По завершении обучения молодую чету ждало прекрасное будущее. Отец Эварда, Стаф Дастен, будучи первым министром накейской империи, без труда смог организовать в академии запрос на двух специалистов – одного в свой аналитический отдел, а другого в министерство магии. Мать жениха, блистательная Изольда Дастен, с головой ушла в предсвадебные хлопоты. Как же, бракосочетание единственного сына и одной из самых талантливых магов-аналитиков империи должно пройти на высоте.

***

– Дорогой, поднимайся! Тебе ещё раз нужно повторить заклинание, – уговаривала Ева рано утром своего жениха, легонько похлопывая его по плечу. – Иначе, пока ты спишь, кто-нибудь другой прочтёт его и заполучит твою красавицу!

– Кто же, кроме тебя, сможет прочесть эту абракадабру?! – простонал Эвард, ловко ухватил невесту за талию и повалил на себя. – А тебе не нравятся ящеры! – победно заявил он.

– Это не значит, что мы можем позволить себе опоздать на мероприятие, – строго произнесла девушка, тонким пальчиком прикрывая шаловливые губы, упорно стремящиеся под её сорочку.

– Что? Совсем-совсем нет? – обиженно произнёс мужчина, нависая над ней и обещающе двигая бёдрами.

– Да! Совсем нет! – последовал категоричный ответ.

– Как сложно понять тебя, любимая. Такое нежное, тёплое, жела-анное "Да!", и тут же холодное "Нет!"

– А ну прекратите паясничать, адепт Дастен! – терпение Евы, как и время до начала акции призыва фамильяров, подходило к концу.

– Ох, и отыграюсь же я на вас в медовый месяц, будущая леди Дастен, – Эвард поднялся с кровати с девушкой на руках и прямо в рубашке утащил её в тесную душевую кабинку своей комнаты в общежитии академии.

***

Взволнованные адепты в последний раз занимали места на знакомых ученических скамьях. Именно здесь каждый год производился призыв фамильяров. Зал возрождения находился в отдельной башне академии прямо над магическим источником. Один полукруг сбегающих вниз мест занимали члены магической комиссии и адепты, ожидающие своей очереди. Вторая половина отводилась магам – уже магам! – сумевшим призвать и удержать свои творения. Места в той стороне были поделены силовыми линиями на некоторое подобие клеток, в которых счастливцы налаживали первый контакт со своим магическим партнёром.

В центре зала находился сам источник, ограждённый от внешних воздействий сияющим магическим куполом и прикрытый отполированной базальтовой плитой, на которой адептам предстояло наносить свои магические линии призыва. Только в этом месте заклинания адептов могли обрести силу и вызвать к жизни будущих магических спутников.

Первыми шли адепты, заявившие себе в партнёры несложных фамильяров. Быстро материализовались белка, кот, хорёк, сова, змея. Потом пошли решения посложнее – сокол, волк, о, кицунэ! Джос Хорент, слабый маг и посредственный аналитик, заявил своим фамильяром обезьяну счастья – он собирался открыть развлекательный центр. Или расчёты оказались недостаточно верны, или линии призыва, но, в ответ на его отчаянный зов, сфера материализации лишь слегка помутнела, а потом равнодушно восстановила свой голубовато-электрический свет.

Каждый год появлялись двое-трое таких неудачников. Поэтому соискатели осторожно подбирали своих будущих фамильяров. Захочешь выбрать помощника посильнее и вообще останешься без такового. Тогда: либо начинать сначала, либо навсегда остаться адептом-недоучкой с нераскрывшимися полностью способностями. Таким недомагам тоже находилась работа, но… учиться семь лет в престижнейшей академии империи для того, чтобы осесть в дальнем гарнизоне или в полях какого-нибудь лордика? Стыдно. Стыдно и обидно.

Джос не вышел из зала, а присел на краешек скамьи со стороны соискателей, чем вызвал недовольный взгляд ректора Амвридиуса – пухленького, добродушного на первый взгляд мужчины, тем не менее, имеющего своим фамильяром злобную горгулью, подозрительно голодным взглядом оглядывающую окружение своего хозяина.

