– У тебя есть работа?

– Нет, только диплом об окончании университета. В студенческие годы я подрабатывала продавцом-консультантом, а как учеба закончилась. Коля… – она запнулась и сделала глоток воды. – Он сказал, что сам будет зарабатывать, а я должна быть хранительницей семейного очага и будущей матерью его детей. Глупая я, давно бы стаж и опыт был, а сейчас кому я нужна. Даже в музей не факт, что возьмут: там на должность искусствоведа нужен опыт работы.

– А как насчет того, чтобы стать, управляющей антикварной лавки? – мне нужна была работница, а этой девочке необходимы деньги на жизнь. Конечно, она без опыта, но с образованием, и я готов дать ей шанс на безбедное существование.

– Антикварной? Законная продажа? – почему-то она спросила шепотом.

– Безусловно! – я повысил голос и тут же прислушался, не заплакал ли малыш. – Все чисто. Товар доставляют из Европы, прямые поставки, без посредников. У меня свои клиенты, а у тебя необходимое для этой работы образование.

– Я когда-то отправляла резюме в одну картинную галерею, но они взяли на должность более опытную девушку.

– Вот и решили. Все необходимые документы я для тебя подготовлю, – я встал из-за стола, намекая на то, что гостье пора уходить. Сметливая девушка сразу же это поняла и на цыпочках вернулась в коридор.

– Испытательный срок три месяца, – я сообщил ей условие, как принято при стандартном приеме на работу.

– Конечно.

– Документы я тебе занесу завтра, а потом покажу лавку. Она, кстати, находится на соседней улице.

– Спасибо вам большое, я не знаю, что сказать, – она была сама наивность. Светлый и доверчивый ребенок, рано лишившийся матери и нуждающийся в заботе, поддержке взрослого человека. Я представил на ее месте свою дочь и понял, что окажись она в подобной ситуации – брошенная всеми, одинокая и никому не нужная, я был бы рад, если бы кто-то помог ей.

Из комнаты раздался плач, и, выпроводив гостью, я пошел в детскую.

– Молодой человек, я рад, что для вашей малой нужды у нас есть новая упаковка подгузников, – бережно придерживая кроху за головку и тельце, я вытащил его из колыбели. Хныканье прекратилось, стоило избавить малыша от мокрого памперса. Он смотрел на меня при теплом свете ночника черными глазами, кусая крохотный кулачок.

Я улыбнулся ему, но по моим щекам потекли слезы.

Перед глазами стояла картина: что могло быть, если бы я оставил свою дочь в покое и не вмешивался в ее жизнь. Если бы сумел предотвратить ту трагедию, соучастником которой стал я сам… Мой грех будет мучить меня до самой смерти. И маленький Матиаш – наглядное тому подтверждение.

Я утер слезы и с усмешкой сказал:

– Нужно привыкать, что в этом мире тебя зовут Матвей. Для всех ты будешь известен только под этим именем, —покормив из бутылочки смесью, я уложил малыша спать и сел за письменный стол.

Передо мной легла стопка абсолютно чистой бумаги. Стоило коснуться ее пальцами, как на белой поверхности проступили буквы, преобразившиеся в договор. Бегло пробежав по тексту взглядом и убедившись, что я все учел, особенно размер заработной платы – отложил стопку в сторону.

Меня ждала очередная ночь с кошмарами, в которых я собственными руками убивал дочь. Мою плоть и кровь, мой свет в окне. Ту, которую вначале отобрал вампир, а затем я сам.

Они полюбили друг друга, несмотря на то, что я был категорически против их брака. Дочь все равно вышла за него замуж. Что я мог ему высказать? Он знатен и богат, его род – древнее любого из человеческих, потому что он – сын той самой графини, чью фамилию боялись произносить вслух, считая, что накличут беду. «Кровавая графиня» – так о ней шептались. Такая же кровопийца, как и ее сын. Она зачала ребенка только благодаря темным силам.

Король благоволил графу Эржбету Батори, и я не смел противиться его благословению. Вампир в зятьях! Сколько раз я молился Всевышнему, спрашивая: «За что? Почему именно вампир ходит в мужьях у моей светлоликой Аранки?»

