Все это, конечно же, не имело к ним никакого отношения. Их место – в деревне Нанься, в трех километрах от города, в другом мире, мире, который они и представить себе не могли.
Тот мужчина врал так убедительно: «Ты будешь работать на утилизации пластика, это главная промышленность на Кремниевом Острове. У Босса Ло самые большие мастерские, и он лучше всего обходится с рабочими. Упорно работай, и пределом тебе станет только небо».
С тех пор она его никогда не видела. Представляла себе, как он появляется в других захолустных деревнях внутренних провинций, где повторяет все то же самое чьей-нибудь матери. «Езжай на юг! Ей надо ехать на юг!»
Так и приходилось выживать всем бедным.
Перед Мими лежала куча кусков пластика, разных цветов, будто кости, извлеченные из трупа какого-то животного. Кто же она тогда? Помойная собачка? Женщины-работницы с привычной легкостью сортировали пластик по видам. ABS, PVC, PC, PPO, MMA…[11]если какой-то кусок было сложно идентифицировать, они поджигали его с края зажигалкой, чтобы определить тип пластика по запаху.
Мими осторожно вдохнула дым, слегка расширяя ноздри. Сильно вдыхать она не рисковала. Сладковатый насыщенный запах, раздражающий нос, а в горле такое ощущение, будто там черви копошатся. Мими поспешно макнула зажженный угол в воду, поднялась струйка дыма. Сдерживая тошноту, кинула кусок в корзину с маркировкой PPO. В деревне Нанься Мими приходилось сортировать десятки и даже сотни корзин пластикового мусора в день. К концу рабочего дня ей иногда казалось, что ее вытошнило больше, чем она съела до того.
Она слышала про устройства, которые называли «электронным носом», с их помощью можно было автоматически сортировать пластик по запаху. Однако цена у «электронного носа» была такая, что на эти деньги можно было нанять сотню молодых рабочих, таких, как она, и вряд ли машина работала бы столь же эффективно. Более того, машина может сломаться, и тогда потребуется ремонт, а рабочего можно просто отправить домой, заплатив пару юаней, если он заболел, не платя за него никакой медицинской страховки.
Человеческие жизни намного дешевле машин, подумала Мими. Но, если честно, в том случае, если боссы решат полагаться исключительно на машины, где искать работу таким, как она? Здесь она за два месяца больше зарабатывает, чем родители в деревне за год. Экономя на всем, она имеет возможность много откладывать. Она собиралась поработать некоторое время, а затем вернуться домой и на накопленные деньги открыть магазин, чтобы семья могла жить нормально. Она продолжала лелеять надежду, что когда-нибудь увидит на пороге дома отца, что она возьмет у него из рук тяжелые сумки с багажом. А потом вся семья усядется за стол, и они разделят трапезу в мире и спокойствии. Трапезу, которой, казалось, не будет конца.
Кроме того, она познакомилась здесь, на Кремниевом Острове, с множеством интересных людей, увидела огромное количество совершенно фантастических изобретений и устройств. Это настолько лучше, чем жить в захолустной деревне, где даже собакам так скучно, что они из конуры вылезти ленятся. То, насколько человеку удается продвинуться в жизни, определяется его опытом, всегда говорил ей и остальным Брат Вэнь. Что бы он ни сказал, она лишь кивала и моргала, будто в точности понимала, что именно он имел в виду.
Эти мысли позволяли Мими не слишком сильно обращать внимание на мерзкие запахи.
Пойди отдохни, сказала ей одна из девушек. Мими вздрогнула. Она вдруг осознала, что теперь не работает на территории клана Ло. Поскольку она здесь оказалась по распоряжению Босса Ченя, все к ней относились очень внимательно, стараясь не загружать ее работой сверх меры.
«Мусорные люди» обычно считали, что все уроженцы Кремниевого Острова одинаковы. Они считают нас вонючим мусором, они задерживают дыхание и переходят на другую сторону улицы, увидев одного из нас. Но Мими не могла полностью согласиться с этим. Некоторые местные отличались от остальных. Например, Ло и Чень совсем разные. Хотя она и не могла сказать с уверенностью, происходит это потому, что члены клана Чень добрее к ней, или просто потому, что старший в клане сказал им так делать. Тем не менее пожилой мужчина из местных частенько улыбался ей, предлагал воды из бутылки, что на территории клана Ло было совершенно немыслимо.
