— Из-за случая с Росанной? — опешила Карла.

— Не совсем, — покачала я головой. — Во-первых, что ты знаешь об этой ситуации?

— Только то, что рассказывал Энрике. А рассказывал он немного, потому что приехал вчера домой в очень скверном расположении духа. Впрочем, это и неудивительно — ведь Игнассио избил его сестру.

— А твой муж не говорил, что Росанна сначала позвонила Федерико и попросила забрать ее из дома?

— Да, говорил. Она у вас провела большую часть дня, верно?

Я кивнула и продолжила:

— А про то, что Федерико получил рану, твой супруг не упоминал?

Карла тут же встрепенулась и уставилась на меня с ужасом. Значит, не в курсе. Странно.

— Да, — подтвердила я. — Когда он попытался увезти Росанну, Игнассио кинулся на него с ножом.

Карла громко ахнула. Впрочем, ничего нового. Она любила моего мужа, как родного брата, и заботилась о нем с поистине материнским рвением. Наверное, из-за того, что его любил Энрике. Так или иначе, Карла — одна из немногих женщин, к которым я никогда не стану ревновать Федерико.

— И как он? — испуганно выпалила моя подруга.

— Все не так плохо, — пожала я плечами. — Просто слегка содрана кожа. Успокойся. И, тем более, ты должна понимать: будь с ним что-то серьезное, я не стала бы надевать то, что надела, дабы не рисковать. Не понимаю только, почему Энрике сам тебе об этой ране не сказал. Он был в ярости, когда ее увидел.

— Вот, поэтому и не сказал, — вздохнула Карла. — Видишь ли, Вилу, мужчины не любят показывать свою боль женщинам. И совершенно не важно, кто эти самые женщины, и как они их любят. Энрике не хотел показать, как ему плохо от того, что его лучшему другу причинили вред.

За это я и любила Карлу. За ее мудрость, которой всегда старалась у нее учиться. Впрочем, когда дело касалось моей патологической ревности, — от нее меня, наверное, никто никогда не отучит.

— Так значит, — подытожила моя подруга, — ты надела такой пеньюар, потому что испугалась за мужа?

— И это тоже, — согласилась я. — Но вчера он устроил мне две сцены ревности. Довольно серьезные, надо сказать.

— Какие еще сцены? — опешила Карла.

Я поведала подруге о внезапном приезде Томаса и нашей такой же внезапной встрече. И описала оба разговора с мужем. При этом на лице моей подруги не отразилось ни намека на удивление. Напротив, когда я перешла к семейным сценам, в глазах женщины отразилось изрядное веселье. А к концу повествования она, и вовсе, захихикала в кулачок.

— Ну, в общем, все закончилось благополучно, — заключила я. — Не могу только понять, почему Федерико так отреагировал. У него было такое лицо…

— Ну, ты даешь! — выдавила Карла, расхохотавшись в голос. — Неужели непонятно, что твой муж просто любит тебя и боится потерять?! И он тоже ревнует тебя к каждому столбу, просто ты раньше никогда не давала ему поводов для таких сцен. Кстати, я думаю, тебе следует быть осторожной во время прогулки с Нати. А то, не ровен час, можем где-нибудь на твоего Томаса и напороться.

Впрочем, по выражению лица подруги я сразу поняла, что она шутит. Вряд ли я столкнусь с бывшим ухажером в бутике женской одежды. Поэтому мы просто посмеялись.

— Так вот, — продолжила я, — эти сцены, вкупе с тревогой за жизнь Федерико и сподвигли меня надеть этот пеньюар. Теперь ты понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Карла. — И что же он?

— О! — блаженно улыбнулась я. — Это было нечто! Он смотрел на меня так, словно я была каким-то неземным чудом! А потом мы занимались любовью. Ты не представляешь, как мне было хорошо! Лучше, чем обычно, хотя, лучше, казалось, уже некуда. Нет, как любовник, Федерико меня более, чем устраивает. Но вчера было просто нечто! Как он ласкал меня, как я кричала…

— Так! — остановила мои воспоминания Карла. — А вот эти подробности, пожалуй, излишни. Значит, говоришь, пеньюар свое дело сделал?

Я кивнула.

— Что ж, тогда, наверное, сегодня нужно зайти и в этот магазин, — ухмыльнулась моя подруга. — А теперь, Вилу, судя по часам, нам пора готовиться к встрече с ходячей катастрофой по имени Наталия Понте!

