Этот человек был похож на хлыст - длинный, гибкий и крепкий. У него были густые, жесткие волосы, широкие брови и легкая походка, как у моего отца - спина прямая, шаги короткие, быстрые. Кучер внимательно посмотрел на меня, будто хотел сказать что-то, прежде чем взобраться на козлы, но раздумал. Затем он въехал во двор, отвел лошадей в конюшню и вошел в дом.
Я не мог пройти через коридор. Дорогу преграждали двое мужчин и две девушки - они стояли перед узким столом около двери гостиной. Мужчины расписывались в большой книге, лежавшей на этом столе. Владелица гостиницы, Фло Бронсои - с ней я еще не познакомился - задавала им вопрос, с которым обращалась ко всем приехавшим после шести вечера: {В Австралии в большинстве штатов продажа спиртных напитков воспрещается после шести часов вечера. (Прим. перев.)}
- Вы проехали более чем двадцать миль от места вчерашней ночевки?
- Да, - ответил один из расписывавшихся в книге. - Проехал, но сказать, чтобы эта ночевка была хороша, никак не могу. Слушай, Джордж, - говоривший обернулся к спутнику, - распишись-ка и ты здесь, вот на этой черте, и пойдем выпьем чего-нибудь. Распишитесь и вы, девушки, - закончил он.
Девушки жались друг к другу и обменивались ничего не значащими фразами, стараясь скрыть свое смущение. Они торопливо расписались в книге.
Популярность гостиницы имела особые причины, она находилась в двадцати восьми милях от Мельбурна, и здесь разрешалось подавать спиртное любому приезжему, если он подтверждал за собственной подписью, что действительно является путешественником и проехал от места своей последней ночевки расстояние более чем двадцать миль.
Четверо приезжих прошли в гостиную, и я остался наедине с Фло Бронсон. Это была полная женщина, всегда готовая расхохотаться, даже когда речь шла. о чем-нибудь серьезном. Когда я узнал ее ближе, то понял, что смех ее к веселью или радости никакого отношения не имел. Когда-то она была богата, владела хорошей гостиницей в Бендиго, содержала на паях скаковую лошадь, раскатывала в машине по городам, где бывали скачки.
Она до сих пор жила в прошлом, и смех, родившийся в ту счастливую пору, - смех ее юности, поры, когда своей веселостью и живостью она привлекала мужчин, - сохранился и поныне. Но некогда чаровавший мужчин - сейчас он оставлял их равнодушными. Аляповатые кольца, платья не по возрасту, более подходящие для молодой девушки, обесцвеченные волосы - с помощью всех этих прикрас она пыталась победить время.
Фло Бронсон любила азартные игры и много пила. Злобное раздражение, которое не могла скрыть вечная улыбка, закипало в ней по мере того, как она напивалась. Она краснела, начинала подозрительно вглядываться в своих собеседников. Оскорбления и насмешки чудились ей там, где их не было и в помине. Если же в чьих-нибудь словах действительно слышалась издевка, она моментально переставала улыбаться, и лицо ее превращалось в неподвижную маску.
Даже сейчас, глядя в ее теплые карие глаза, я ощущал таившееся в глубине их ожесточение.
- Ну, - сказала она. - Как тебе нравится твоя новая работа? Впрочем, что я говорю... Ведь ты же еще и не начал?
Мы стояли в дверях гостиной, на виду у находившихся там гостей. За столиком у самой двери сидели мужчина и женщина. Мужчина был пьян и весел.
- Эй ты! - окликнул он меня. - Пойди-ка сюда, выпей с нами... Ты хороший малый... Иди, иди... Давай выпей, и к черту все! Ведите его сюда, хозяюшка...
Миссис Бронсон нагнулась к моему уху и быстро зашептала:
- Соглашайся! Всегда соглашайся, если тебя угощают. Заказывай виски. А я буду наливать тебе имбирное пиво. Только смотри - выпивай его сразу. Окупишь харчи.
- На, получай его, Алек. - Смех снова зазвучал в ее голосе.
Она положила руку мне на плечо и втолкнула меня в комнату.
- Молодец! - сказал мужчина. - Так и надо. Садись и веселись. Где стул? А, вон он. Давай его сюда. Садись. Что будешь пить? На кой тебе сдались эти палки? Дай-ка их мне. Сунь под стол. Вот так. Эй, хозяюшка, налейте нам. Ну-ка, Руби, допивай! Что это с тобой, ты отстала на два стакана!
Женщина, сидевшая с ним, поднесла ко рту недопитый стакан и вылила пиво прямо в горло, не глотая. Когда-то она, вероятно, была полной, а сейчас сильно похудела, и кожа на ней обвисла. Усталое лицо напоминало маску. Она клевала носом и слегка покачивалась на стуле. Мне она показалась больной.
Женщина осторожно поставила на мокрый стол пустой стакан и подтолкнула его к мужчине. Все это время она неотрывно смотрела в одну точку, как будто искала в ней опору.
- Тебе виски, Алан? - спросила миссис Бронсон, собирая стаканы.
- Да, - ответил я.
- Вот это дело! - воскликнул мужчина, рука его легла на мое плечо. Вот это жизнь, парень! Живем ведь один раз. Веселись, пока можно! Вот какого я мнения, если хочешь знать. Как тебя зовут?
- Алан, - сказал я.
- Молодец, Алан. Ты мне нравишься.
Мне было не по себе. Я помнил слова отца: ни один человек не должен пить за чужой счет, если сам не может поставить в ответ такое же угощение.
- Мне неловко пить за ваш счет, - сказал я. - Я не могу угостить вас.
- Какого черта! Не все равно, что ли! - воскликнул он, отбрасывая мои сомнения презрительным взмахом руки. - Я хочу поставить тебе выпивку, и все. - Он наклонился ко мне и сочувственно спросил: - Что, дела не блестящи? - И опять положил руку мне на плечо. - Не сомневайся, парень! Не беспокойся! У меня столько денег, хоть жги их. В субботу взял двадцать фунтов за один - в Муни Вэлли поставил на славную лошадку - "Рассвет". Вот гляди! - Он вытащил из кармана пачку банкнот и бросил их на стол. - Видишь, сколько!
Женщина бессмысленно уставилась на деньги. Она икала. Миссис Бронсон вернулась, неся на подносе три полных стакана. Она протянула мне стакан "виски", до половины наполненный коричневой жидкостью, а перед моими компаньонами поставила пиво.
Мужчина бросил несколько монет на поднос.
- Не утруждайтесь сдачей, милая,
- Спасибо, Алек.
- Ну, за удачу! - сказал Алек, чокаясь со мной.
- За удачу! - повторил я.
Я опорожнил стакан одним махом и поставил на стол.
- Черт! - восхищенно воскликнул Алек, который только отхлебнул пива. Глотка у тебя, видно, луженая! Я достал костыли из-под стола и встал.
