— Не будешь звонить и спрашивать Томаса о нашем коротеньком диалоге? — спросила я, когда поцелуй прервался.

Федерико покачал головой. Тогда я освободилась из его объятий, взяла кухонные ножницы и злосчастную визитку, а потом, на глазах изумленного мужа, быстро порезала ее на мелкие кусочки. Правда, в последний момент, неловко взмахнув ножницами, защемила себе палец и невольно ахнула.

— Что? — напрягся Федерико, пока я выбрасывала клочки в корзину.

Вместо ответа я слегка подула на больной палец. Муж тут же бросился ко мне с насмерть перепуганным лицом. Ничего странного в этом не было. Он всегда так реагировал, стоило мне хотя бы просто споткнуться. Федерико бережет меня, как зеницу ока. Не верилось, что всего пару минут назад все это было под угрозой.

— Что с тобой, милая? — спросил мой муж, обняв меня одной рукой, а второй потянувшись к пальцу. — Больно?

— Ничего страшного, — улыбнулась я. — Все хорошо.

— Дай я посмотрю, — попросил Федерико.

Он взял мою руку так, словно она была хрустальной, и осторожно ощупал покрасневший палец. Потом его губы нежно поцеловали больную конечность, от чего вниз живота прошла волна жара.

— Ох, Вилу, это все из-за меня! Воскликнул Федерико, нежно поглаживая этот самый палец. Прости меня, родная! Прости!

— Перестань, ты ни в чем не виноват, — улыбнулась я. — Это все моя дурацкая неуклюжесть.

— Нет, Вилу, — покачал головой мой муж. — Умей я контролировать свою ревность, ты бы не стала резать визитку.

— Я бы от нее, в любом случае, избавилась, — заметила я, — потому что никакой Томас мне не нужен.

— Дело не в этом, — вздохнул Федерико. — Просто… не разозли тебя моя глупая ревность, ты бы не стала резать визитку с таким рвением, и…

— Федо, перестань! — рассмеялась я, обхватил межа за шею. — Все хорошо. У меня уже ничего не болит. И, кстати, мы с тобой, когда дело касается неконтролируемой ревности, друг друга стоим!

Федерико тоже рассмеялся, обняв меня обеими руками, и сказал:

— Это точно!

Мы еще раз легко поцеловались, от чего в животе запорхали бабочки, а внизу живота разлилось знакомое тепло.

— Будем ужинать, — подытожила я, когда поцелуй прервался.- Приведешь детей?

— Конечно, — улыбнулся Федерико и поспешил наверх.

Я же начала разогревать уже подстывший ужин, не переставая радоваться, что мне все же удалось сохранить свою семью и любимого мужа. Это уже много лет назад стало смыслом моей жизни…

Комментарий к Глава 10

Извините за задержку.))) Вчера было некогда.))) Вот вам глава.))) А следующая часть будет будет в понедельник.))) Люблю вас!)))

========== Глава 11 ==========

После ужина Федерико взял меня за руку и сказал:

— Так. Ты сегодня устала и поранилась, поэтому посуду я помою сам.

— Хорошо, — не стала спорить я (опыт научил меня, что это бесполезно). Тогда я пойду, искупаю детей.

— Я скоро поднимусь, — улыбнулся мой муж.

Это было обычным явлением. Каким бы тяжелым день ни выдавался, детей мы укладывали вместе. Не потому, что этот процесс был таким уж сложным. Нет. Я вполне могла бы справиться и в одиночку. Но Федерико, выращенному одной матерью, очень важно было постоянно напоминать своим детям, что у них есть отец, который любит их. Итак, когда я заканчивала разбирать постели, Федерико поднялся. Мальчики улеглись в кроватки и стали ждать ласкового слова на ночь. Я же, с Элисой на руках, остановилась в дверях комнаты мальчиков. Да, Луис и Эстебан делили спальню на двоих. Конечно, мы могли себе позволить обеспечить каждого отдельной комнатой. Но нашим сыновьям просто нравилось всегда быть вместе, поэтому они уже не первый год наотрез отказывались разойтись.

— Как твоя рана, пап? — спросил Луис, когда Федерико усаживался на край его кроватки, чтобы поцеловать.

— Все будет хорошо, сынок, спасибо, — ответил мой муж, целуя мальчика в лоб. — Приятных снов!

Погладив напоследок старшего по волосам, он перешел к кроватке младшего. Эстебан немедленно спросил:

— А где ты поранился, пап?