Комментарий к Глава 14

Вот вам новая глава!))) Люблю вас!))) Жду обратной связи!)))

========== Глава 15 ==========

Около трех я услышала во дворе шорох гравия под колесами. Мы с Карлой озадачено переглянулись.

— Что это? — нахмурилась я. — Федерико вроде не собирался возвращаться раньше восьми.

— Может, твой отец? — предположила Карла.

— Не думаю, — покачала я головой. — Он, обычно, звонит прежде, чем приехать. Ты ведь помнишь тот случай во время медового месяца?

Мы обе хихикнули. Однажды, недели через три после свадьбы, папа решил навестить нас с Федерико. Мы тогда только-только вернулись из Венеции, куда ездили в свадебное путешествие, но пылкая страсть, присущая, наверное, всем молодоженам, еще не остыла. Мы с мужем и сейчас, спустя семь лет, любим друг друга с той же страстью. А что было до рождения Луиса…

Папа, конечно, не знал, что мы с Федерико могли часами не вылезать из постели, и трехнедельное пребывание в Венеции не остудило наш пыл. Думаю, это происходило из-за того, что мы, как образцовые дети, не занимались любовью до свадьбы. Да, да, я лишилась девственности только в первую брачную ночь, как в странах Востока. До того, как сделать мне предложение, сам Федерико не давал себе воли. Его благородство родилось раньше, чем он. После помолвки, конечно, все его аргументы полетели к чертям, но тут уже встряли наши родители, которые до самой свадьбы не давали нам продыху, воодушевленные предстоящим торжеством. Нас так редко оставляли наедине, что мы едва находили минутку для пары поцелуев. Ни о чем другом даже речи не шло.

После свадебного торжества мы сразу поехали в аэропорт, откуда прямым рейсом долетели до Рима, а затем, нас встретила машина, чтобы довезти до Венеции. Там мы, вообще-то собирались осмотреть достопримечательности и покататься на лодке. Но так получилось, что нам из номера-то удалось выйти только через три дня. Во время первого раза мы жутко нервничали, боясь причинить друг другу боль. И действительно, в какой-то момент мне было немного больно. Я даже вскрикнула. Федерико немедленно остановился и начал просить прощения. Но я знала, что так должно быть (мне Карла сказала) и просто попросила мужа дать мне привыкнуть, а затем продолжать. И скоро вся боль растворилась в море наслаждения, которое мы открыли для себя, в ту ночь…

Но я отвлеклась. В общем, наверное, из-за того, что у нас с Федерико ничего не было до первой брачной ночи, мы так долго не могли насытиться друг другом. Нам было сложно даже на минуту прервать физический контакт. Даже не занимаясь любовью, мы все равно обнимались или хотя бы переплетали пальцы. Оставаясь наедине, мы тут же набрасывались друг на друга, накрываемые волной обжигающей страсти, и могли заниматься любовью по три-четыре раза в день, не говоря уже о ночах. Причем, в самых неожиданных местах.

Так вот и вышло, что однажды, уже ближе к концу медового месяца, папа решил навестить нас. Он не стал звонить, а сразу приехал, о чем, наверное, горько пожалел. Мы, в тот момент, так сказать, «испытывали на прочность кухонную стойку» и уже достигли кульминации, поэтому не слышали дверного звонка. Папа занервничал и вошел сам. А теперь вообразите: он заходит в гостиную и слышит не самые приличные стоны. Вообразили? Теперь вообразите нашу реакцию, когда, закончив, мы услышали из прихожей нервное покашливание замершего на пороге и побуревшего от смущения Германа Кастильо. В общем, после того случая, он всегда звонит прежде, чем приехать. От греха подальше.

Но вот сегодня как раз он никак не давал о себе знать. И это было странно. После шороха гравия мы с Карлой отчетливо услышали хлопок автомобильной дверцы и шаги на крыльце. Затем, в дверь позвонили. Посадив Элису на диван в гостиной, я подошла и выглянула в глазок. К моему удивлению, там стояла Нати. Странно. У нее ведь нет машины. Да и живет она не настолько далеко, чтобы приезжать сюда на такси. Ну, да ладно. Главное — это всего лишь она. А то я уже подумала…