Между тем похититель уходил все дальше на запад и юго-запад, меняя эти направления в зависимости от проходимости трассы. Трижды он пытался прорваться к заветному лесу в "технической мертвой зоне" и через него - в степь, но всякий раз в нескольких десятках метров от желанной цели сверху косо падал тонкий красный луч, выжигая дымную полосу на земле. Это сильно пугало черного коня - он инстинктивно отскакивал и портил планы хозяина. А Инфантьев в вездеходе с предельной точностью копировал все маневры бандита, двигаясь строго над ним. Станислав же вел заградительный огонь из лучеметов не менее аккуратно - порой на грани допустимого риска, но как раз этим предупреждая возможность хитрых прорывов на полной "сверхсиле".
Эльза всего этого не видела, но по внезапным метаниям коня из стороны в сторону смутно чувствовала, что происходят какие-то события. Она слабо попыталась восстановить свои сенсорные способности, но добилась лишь того, что как бы прорвала невидимую пелену - мозг вмиг наполнился дикой какофонией, и вместо звенящей пустоты воцарился шуршащий хаос, похожий на горячечный бред. Кто-то тарахтел с безумной скоростью донельзя искаженным голоском: "Похитить и убить, похитить и убить, убить, убить, бить-бить-бить!!!" Сюда же вплеталось визгливое верещание: "Ведь предупреждали, предупреждали, упреждали, ждали-ждали-ждали!!" и, как в бочку, бухал зычный бас: "Полежу-ка я в гробу, полюбуюся... полежу-ка я в гробу, полюбуюся!" Эльзе захотелось завопить во всю мочь и забиться в дурной истерике, но сил хватило лишь на хриплый кашель да на то, чтобы судорожно дернуть ногами и чуть приподнять голову. Однако именно это последнее движение помогло дочери Командора почти в полной мере вновь обрести рассудок: невдалеке она увидела Сержа.
Он появился с такой головокружительной быстротой, словно лошадь "Железной Маски" не летела во весь дух, а плелась, рассеянно переставляя ноги, как при замедленном просмотре фильма о скачках. Преимущество коня-тяжеловоза рыцаря было просто неоспоримым - едва взбалмошный, бестолковый лесок закончился, и просека широко разошлась до ровного чистого поля, он играючи догнал бандита и, демонстрируя свою мощь, пошел рядом, то вырываясь на корпус вперед, то снова выравнивая линию. В сердце Эльзы вспыхнула безумная радость при виде своего верного телохранителя, который держал слово. Она всеми силами старалась перехватить его взгляд, но тщетно: рыцарь смотрел прямо перед собой, словно несчастная мисс фон Хетцен его ни капельки не интересовала, а все внимание было устремлено на увлекательное состязание в скорости. Как обычно, на нем не было шлема, а в руках оружия; располагался он в седле прямо и ровно, расправив плечи, и лишь изредка привставал на стременах. Не вызывало сомнения, что неизвестный вовсе не стремится к близкой встрече с ним. Еще пару раз он попытался падающе уклониться вбок, но вездеход сразу снижался, и Станислав короткими точечными уколами-вспышками вновь и вновь закрывал этот вопрос.
Тем не менее, в действиях похитителя не ощущалось никакой паники, словно им заранее были подготовлены точные планы на дюжину вариантов возможного развития событий. Зажатый между Сержем с одной стороны и гравикатером с другой, он, направляя всю свою "сверхсилу" в коня, погнал его вперед таким ужасающим карьером, что любой сбой грозил тому верной гибелью вместе с всадниками. Рыцарь в свою очередь так же взвинтил темп и отстал, самое большее, на полголовы. Вдруг вороной, повинуясь незаметному движению бедер хозяина, взметнулся и прыгнул - и не в пустоту на прорыв, а прямо на вездеход, будто собирался его протаранить. Инфантьев среагировал как робот, круто бросая машину по дуге к лесу, и сразу же отчаянный маневр-нахрап был дважды повторен с такой быстротой и точностью, что Станислав не решился применить энергетическое оружие даже на испуг. Казалось, бандит ничего не выиграл, потому что, оттеснив гравикатер на полторы сотни метров, он опять очутился блокированным между ним и Сержем, который ровно на столько же приблизился с другого края. Однако при четвертом наскоке катер отклонился так неудачно, что вдруг потерял управление и на полном ходу вмазался в землю - к счастью, с минимальной высоты. Торопливые попытки стронуться с места ни к чему не привели: машина была загнана точно в клин "технической мертвой зоны", о котором никто из путешественников понятия не имел, а бандит - прекрасно осведомлен.