— Это вышло случайно, малыш, — пояснил тот, целуя сына тоже в лоб. — Все уже хорошо. Приятных снов!

Затем, забрав у меня дочь, Федерико дал возможность и мне поцеловать на ночь сыновей. Когда с этим было закончено, он свободной рукой щелкнул выключателем. Мягкий золотистый свет ночника включился автоматически.

— Спокойной ночи! — в один голос пожелали нам мальчики, когда я закрывала за нами дверь.

Впрочем, мы все прекрасно знали, что эти двое еще с полчаса не будут спать, обсуждая что-нибудь шепотом. И, в данном случае, я понимала, что будет на повестке дня: ранение отца. Как и я, мальчики очень переживали за него и боялись потерять. Тем более, Луис представляет собой его уменьшенную копию. Унаследовал он и упрямство. Поэтому, боюсь, мальчики не успокоятся, пока не докопаются до истины. Мы с Федерико пришли в комнату Элисы. Малышка, сидя на руках у отца, уже начала клевать носом, поэтому мы поспешили уложить ее в кроватку. Едва головка девочки коснулась подушки, как она крепко заснула. Мы по очереди поцеловали нашего ангелочка в лобик и шепнули пожелания приятных снов. Федерико выключил свет, и в комнате воцарился полумрак, освещаемый лишь ночником. Я, как всегда, знала, что должно произойти через секунду. И верно: теплая рука обняла меня за талию. Я улыбнулась и положила голову на любимое плечо, вдохнув привычный родной запах. Мне нравилось наблюдать за мужем в такие моменты. Когда он проводил время с детьми, в его глазах читалась такая любовь, что все вокруг от нее, казалось, могло расплавиться. Федерико обожал всех троих наших детей и был готов на все ради нашей семьи. Именно в такие моменты я понимала, что мы имеем для Федерико первостепенное значение. Еще с минуту понаблюдав за нашим маленьким чудом, мы вышли в коридор.

— Знаешь, полушепотом сказал Федерико, тихонько закрыв за нами дверь, — она с каждым днем становится все более похожей на тебя, Вилу.

— А мальчики — на тебя, — заметила я. — И это нормально. Все-таки, согласись, у нас самые лучшие дети в мире.

— Это точно, — хмыкнул мой муж. — Наверное, так о своих детях думает большинство родителей, но я все равно считаю, что Луис, Эстебан и Элиса — самые замечательные.

— Да, — согласилась я. — Ты устал сегодня?

— А ты? — полюбопытствовал Федерико с нежной улыбкой.

Я знала, что такая улыбка, обычно, означает, поэтому уже тогда внизу живота возникла сладкая судорога. Он хочет заняться любовью! Думаю, о том, что это желание взаимно, говорить не нужно? Я просто ответила мужу аналогичной улыбкой, подошла к нему и, обхватив за шею, сказала:

— Не настолько, чтобы не суметь тебя обнять. Теперь ты отвечай. Ты устал?

— Не настолько, — рассмеялся Федерико, — чтобы не суметь… донести тебя до комнаты!

Прежде, чем я успела что-то понять, мой муж подхватил меня на руки. Я даже не вскрикнула, потому что знала: он никогда не сделает мне больно. Федерико, вообще, очень любил носить меня на руках, хотя, по-моему, за последние годы, я изрядно потяжелела. Но у моего мужа хватало такта ни разу об этом словом не обмолвиться. Более того, он часто делал комплименты моей, по его мнению, потрясающей фигуре. Я, как всегда, рассмеялась и сказала:

— Осторожно, надорвешь мышцы!

— А вот и нет! — возразил Федерико. — Я могу вечно носить на руках свою красавицу-жену. Но сейчас просто собираюсь отнести тебя в нашу комнату, если ты тоже этого хочешь.

— Еще как, хочу! — воскликнула я. — Пойдем!

Через минуту я сама открыла дверь нашей спальни (так как у Федерико руки были заняты мною), а опустил меня муж только внутри. И лишь тогда, когда он закрыл дверь на замок, я поняла, как сильно мне это нужно. За прошедший день, мы дважды едва не поссорились, и весь страх потерять мужа, казалось, только теперь нашел выход в этом обжигающем безумном желании. Я хотела заняться любовью с Федерико. Невыносимо. Хотела снова ощутить его внутри себя, чтобы поверить: мы по-прежнему вместе.