- Ты испугалась? – тихо спросил я.

- Очень! – шепотом ответила моя подруга и вдруг расплакалась.

- Тише! Тише! Тише! – зашептал я, остановившись, чтобы крепче ее обнять. – Все уже закончилось! Не бойся! Все будет хорошо!

Через пару минут мне все же удалось успокоить подругу. Она перестала всхлипывать, но так и дрожала мелкой дрожью в моих руках.

- Замерзла? – спросил я и, не дожидаясь ответа, осторожно отстранил от себя девушку, снял пиджак и накинул его ей на плечи.

Виолетта неожиданно подняла руку и робко коснулась набухающего синяка на моей скуле. Я удивленно посмотрел на нее, ощущая тепло внутри и дрожь в позвоночнике от прикосновения. Не могу даже передать, как мне в тот миг хотелось почувствовать вкус ее губ… Но это невозможно! Еще не хватало потерять Виолетту из-за такой ерунды!

- Нужно промыть раны, – тихо сказала моя подруга. – Пойдем.

И мы пошли домой. Точнее, это я повел ее, нежно обнимая за плечи и благодаря небеса за то, что все обошлось. За то, что с Виолеттой ничего не случилось…

====== Глава 22 ======

Я боялся реакции мамы, когда она увидит мою разбитую физиономию. Но вскоре понял, что переживал зря. Когда мы вернулись домой, обнаружили запертую дверь.

- Не понял, – констатировал я, свободной рукой (потому что все еще обнимал подругу) доставая свои ключи и отпирая замок.

Дома, действительно никого не было, а на столике в гостиной лежала записка от мамы. Я осторожно посадил Виолетту на диван, подошел, взял в руки листок и прочитал вслух:

- «Федерико! Мы с Германом уехали по делам. Ужин на столе. Нас можете не ждать. Комната Виолетты по соседству с твоей. Там, где, обычно, спит Лорна, когда приезжает. Развлеки чем-нибудь нашу гостью. Только не засиживайтесь допоздна – завтра рано вставать. Мама».

Я отложил листок, недоуменно почесал затылок и произнес:

- Странно. Почему она мне не позвонила?

Впрочем, достав из кармана мобильник, я понял причину: он банально разрядился. Ладно, заряжу позже. Сейчас главное – привести в порядок Виолетту. Но подруга меня опередила. Пока я убирал телефон, она подошла ближе и спросила:

- У вас аптечка есть?

Голос ее звучал уже куда спокойнее и увереннее, но я все равно испугался.

- Ты поранилась?

- Нет, – успокоила меня Виолетта. – Ты. Просто дай мне аптечку. И, наверное, нам лучше перейти на кухню. Туда, где есть вода, во всяком случае.

Пожав плечами, я повел ее в сторону кухни. На столе, действительно, стоял ужин, но ни я, ни Виолетта не проявили к нему никакого интереса. Я достал с антресоли аптечку и протянул подруге.

- Сядь, пожалуйста, – попросила она, кивком указав на стул.

Я послушно опустился и стал наблюдать, как Виолетта отматывает приличный кусок бинта и складывает его в несколько раз. Я удивился, но ничего не сказал. А моя подруга, с этим же бинтом подошла к мойке и несколько секунд держал его под струей холодной воды.

- Что ты делаешь? – не выдержал я.

Виолетта, молча, выключила воду, подошла ко мне и решительно приложила ледяную ткань к моему больному глазу. Я невольно охнул.

- Потерпи, – попросила меня девушка. – Лед есть?

- Должен быть в морозилке, – пожал плечами я. – Ты что, в снеговика меня решила превратить?

- Держи бинт на глазу, – приказала Виолетта, пропустив вопрос мимо ушей.

Когда я подчинился, она снова отрезала длинный кусок бинта. Нет, точно, заморозить решила! Она не стала складывать второй кусок, и прямо с ним направилось к холодильнику. Примерно через минуту Виолетта развернулась, держа в руке нечто вроде импровизированного мешочка со льдом.

- Не двигайся, – приказала она прежде, чем шлепнуть это мне на физиономию. – Знаю, холод – штука неприятная, но ты ведь не хочешь, чтобы осталась шишка?

И, не дожидаясь ответа, девушка осторожно приложила мешочек к моей скуле. Велев мне держать теперь его, она забрала бинт, снова смочила его холодной водой и снова приложила к глазу. Когда я взял обе примочки, Виолетта начала отматывать третий кусок бинта, уже не такой длинный. Странно, этот кусок она сложила и снова смочила водой. Впрочем, я понял, в чем дело, только тогда, когда, наклонившись ко мне, девушка стерла этим самым бинтом лишнюю кровь с моего подбородка и губы.