Они познакомились, когда дочери было шестнадцать лет. С тех пор вампир постоянно оказывал ей знаки внимания. У нее было много поклонников, но из всех подарков приводили в восторг и искренне радовали только те, которые преподносил Батори. Я не знал, в какой момент дочь прониклась к нему настоящим сильным чувством. Когда ей исполнилось восемнадцать, к нам пожаловал граф Зичи Тамош и сообщил о том, что намерен взять Аранку себе в жены. Дочь отреагировала сдержанным молчанием, но румянец и беззаботность на ее лице сменились бледностью и беспокойством. В ту ночь она тайно обвенчалась с вампиром, а утром сообщила Тамошу о том, что не может принять его предложение, поскольку является законной женой Эржбета Батори.

Тамош покинул наш дом в гневе. Я же всячески ломал голову, не понимая, как дочь согласилась выйти замуж за вампира по собственной воле. Она знала, кто он и чем питается, знала, что он несет кровавую смерть и такой же монстр, как его мать. Но Аранка ничего слушать не желала, тогда впервые она повысила на меня голос.

– Не смейте так говорить о моем муже и будущем отце детей – ваших внуков! Вы полны предубеждений. Людская молва одурманила ваш разум, отец! Я поражена, как здравомыслящий маг может опираться на людские слухи, одна половина которых выдумка, а вторая – зависть. Никто не знает Эржбета так хорошо, как я. А посему считаю дальнейший разговор неуместным, – она как раз закончила сборы вещей и облачилась в новый плащ из черного бархата с богатой золотой вышивкой – очередной подарок от кровопийцы.

Мое горло сковал неприятный ком горечи. Я хотел уберечь дочь от верной гибели, а получилось ровно наоборот. Остановившись в дверях, Аранка повернулась ко мне, и я увидел ее прежний добрый, но полный тоски взгляд. Ее пухлые розовые губы кривились. Она сдерживалась, чтобы не заплакать. Я знал это выражение лица.

– Я люблю и уважаю вас, отец, всегда была на вашей стороне и поддерживала, но неужели мое счастье для вас ничего не значит, если вы были готовы… продать меня этому Тамошу? В моей истории он – единственное чудовище. Пока вы не примите мой выбор, нам не о чем говорить, и мне больно с вами прощаться. Но раз другого способа нет, то я смирюсь, – она гордо вздернула подбородок и, закрыв золотые волосы капюшоном, ушла.

Две недели – ровно столько я продержался, снедаемый сомнениями. Был ли я прав или нет, противясь этому браку? Итогом стало то, что я сам приехал в одинокий, стоящий на скале замок вампира. Угольный, словно необработанный агат, с острыми пиками высоких башен, он был окружен дымкой тумана.

Владения Батори были издавна известны густыми хвойными лесами, в которых обитала отличная дичь, плодородными землями, кристально чистыми озерами, где водилась лучшая рыба. Несмотря на дурную славу, даже во времена Кровавой графини крестьяне здесь жили в достатке, а арендаторам грех было жаловаться.

Дочь встретила меня с распростертыми объятиями и сияла краше прежнего: румяная, улыбчивая и… по-прежнему человек.

Тогда-то я и призадумался о том, каков мой зять на самом деле.

Эржбет был выше меня, и рядом с ним Аранка выглядела еще более миниатюрной. За обедом он пил только вино. В одной руке с длинными острыми ногтями он аккуратно держал бокал, а другой поглаживал крохотную ладошку моей дочери. Мы с Аранкой ели обычную пищу. На мой вопрос о вине Эржбет ответил, что любит вкус винограда и специй, а на деле питается животной кровью, в чем я почему-то усомнился. Он явно что-то не договаривал, но это не моя тайна. Лишь бы он не посмел покуситься на мою дочь. В его черных непроглядных глазах я не видел безумия, говорящего о кровожадности и желании убивать.

Примирение вышло незаметным, и мы с зятем сделали вид, что между нами ничего не было, но я оставался настороже. Дочь видела мое напряжение и давала время привыкнуть, пока однажды не сказала:

– Отец, я понимаю, как непросто тебе было принять мой выбор. Но, пожалуйста, попытайся подружиться с Эржбетом. Он очень умен, не зря его Величество недавно наградил титулом герцога.