Эльза и о том ничего не знала, но, в очередной раз с огромным трудом вскинув голову, вдруг не обнаружила Сержа. Она прошептала это имя, потом почувствовала, что способна выкрикнуть его, но не смогла решиться. Страх и безнадежность с новой силой захлестнули ее, слезы потекли из глаз сами собой, застилая все на свете, и поэтому осталось незамеченным плавное замедление хода коня с белым пятном на лбу и окончательная его остановка. Внезапно Эльзу, как котенка, вздернули за шиворот и неловко, боком, посадили. Она вскрикнула от боли, но сумела зато вздохнуть полной грудью, а затем увидела совсем близко трепетавшую на ветру свободную белую рубашку Сержа. Рыцарь, заметив аварию, рискнул в немыслимом вираже совершить крутой широкий обгон и теперь выходил на похитителя прямой атакой лоб в лоб.
"Вернулся! Не бросил! О, теперь все будет хорошо!"
Радоваться дочери Командора было, однако, рано, так как бандит предстоящую схватку собирался строить по-своему, используя драгоценную заложницу в качестве живого щита. Ее многострадальная шея вновь очутилась в двухпальцевом капкане - самое малейшее их сжатие сулило Эльзе немедленную смерть. Краешком глаза ей удалось вторично глянуть на "Железную Маску", но по крупному твердому подбородку невозможно было прочесть его нервное состояние. Похоже, что обладая хорошим козырем бубновой масти, он нисколько не волновался за исход столкновения, и оставалось загадкой, каким же чудесным образом рыцарь намеревался спасать честь и все остальное неосторожной Дамы своего сердца. Похититель тем временем развернул пленницу так, словно показывал, на каком тончайшем волоске висит ее жизнь. Молодая женщина, снова начавшая испытывать нехватку кислорода, устремила отчаянный взор на того, кто недавно самоуверенно обещал ей защиту, и от неожиданности едва не задохнулась совсем - Серж преспокойно сидел на своем жеребце напротив нее и старательно грыз яблоко, которое держал в левой руке. Правой из-за конской морды не было видно, однако по неподвижному расположению плеча вряд ли стоило делать вывод, что она готовится к поединку.
Ошалевшая Эльза так сильно начала хватать ртом воздух и вздымать грудь, что бандит отвел в сторонку один палец, давая своей жертве возможность немного прийти в себя. Сам же он впервые за все время проявил какие-то эмоции, заключавшиеся в неопределенно-многозначительном почесывании кончика носа - при этом прорези маски с холодным вниманием фиксировали малейшие движения рыцаря. Пока они состояли лишь в поворачивании яблока к зубам необъеденной стороной да в тщательном, с хрустом, пережевывании крепкой темно-красной кожуры. Причем Серж, в свою очередь, рассматривал противника как некое подопытное животное, которому скоро предстоит сделать вивисекцию без наркоза, и вновь совершенно игнорировал жалобные, полные слез, страдальческие глаза Эльзы, молившие хотя бы о самой простой поддержке. Напротив, когда до косточек обглоданный огрызок медленно вывалился из ладони рыцаря, на его полном лице появилась широкая плотоядная улыбка, словно он был крайне доволен и вкусом фрукта, и произведенным осмотром клиента. С густым рокотом упали откровенно презрительные слова:
- Ну что, узнал меня, сынок? Вижу, что узнал, коли так боишься правильно боишься, между прочим... В принципе, тебя давно можно было, как говорится среди мужчин, сделать, да не хотелось, чтобы потом судачили, будто я обижаю безоружных детишек! Увы, зрелость твоя уже никогда не наступит... И с пойманной девкой побаловаться не успеешь - так что лучше придуши ее поскорее да вынимай-ка сабельку!
Услышав последнюю фразу-совет, Эльза сначала не поверила собственным ушам, а затем поняла, что сию же минуту может скончаться от немедленного сердечного приступа. Однако пальцевой ошейник снова заметно ослабел, а неизвестный даже привстал и подался вперед, буравя рыцаря своими глазами-сверлами. Тот очень картинно, по сантиметру, начал приподнимать правую руку, в которой тяжелой черной струей заблестела и потекла массивная боевая цепь. Выбросив кулак над головой, Серж вызывающе позвенел крупными кольцами, а потом внезапно со свистом перехлестнул ими воздух перед собой, описав большую "восьмерку", и вновь застыл в каменной неподвижности - конец цепи висел так спокойно, словно его и не трогали.