Ох, что я чувствовал в эти мгновения… И чувства эти не имели никакого отношения к холоду на глазу и скуле. Они были связаны только с прикосновениями Виолетты и тем, как близко находятся наши лица. Господи, да будь моя воля, я бы обязательно покрыл это милое личико нежными поцелуями, а потом потянулся бы к губам...

Стоп! Опять эти идиотские мысли! Нельзя этого делать! Нельзя, и все тут! Но как я могу отвернуться, когда наши взгляды встретились (ну, точнее, с моей стороны был взгляд только одного глаза), а лица еще сблизились? Стремясь обнять Виолетту, мои руки скользнули вниз, отпустив лед и примочку. Однако когда девушка увидела эти синяки, она как будто очнулась. С губ ее сорвался едва слышный стон, и она быстро отошла на шаг.

Я же судорожно пытался привести мысли в порядок. Так, спокойно! Виолетта вовсе не хотела меня целовать! Нет. Но этот ее взгляд… О, господи, нужно что-то делать со своими чувствами, а то у меня, кажется, уже галлюцинации начались! Да не могло в ее глазах мелькнуть ничего, кроме дружеской привязанности! А мне показалось… Нет! Как сказал бы мой двоюродный братец Ромеро, когда кажется, креститься надо! Я, правда, не совсем понимаю смысл этой фразы, взятой, если мне не изменяет память, из русского языка, но факт остается фактом. Нельзя доверять своим ощущениям. Особенно, когда речь идет о безответной любви.

- Что это было? – спросила Виолетта, не сводя с меня удивленного взгляда.

- Понятия не имею, – покачал головой я.

Это было правдой. Мне, действительно, было непонятно, что сейчас произошло. Да и вообще, что со мной происходит?! Всякий раз, когда Виолетта дотрагивается до меня, я начинаю испытывать такие чувства… Ни одно прикосновение к Адель не вызывало такого частого сердцебиения, таких мурашек по всему телу, такого тепла внутри…

Виолетта покраснела, но тут же прочистила горло и вернулась к аптечке. Наверное, предпочла сделать вид, что ничего не произошло, раз уж никто ничего не понял. Думаю, будет лучше, если я последую ее примеру. Я вернул лед и примочку на прежние места, а потом рассмеялся:

- Оказание первой помощи закончено?

- Почти, – слегка улыбнулась Виолетта. – Только нужно обеззаразить рану на губе, а то, не ровен час, занесешь какую-нибудь инфекцию.

- Да ладно, – отмахнулся я. – Все со мной будет в порядке. Мне, в конце концов, не в диковинку это.

- Ты уже не в первый раз дерешься с такими, как те? – удивилась моя подруга.

- Ну, ясен пень, – пожал я плечами. – Иначе, откуда мне было знать, кто в этом сквере, обычно крутиться. И, уж поверь, иногда такие сражения заканчивались куда хуже.

- Ужас какой! – поморщилась Виолетта. – А теперь, ты ввязался в очередную драку. На этот раз, по моей вине.

Я удивленно уставился на подругу. Она чувствует свою вину за произошедшее? А может… Так, стоп! Не может! Она всего лишь сказала, что в произошедшем есть и ее вина! Наверняка, имелся в виду сам факт драки, а не моя физиономия! К тому же, я сказал правду: мне случалось и более опасные травмы получать. Куда более опасные. Да даже если Виолетту на самом деле заботит мое разбитое лицо, это еще ничего не значит! Неужели друзья не могут беспокоиться о здоровье друг друга?!

- Ну, перестань, Вилу! – справившись с собой, приободрил ее я. – В конце концов, это точно была моя последняя драка здесь. Зато я буду помнить, что расквасил физиономию во время нее, ради тебя!

- Ничего смешного, кстати, не вижу, – парировала моя подруга. – Ты, между прочим, мог и серьезнее пострадать!

- Ну, так все же закончилось хорошо, – пожал я плечами. – И завтра, сидя в самолете, я буду вспоминать о том, как защищал тебя.

- Кстати, о самолете, – спохватилась Виолетта, одновременно доставая из аптечки какой-то тюбик. – Что тебе там такое снилось, что ты даже не смог сразу проснуться? И твой стон…