не бывает! — рассмеялась над диким предположением. — Наверняка есть, просто рта не видно из-под меха! Вот, смотри!

Я развернулась и подошла к ближайшему стволу, где, лупая круглыми совиными глазищами, восседал на изгибе лианы очередной пушистик.

— Эм… Цып-цып? Кис- кис? — зверёк не реагировал, только таращился бессмысленным, как будто пустым взглядом. — Они вообще разумные?

— Насколько мне известно, прежде их интересы ограничивались бесконечным голодом и жаждой пожирать всё, что попадало в пустыню. — подходя, ответил Тарнаш, — О наличии у них разума никогда не слышал.

— Уже хуже, — вздохнула я, почесав репку. — Табурет хоть козлом наряжай, хоть ёлочкой — умнее не станет.

Зверьков стало жалко. И вправду, как им теперь быть? Потерявшим истинное обличье, беззащитным, да ещё и безмозглым?

— Бедненький, — я осторожно сняла с лианы ближайшего колобка в пуху.

Шелковистая шёрстка мягко приняла мои ладони, но круглые глаза оставались пустыми и бездумными. Как жаль! Ели бы я знала, как помочь… Способна ли магия наделить разумом тех, у кого его нет и не было никогда?

Осторожно ощупывая зверька, я подошла ближе к костру. Обидно, но Алька оказалась права — ни намёка на рот, ушки или хоть какую-нибудь неровность под шерстью не наблюдалось.

— Таша, ты бы поосторожнее с этим, — встревоженно заметил Грей.

— Да, любимая, — Хартад положил руку мне на плечо. — Отпусти это существо. Оно может быть опасно.

— Чем? — прикусив губу, отмахнулась я. — У него ни зубов, ни когтей. Ох, что я натворила!

Виновато покачав головой, я прижала пушистика к груди, осознавая, насколько хрупка жизнь. Вот припёрло же одной до печёнок влюблённой Хранительнице пройти через пустыню, где испокон века жили монстры, и всё — пришёл к ним большой и страшный зверь «писец». Они ведь даже напасть не успели, а теперь будут медленно умирать от голода. В мучениях…

— Не переживай, сестрёнка, — Варук подбросил в огонь несколько продолговатых кирпичиков.

В попытке отвлечься от самобичевания, задумалась над природой «кирпичиков». Интересно, что это такое? Надеюсь, не спрессованный навоз. Слышала, кое-где его используют, как топливо, и…

— Тут либо мы их, либо они нас, — продолжил утешать орк. — Да и кому они нужны, эти вечно голодные злобные твари вместе с их пустыней?

— Наверное, этому миру, — прошептала, поглаживая кончиками пальцев живой шарик. — Знаешь, сколько разных тварей на Земле уничтожили люди, полагая вредными или опасными?

— Ну и что? Это нормально.

— Не скажи, — грустно улыбнулась я Габриэлю, присевшему рядом на корточки. — Есть на Земле большая сильная страна. Однажды там сочли, что воробьи, которые портили посевы, вредны и опасны. Объявили этим маленьким птичкам настоящую войну и почти всех повывели в погоне за богатым урожаем, а в итоге знаете, что из этого получилось?

— Нет, — качнул дроу головой и протянул ладонь к монстрику, равнодушно и неподвижно лежащему у меня на руках. — Наверное, богатый урожай.

— Голод, разруха и вообще никакого урожая. Птички исчезли, но без них расплодились насекомые, которые пожрали весь урожай. Весь, понимаешь? А уничтожить тучи саранчи не так просто, как хотелось бы. И это не единственный пример. Порой то, что нас пугает, раздражает или просто не интересует, оказывается тем самым винтиком, без которого механизм существования целого мира даёт сбой и летит в тартарары. Мы ничего не знаем о равновесии и устройстве экосистемы Шайдара. Если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно. Наверняка и пожирающие для чего-то нужны, просто нам не понятно, для чего именно.

— В любом случае, пустыня не вся превратилась в зелёный оазис, — заметил Грей. — Всего-то полоса в десяток километров шириной. Да и откуда нам знать, что верно, а что нет? На то и существуют Хранители, чтобы восстанавливать равновесие.