После Джоса справились с заданием ещё несколько человек, а после ещё один неудачник уселся рядом с ним. Наконец, к центру зала пошла Аурания, лучшая подруга Евы. Она собиралась стать целительницей и поэтому своим фамильяром отважилась заявить харадра – птицу-лекаря. По преданию эта птица, похожая на гуся, усаживалась на грудь больного и смотрела ему в лицо. После чего она либо забирала его болезнь и уносила её далеко в небеса, либо в бессилии улетала, а больной умирал.

Ева помогала подруге с расчётами и сейчас с волнением наблюдала, как Аури сосредоточенно чертит линии призыва на камне, затем громко и чётко читает заклинание, на мгновение замирает, и вот на раскрытой цветком лотоса сфере во всей красе появляется нежная харадра. От радости за подругу Ева захлопала в ладоши, её порыв подхватил весь зал, а счастливая магиня Аурания прошла на сторону прошедших отбор выпускников.

Следующим, предпоследним, шёл Эвард. Он нежно чмокнул невесту в макушку и твёрдым шагом проследовал к магическому куполу, подождал, пока камень и сфера материализации очистятся от следов прежних манипуляций, и зашёл за силовую завесу.

Неосознанно Ева вместе с ним чертила на своём столе магические линии, шептала заученные наизусть слова призыва и с замиранием сердца ждала, когда же появится фамильяр жениха. Сфера мигнула раз, другой, после чего её края с резким хлопком распахнулись, и над торжествующим Эвардом простёрла свои крылья молодая виверна. Отточенным движением мужчина протянул ей ладонь запястьем вверх, и бестия, прокусив вену, припала к руке хозяина. Именно этот момент больше всего заботил девушку в её собственном призыве, она просто побаивалась боли и крови. После завершения процесса привязки счастливый новоявленный маг и его фамильяр заняли своё место на трибуне счастливцев-выпускников.

Самой последней сегодня шла Ева. Каждый год сильнейший адепт выпуска завершал это захватывающее зрелище. Уставшие зрители заметно оживились. Вот одобрительно кивнул ей председатель комиссии лорд Дастен, по совместительству будущий свёкор, вот в едином порыве подняли большие пальцы Аурания и Эвард на скамье магов-выпускников, неспешно налил себе воды из графина ректор Амвридиус.

Будущая маг-аналитик уверенно начала чертить сложнейшие линии призыва. Допускалось и даже поощрялось сверять чертёж с заготовленным заранее, но Ева помнила каждую его чёрточку и могла воспроизвести его в зеркале и с закрытыми глазами. Последняя линия завершена. Зазвучало заклинание призыва, девушка руками помогла магическим потокам сформировать нужную структуру, направила их в наливающуюся ярким светом сферу материализации, звонко выкрикнула последнее слово и замерла в ожидании.

…Ещё до конца не осознавая, что случилось, краем сознания она отметила, как с шумом выпустил изо рта воду решивший именно в этот момент сделать глоток воды ректор. На несколько мгновений повисла тишина, а потом громко, на весь зал заржал Хорент. Какое-то время остальные пытались сдерживать себя, но Джос хохотал так заразительно, что к нему присоединялись новые и новые лица. Вскоре хохотал весь зал. В том числе и Эвард.

На раскрывшейся сфере материализации жалобно попискивало пушистое розовое чудо с крохотными перепончатыми крылышками. На всякий случай, Ева заглянула за невысокий постамент, на котором крепилась сфера. Но столь тщательно рассчитанной и любовно выпестованной мантикоры нигде не наблюдалось.

– Э-э-это кто? – кое-как смог выдавить изумлённый ректор.

– Я не знаю, это не моё, – ещё пыталась найти объяснение случившемуся Ева.

– Как это не ваше, адептка, простите, маг Раленетта? – лорд Амвридиус обвёл тяжёлым взглядом зал, и последние смешки мгновенно смолкли. – Оно же появилось после вашего заклинания?

– Я… я обязательно найду этому объяснение! – с трудом сдерживая рвущиеся слёзы, проговорила то ли адептка, то ли всё-таки уже маг Евлаисия Раленетта.

– Ищите, маг Раленетта, ищите, – устало проговорил ректор, – а пока завершайте привязку и идите отдыхать. Как бы то ни было, но вы по-прежнему являетесь первой ученицей нынешнего выпуска и сохраняете все вытекающие из этого права и привилегии.