- Я пришел за кожанкой... - тихо сказал он и попытался отвести ее пальцы от лица. Малинка чуть поупиралась, а потом опустила руки и завела их за спину.
- На вешалке, там... - прошептала она и, не закончив, закрыла глаза. Роман вгляделся в ее чистое, открытое лицо, невесело улыбнулся и, приподняв девушке подбородок, постарался как можно любовнее поцеловать ее в губы. Малинка стояла, боясь пошевелиться и даже вздохнуть, а когда почувствовала себя в настоящих объятиях, лишь слабо что-то пискнула. Она не подумала, как мадемуазель Ласкэ, затянуть поцелуй и не посмела на него ответить. Зато еле слышно спросила:
- А... а Ольда слаще меня?
Фон Хетцен-младший от неожиданности застыл на месте, даже не сумев придать своей физиономии самый простенький удивленный вид. Однако эта неподвижность его и выручила, потому что Королевна посчитала ее реакцией на незаслуженную обиду и торопливо принялась извиняться. Мстислав был прав, когда заметил, что этого она делать не умеет. Слышалось невразумительное: "...я думала, что вы... что она... что вы ей заинтересовались... Ольда может вас... всегда смело ведет себя с мужчинами..." К последней фразе Роман сумел вернуть толику сообразительности и поспешил заметить, что в почтенном возрасте мадемуазели Ласкэ подобная реакция на молодых парней вполне объяснима.
- В каком возрасте? - удивленно переспросила Малинка и, услышав пояснение, весело рассмеялась: - И вы поверили? Она же первостатейная врунья и выдумщица! Отнимите от сказанного ей почти 20 и тогда получите настоящее число! Ольда ненамного старше меня и воспитывалась вместе с Мстиславом и... и некоторыми другими. Страшно любит воображать по делу и не по делу... Очень боится змей и пауков... обожает доставать окружающих, а вообще она - хорошая девчонка! Но ведь Ольда... ведь вы... ведь Ольда не слишком сильно вам нравится, правда?
- Правда, - не колеблясь, ответил Роман, отчего-то чувствуя себя почти законченным мерзавцем. Может быть, потому, что Малинка уж больно радостно просияла и даже забыла прикрыть платочком свой набухший носик...
...К вездеходу они шли рядышком, как можно медленнее, стараясь угадать ритм шагов друг друга и постоянно соприкасаясь кончиками пальцев. Было заметно, что Младшей Королевне очень хочется взяться за руки и в таком виде давней подружки предстать перед отвратительными синими очами мадемуазели Ласкэ. Но она никак не решалась на это, все еще помня о той злосчастной прогулке на Базе. Роман тоже не проявлял инициативы - мешали набегавшие приливами сожаления о своей недавней лжи. Кроме того, он догадывался, что возле машины им готовится встреча.
Картинка, открывшаяся у входа в кабину, действительно, предполагала сногсшибательный эффект; во всяком случае, Командор, явившийся проследить за порядком отхода молодежи ко сну, был превращен в каменную статую типа работы Горна "Стареющий созерцатель". Сотворившая это чудо, чародейка стояла рядом и показательно дымила сигаретой. Ее слабый запах совершенно терялся в густом аромате роз, который источала роскошная, изумительной красоты лиловая пижама, расписанная этими же цветами. Облаченная в нее, украшенная рубиновыми сережками, ожерельем и браслетами, мадемуазель Ласкэ вдобавок расплела волосы, расчесала их и теперь лениво колыхала густой льняной волной то вправо, то влево. Увидев, как выглядит конкурентка, Ольда только презрительно фыркнула и отвернулась, убежденная, что та сейчас или умрет от зависти, или вообще растворится в воздухе, осознав полную убогость своего мышиного существования рядом с такой обворожительной прелестью. Однако Малинке после тайного заветного поцелуя теперь все было нипочем. Равнодушно скользнув взглядом по разнаряженной светской львице, она просто, без обиняков, заметила, что с такими камнями в ушах ей трудно будет заснуть, после чего спокойно забралась в вездеход и расположилась на первой попавшейся откидной койке. Роман собрался было последовать за ней, но в последний момент все-таки замешкался.
