Дин так и не был уверен, услышал ли он вообще.

***

Всю дорогу до Спокана Дин переживал этот момент, а также день, когда он встретил Каса в магазине на заправке, и потом в баре Вайоминга. И мысленно упрекал себя за все это.

И Сэм сыграл свою роль. Он тоже провел время в пути, упрекая Дина. В первый час он даже ничего не говорил, да ему и не нужно было: он мог успешно упрекать Дина просто выразительным молчанием, посылая в сторону Дина лучи осуждения.

Они оба знали, что произошло. Дин облажался по-крупному, как ни посмотри.

«Но я же пытался спасти жизнь своему брату, — думал Дин. — Разве это так плохо?»

Он вел машину в тишине, положив обе руки на руль и глядя на унылый декабрьский ландшафт за окнами. Мимо проносились голые черные ветви, контрастно очерченные на фоне темно-серых облаков. Порой деревья расступались, являя взору обширные пустые поля замерзшей грязи и мертвого пшеничного стерня, покрытого инеем первых заморозков.

«Первый день астрономической зимы, — вспомнил Дин. — До Рождества четыре дня».*

Сэм к этому моменту ненавидел Дина всем сердцем и не выказывал никаких намеков на прощение. Кевин был мертв. Кас — «очень болен» и в реанимации. Настроение было не очень-то рождественское.

***

После часового молчания Сэм, наконец, выдал:

— Не могу поверить, что ты даже не поинтересовался, как он.

— Знаю, — ответил Дин.

— И я имею в виду не только последние две недели. Я имею в виду последние шесть месяцев! Какого хрена? Какого хрена, блядь, Дин?

— Знаю. Я собирался, но просто… Ты был едва жив, и я боялся, что Гадриил узнает, если я поговорю с Касом, и просто свалит и оставит тебя умирать. И у Каса был мой номер — был. Он мог позвонить. И, Сэм, он вообще-то неплохо справлялся! Он нашел работу, начал устраивать свою жизнь — вполне сводил концы с концами. Во всяком случае, до Вайоминга. Он же хорошо выглядел тогда, ты помнишь?

Сэм с неохотой кивнул.

Дин добавил:

— Я думал, что не стоит путаться у него под ногами и хватит уже приносить ему неприятности, если честно.

Сэм тихонько фыркнул и отвернулся к окну. Он принялся теребить рукой рычаг стеклоподъемника, бесконечно вращая пальцем круглый металлический набалдашник. Дину эта рутина была хорошо знакома: раздраженное фырканье, молчаливый взгляд в окно, теребление набалдашника… Все это означало: «Сэм по-прежнему зол».

Дин сделал еще одну попытку:

— Слушай, ну с ним наверняка все будет в порядке. Да, он болен, но он же выносливый, ты же знаешь, какой он. Все будет нормально. У него как минимум девять жизней — благодаря самому Боссу, насколько можно судить, — и он использовал только три-четыре. Наверняка он и в больнице-то не дал наши контакты потому, что хотел быть самостоятельным. Но мы будем за ним ухаживать! Мы заберем его оттуда и отвезем обратно в бункер, где он сможет отдохнуть. И даже Рождество ему устроим! С пирогами в неограниченном количестве. И с подарками — все как положено. Все будет хорошо.

Некоторое время Сэм молчал. Спустя десять минут он сказал:

— Я не могу понять, почему ты хотя бы не позвонил ему, Дин.

Поездка обещала быть долгой.

***

— А, вы экстренный контакт Стива Смита? Это вам мы звонили утром?

— Да, — ответил Дин. Он уже смотрел через плечо медсестры в отделение реанимации, пытаясь разглядеть, где Кас, — но белые шторки скрывали все из виду. — Как он? Что случилось?

— Его привезли прошлой ночью, примерно сутки назад, — сказала сестра, перебирая бумаги на стойке и вытаскивая медицинскую карту с надписью: «СТИВ СМИТ». Она явно не торопилась отвести их к Касу, вместо этого листая карту и рассказывая: — Его нашли без сознания у витрины магазина в нескольких кварталах отсюда. К сожалению, похоже, люди думали, что он бездомный и просто спит там, поэтому проходили мимо. Но слава богу, охранник магазина додумался осмотреть его и понял, что он болен. У него пневмония: мы думали, может быть, он как раз направлялся сюда, когда ему стало плохо. К тому времени, когда его обнаружил охранник, он заработал еще и переохлаждение. Помимо этого, у него были предыдущие повреждения — по всей видимости, в результате какого-то происшествия пару недель назад.

— Предыдущие повреждения? — переспросил Дин. — В каком смысле?

— У него много рваных ран и ушибов на лице и груди, — ответила сестра, бросив взгляд на Сэма и Дина. — И даже несколько швов. То есть, швы у него уже были, когда он сюда поступил. По виду — двухнедельной давности. Возможно, последствия автомобильной аварии. Но с другой стороны, раны в общем-то похожи на ножевые. Вы не знаете, что с ним произошло?

— Не знаем, — сказал Сэм, качая головой, после слегка затянувшейся паузы.

Дин пожал плечами, стараясь сохранять бесстрастное лицо.

Раны от ангельских клинков. Значит, ангелы снова нашли Каса. И либо это была отчаянная битва, либо его банально пытали (снова). И если раны были «двухнедельной давности», это, вероятно, случилось сразу после того как Дин прогнал его в том баре в Вайоминге.

— Понятия не имею, как он мог оказаться в таком положении, да еще совсем один, — проговорил Сэм, метнув в сторону Дина грозный взгляд. Дин опустил глаза.

— Ну, к счастью, большая часть ран уже заживала, — сказала сестра, снова глядя в карту. — Хоть и медленно. И конечно, они не пошли на пользу общему состоянию его здоровья. Боюсь, пока он очень болен. А, вот форма, которую я искала! — она оторвала взгляд от карты, приготовив ручку для записи. — Прежде чем я отведу вас к нему, я должна спросить, кем вы приходитесь Стиву. Вы оба. Насколько хорошо вы его знаете? И для сведения… — при этих словах она многозначительно подняла бровь, — просто чтоб вы знали: если вы не члены семьи, боюсь, я смогу дать вам лишь ограниченную информацию о его состоянии. И еще это будет означать, что вы не сможете находиться с ним после восьми вечера. — Она взглянула на часы на стене. Дин проследил ее взгляд: часы показывали двенадцатый час ночи. — Так кем вы ему приходитесь? — повторила вопрос сестра.

— Мы члены семьи, — ответил Дин. — Он наш э-э… — Дин замялся.

Сестра послушно ждала.

— Кузен, — произнес Сэм ровно в тот момент, когда Дин сказал: — Родной брат.

Сестра моргнула. Дин пояснил:

— Он кузен, который также брат. Понимаете, сестра нашей мамы… в общем, сложно объяснять. Одна из этих… семейных тайн — ну, знаете, как бывает? К этому надо привыкнуть. В общем, где он?

На лице медсестры отразился скепсис, но пробормотав: «Семья, понятно», она сделала пометку в карте и после этого снова посмотрела на них:

— Скажу вам прямо. Мы не смогли найти больше никого, кто бы его знал. Он в критическом состоянии. Он был без сознания, когда его нашли, и с тех пор не приходил в сознание. Сейчас его состояние очень плохое. Вы точно не знаете никаких… других членов его семьи? Кого-то, кому нужно сообщить? Это срочно. Если у него есть еще близкие, их нужно уведомить немедленно.