В течение июля, августа и сентября 1942 г. в районе Воронежа советские войска вели напряженные бои. Это были небольшие по масштабам частные наступательные операции. Успех они имели незначительный. Однако общий оперативный результат оказался весьма положительным: противник был вынужден полностью сохранять свою группировку в районе Воронежа и к северо-западу от него, лишился возможности перебрасывать войска отсюда под Сталинград и на Кавказ.
Одну из таких частных наступательных операций провела во второй половине сентября 40-я армия. За первые два дня боев она овладела южной частью Воронежа я пригородом Чижовка. Но продвинуться дальше не смогла и с трудом отразила контрудар противника, понеся немалые потери. Все это объяснялось тем, что четыре стрелковые дивизии, предназначавшиеся для развития наступления армии, были переброшены в район Сталинграда, а своих сил для создания необходимого превосходства у нее не хватило. В конце сентября армия получила задачу оборонять восточную часть Воронежа по левому берегу реки Воронеж до ее устья и далее восточный берег Дона до населенного пункта Духовское.
Здесь 18 октября я и принял ее от генерал-майора Ф. Ф. Жмаченко, который в связи с этим возвратился к исполнению своих прямых обязанностей заместителя командующего армией.
В 40-ю армию входили четыре стрелковые дивизии - 100, 159, 206, 141-я, одна танковая бригада (14-я), две истребительные бригады и ряд артиллерийских и минометных полков усиления. При таком составе армии ее оборона на 60-километровом фронте, естественно, была вытянута в одну линию, не имела глубины. Поэтому особую важность приобретали оборонительные работы на переднем крае. Указание фронта об их проведении было получено армией, в конце сентября. Но в то время, когда я вступил в командование армией, они еще не были закончены. Многие оборонительные сооружения и укрытия оказались недостроенными, рытье окопов и ходов сообщения не было доведено до конца.
Правда, работы эти начались не так уж давно, в конце сентября, и с тех пор прошло меньше месяца. Кроме того, велись они на широком фронте явно недостаточными силами. Так что сделанное можно было счесть немалым достижением. Пожалуй, так и оценивались бы они несколько месяцев назад, до Сталинградской битвы. Но теперь в нашу боевую жизнь вошло нечто такое, что я назвал бы сталинградской меркой, и она не позволяла довольствоваться привычными рамками, ибо то, казалось бы, невозможное, что свершили героические защитники Сталинграда, не отдав город многократно превосходящим вражеским силам, становилось теперь для каждого советского воина единственным критерием, мерилом содеянного им. Сталинградской мерке еще предстояло сыграть огромную роль в будущих наступательных операциях Красной Армии на всем советско-германском фронте. В октябре же и первой половине ноября она стала определяющей в организации обороны.
II
Начали мы с того, что в каждой дивизии был разработан план и установлены сроки завершения оборонительных работ, устранения недостатков в оборудовании опорных пунктов и узлов обороны. Всем этим, а также организацией и совершенствованием системы огня, пристрелкой промежутков между опорными пунктами, минированием местности, активизацией обороны в целом теперь руководили лично командиры дивизий и бригад.
Результаты сказались очень скоро. Уже в начале ноября оборонительные работы в основном были закончены.
К тому времени в положении армии произошли некоторые перемены. По приказанию нового командующего фронтом генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова (он сменил Н. Ф. Ватутина на этом посту 22 октября) участок фронта от северо-восточной окраины Воронежа до населенного пункта Кременчуг мы передали соседу справа - 60-й армии вместе с оборонявшими этот участок войсками -100, 159-й и 206-й стрелковыми дивизиями. Нам же слева была прирезана часть полосы 6-й армии, в том числе и так называемый Сторожевский плацдарм, который сыграл впоследствии очень важную роль при нанесении главного удара в Острогожско-Россошанской операции.
Сторожевский плацдарм находился на западном берегу Дона в 25 км севернее г. Коротояк и представлял собою территорию размером 13 км по фронту и 8 км в глубину. Здесь были расположены населенные пункты Титчиха, Селявное, восточная часть села Сторожевое 1-е и Урыво-Покровское. Их освободили при захвате плацдарма еще в конце июля 25-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора П. М. Шафаренко и другие войска 6-й армии. С передачей нам Сторожевского и южнее - Урывского плацдармов в 40-ю армию вошли и оборонявшие его войска, в том числе и гвардейцы генерала Шафаренко, а также 107-я стрелковая дивизия, которой командовал полковник П. М. Бежко.
Отмечу, что в полосе обороны 40-й армии имелись и другие плацдармы, например в районе Александровки, Архангельского, хутора Чернецкого. Но они были незначительны по площади и давали нам лишь небольшое позиционное преимущество. Сторожевский же плацдарм, находясь в наших руках, представлял для противника оперативно-тактическую угрозу. Поэтому после многократных бесплодных попыток ликвидировать его вражеское командование вынуждено было держать здесь в обороне более двух пехотных дивизий.
Однако пока что перспектив на нанесение удара по противнику со Сторожевского плацдарма, как и в целом со стороны 40-й армии, не предвиделось. Наши силы были настолько невелики, что на каждую стрелковую рогу, за исключением, разумеется, частей, оборонявших Сторожевский плацдарм, приходился район в 2-3 км по фронту, при этом между ними имелись не занятые войсками участки шириной до полкилометра каждый.
Противник, осведомленный о существовании таких промежутков, пытался ими воспользоваться для дезорганизации нашей обороны. Сначала он то и дело пробовал засылать мелкие группы разведчиков в глубину нашей обороны. Потребовалась неослабная бдительность, чтобы воспрепятствовать этому. Решающую роль сыграло то, что промежутки между опорными пунктами мы прикрыли хорошо организованным пулеметным огнем. Благодаря этому несколько специально подготовленных разведывательных групп противника были полностью уничтожены. Получая такой отпор, враг нее реже и реже повторял свои попытки.
При организации обороны внимание командного состава было обращено и на подготовку снайперов. Дело это сложное, и для того чтобы достичь хороших результатов в его развитии, нужно им заниматься не от случая к случаю, а повседневно. Поддерживая и поощряя снайперов, мы добились значительного повышения их численности и мастерства.
Подготовка снайперов с практической стрельбой на переднем крае теперь велась в каждом полку. Командиры частей и подразделений разбили на секторы участок обороны противника, находившийся вблизи их переднего края, распределили эти секторы между снайперскими парами с таким расчетом, чтобы не оставалось ненаблюдаемых мест. Снайперы подготавливали себе три-четыре огневые позиции и, меняя их в зависимости от обстановки, уничтожали все живые цели в своем секторе. Наиболее опытным снайперам разрешалось самостоятельно выбирать сектор наблюдения и обстрела.
Действенность огня снайперов проверялась показаниями пленных, захваченных специально засылаемыми во вражеский тыл разведывательными группами.
Принятые меры привели к тому, что снайперское движение в армии стало массовым. Во второй половине октября в полосе обороны армии действовало 202 снайпера, в ноябре - 288, а в декабре - 387. Без преувеличения можно сказать, что они нанесли противнику тяжелые потери. Менее чем за три месяца ими было уничтожено свыше пяти с половиной тысяч вражеских солдат и офицеров.
Изменение боевых порядков частей и подразделений в соответствии с приказом наркома обороны, оборудование переднего края и глубины обороны в инженерном отношении, улучшение системы огня, массовость в снайперском движении и другие мероприятия способствовали укреплению обороны. Все это дало о себе знать уже в первой половине ноября, когда армия по распоряжению фронта выполняла план дезинформации противника.