Ей даже было немного стыдно, что ей так мало работы поручают. Она прервалась, глядя, как остальные чистят отсортированный пластиковый мусор, соскребая металлическими щетками бумажные этикетки и относя пластик в мастерскую поблизости, где машины резали на куски и размалывали отходы. Мими терпеть не могла стоять рядом с машинами, они так громко шумели, что, казалось, от этого шума ее внутренности вот-вот у нее через рот выскочат. Мельчайшая белая пыль прилипала к коже, будто впитываясь в поры, отчего начиналось раздражение и покраснение. Ни смыть их, ни счесать, когда чесотка начинается.
Им говорили, что размолотый пластик затем плавят и охлаждают, превращая в гранулы, которые затем продают на стоящие на побережье заводы, где они станут дешевой пластиковой продукцией, большую часть которой отправят на продажу по всему миру, чтобы люди могли покупать дешевые товары с надписью: «Сделано в Китае». Когда эти товары сломаются или устареют, то они снова превратятся в мусор, который снова отправят в Китай, и цикл повторится.
Мир живет циклами. Это всегда казалось Мими захватывающим и чудесным. Циклы, благодаря которым машины продолжают гудеть, а у рабочих есть работа.
На третий день после того, как была спасена Мими, к хижине, в которой она ночевала, пришел Кайцзун. Он вел себя неловко, говорил напряженно, будто намеренно поддерживая определенную дистанцию. Представился совершенно формально, сказал, что надеется, что Мими согласится ответить на несколько простых вопросов. Как живут рабочие, какие у них условия работы, как все происходит в клане Ло.
Но Мими не смогла ответить даже на первый его вопрос, просто не знала, что сказать.
– Какое у тебя ощущение от Кремниевого Острова?
– Я не знаю…
Мими попыталась угадать скрытый смысл вопроса. И решила спросить его о том же.
– А у тебя какое от него ощущение?
Кайцзун посмотрел по сторонам, убеждаясь в том, что их никто не услышит.
– Я хотел спросить вот что. Хочешь ли ты изменить свою жизнь?
Нотки превосходства в его голосе разозлили Мими. Она гневно посмотрела на Кайцзуна.
– Я тяжело работаю, чтобы получить эти деньги. А как я живу – не твое дело!
Кайцзун смущенно замахал руками.
– Я не это хотел сказать…
– Тогда что ты хотел сказать? – не унималась Мими.
Кайцзун сильно задумался, размышляя, как правильно сформулировать свои мысли, но в конце концов сдался.
– Наверное, я и сам толком не знаю, что я хотел сказать.
– Идиот, – не сдержалась Мими. И тут же пожалела об этом. Слишком уж она уже привыкла говорить грубо.
Кайцзун остолбенел. Ему мало доводилось общаться с людьми иного круга, и обычно люди не вели себя столь прямолинейно – и даже грубо. Но почему-то он на нее не злился.
Обернувшись, Мими заметила, что ее соседки подслушивают у двери хижины. И обрадовалась возможности сгладить грубость.
– Я имела в виду их.
Внутри хижины захихикали. Неловкость ситуации была преодолена, скорлупа, в которую заточил себя Кайцзун, спала, обнажив нежную мякоть внутри. Кайцзун посмотрел на Мими.
– Ты намного добрее моих однокурсников. Они меня обычно чокнутым называли, – наполовину в шутку, наполовину всерьез сказал он.
Мими прыснула. И поняла, что от взгляда на симпатичное лицо этого юноши у нее учащается пульс.
– Они правы. Ты немного чокнутый.
До переезда на Кремниевый Остров Мими видела мужчин в количестве не больше, чем карт в колоде. А о романтических отношениях знала только из телефильмов. Мать постоянно повторяла ей одну и ту же мантру: «Все мужчины одинаковы. Когда они за тобой ухаживают, ты богиня. Но когда они тебя заполучили, они об тебя ноги вытирать будут». Когда мама начинала говорить в этом ключе, то отец обычно молча курил.