— Но я тоже Хранительница! А как правильно поступать — не знаю.

— Ты ещё очень молода, — заметил Грей тихим, но уверенным голосом. — И как человек, и как Хранительница. Всему своё время, Таша. Просто слушай своё сердце, и всё будет хорошо. А если ошибёшься, тебя поддержит Унар. Это ведь его земли.

— Ашмар тоже в стороне не останется, — не смогла оставить последнее слово за конкурентом Алька. Чувствую, она к нему неровно дышит, раз не упускает возможности подколоть или вставить шпильку. — Действуй-злодействуй, малышка!

Я улыбнулась. Хорошие они. И в меня верят, только я понятия не имею, как действовать и чем помочь лохматым колобкам. Как дать им шанс выжить? Я ведь никогда ничего не создавала намеренно. Просто обращалась к памяти этого мира через Нашкар и восстанавливала утраченное. Меллорны, проташей там… С другой стороны, а почему бы не попробовать ту же схему? Вдруг Несущий Надежду подскажет выход?

Я потянулась к амулету с просьбой дать малышам возможность защищать себя и хоть как-то питаться. Превращать их обратно в злобных монстров-убийц желания не было, несмотря на все альтруистические рассуждения. Мы ведь тоже часть этого мира, и умирать пока не собираемся.

Нашкар потеплел, я это почувствовала кожей, но больше ничего не произошло. Нахмурившись, приподняла лохматый мячик на уровень глаз и скептически скривилась. Ну и?

Всё то же полное отсутствие конечностей, рта и ушей. Всё те же пустые глаза, шелковистый мех и… больше ничего.

Под выжидающими взглядами кучи народа я чувствовала себя бесталанной идиоткой. Надо же — Хранительница! Обычная самонадеянная лопухня с полной головой тараканов! Угу, ещё и грязная, как свинья… И как я за один день так вспотела? Пахну, как скунс в центрифуге!

Эм… Изогнувшись, потянула носом.

Подмышки не пахнут, вроде.

— Габи, — подозрительно покосилась на сидящего на корточках дроу. — Ты не в курсе, чем это так воняет?

Парень поднял на меня слезящееся глаза:

— Нет! А должен?

Запах усилился. Теперь глаза слезились уже у всех. Я закашлялась, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Отвратительная вонь! Того и гляди… Угу…. Судя по характерным звукам, кого-то из дроу всё-таки стошнило.

Пушистый комочек в моих ладонях протяжно мурлыкнул. Вон, даже зверь без обонятельных рецепторов — и то учуял, чем пахнет! Ох, финалгон мне в ухо, что ж это делается? Таким макаром мы тут все передохнем нафиг!

— Ташка, — сдавленный писк Альки ничуть не напоминал обычный для неё рык, но это был именно он. — Чего ты наворожила, зараза изобретательная!

— Это не я! — прикрывая нос рукавом, проблеяла в ответ. — Меня сейчас вырвет! Мао-о-о-чки…

Колобок снова дёрнулся и мурлыканье приобрело визгливый оттенок. Я попыталась перехватить пушистика, чтоб не выронить, но фокус не удался. Очередная волна сногсшибательного аромата ударила, как будто в живот кулаком прилетело.

— Ой! — пискнула я, когда пушистик брякнулся на землю. — Прости, я не хо…

Глаза драло невыносимо, слёзы заставили всё вокруг подёрнуться мутной влажной дымкой, но и сквозь неё я увидела, как лохматый зверёк подкатился к… Фу-у-у, какая пакость!

Колобок докатился до остатков обеда кого-то из остроухих и вляпался в него по самое не могу. Блин! Теперь ещё и отмывать придё… Тут меня тоже вырвало. А вы бы устояли, увидев, как комочек шелковистого меха с огромными умильными глазищами с откровенным удовольствием катается по рвотным массам? Бе-е-е-е… какая гадость эта ваша заливная рыба! Ещё и мурлыкает, будто его глядят! Громко так…