- Теперь я понимаю, почему ночью на нас напали, - вкрадчиво поведал он покачивающемуся перед глазами рубину. - Если вы и дальше намерены так же цвести, то сюда сбегутся все чудища мира!
- Предпочитаю людей, - в тон ему ответила Ольда, - а насчет нашествия чудищ можете не беспокоиться - я думаю, что от унылого Малинкиного вида они все успешно передохнут.
Высказав это мнение, мадемуазель Ласкэ уронила на землю окурочек, аккуратно задавила его ножкой и сделала не слишком удачную попытку переступить порог кабины. Со второго и третьего раза тоже ничего не получилось, и сын Командора понял, что требуется его экстренная помощь. Он не отказал себе в удовольствии сначала взять Ольду под мышками, слегка прижав ее к себе со словами: "Для почти пятидесятилетнего стажа тело у вас такое упругое!", а затем неспешно переместил ладони на ее талию. После некоторого раздумья и сообщения, что "...эдак тоже ничего не получится...", был принят окончательный вариант поддержки красной девицы за ее же бедра, который и воплотился в жизнь. Ольда терпеливо перенесла всю эту сложную процедуру, отплатив старательному исполнителю неблагодарным: "Огромное "thanks!" - за синяки в трех местах..." Затем успешно преодолев двадцатисантиметровый барьер, она принялась расхаживать среди походных кроватей, делая вид, что выбирает наиболее удобную, а на самом деле, стараясь угадать, где устроится Роман. Тот проводил ее восхищенным взглядом и вернулся к отцу, который начал понемногу восстанавливать свою двигательную активность и уже мог кое-как шевелить верхними конечностями.
- Знаешь, сынок, - промолвил он, наконец, - а вот если изменить последнюю букву в ее фамилии, то на этом языке она будет означать "нежное прикосновение", "ласка" или "красивый пушистый зверек"...
- Знаешь, папуля, - вздохнув, отозвался Роман, - во-первых, этот зверек из породы хищных, а во-вторых, если добавить еще одну буковку, уже из латиницы (например, "r") и неопределенный артикль, то получится "un lascar", что на древне-французском разговорном языке означает "смельчак", "ловкач", - одним словом, тертый человек...
Блок событий No 6
1. Размышления после пикничка
Новый день начался отвратительно.
Сладко проспав после затянувшейся за полночь вечеринки полновесные девять часов, Эльза смогла разлепить веки только в начале одиннадцатого. Поразившись ("ее не разбудили!"), она решила, что теперь уже все равно, и принялась лениво тереть кулаками глаза и отчаянно зевать. В голову лезли разные позорные мысли типа того, что неплохо было бы приостановить на сутки это нудное движение вперед, разбить бивуак, поставить походный богатырский шатер, как это делалось в легендарную эпоху Святогора, отослать Стасика и Кирюху куда-нибудь на разведку или вообще подальше, а самой разодеться в пух и прах, и на опять-таки походных, но мягких коврах филастинской ручной работы сказочно провести время с заботливым Сержиком. Он, оказывается, очень хороший - не то, что эти два поганца, который, небось, и сейчас вовсю храпят в соседнем вездеходе. Надо же было вчера так ее обидеть! Пускай и не специально, но все же...
...Миновав странный городок вместе с его "зоной ночной смерти" и добравшись до безопасной поляночки, Эльза мысленно покаялась во всех дневных грехах и собиралась восстановить добрые отношения с мальчиками, закатив для них настоящий пир из отборнейших деликатесов своего персонального меню. Она старательно выбирала самые дорогие вкусности, самые редкие напитки, которые тут вряд ли кто пробовал; строго просчитала калорийность, чтобы не переусердствовать на ночь глядя; определила, какими специальными приправами следует "сжечь" лишнюю энергетику кушаний, и только поднялась, чтобы попросить Станислава пригласить сюда остальных, как тот встал с водительского кресла, небрежно, не оборачиваясь, пожелал ей спокойного сна и умотал на отдых к Инфантьеву, оставив опешившую мисс фон Хетцен с самым растерянным видом.
Приподнявшееся было настроение не просто вновь упало - оно рухнуло, разбилось, рассыпалось и разлетелось по кабине мириадами мельчайших пылинок. Делая редкие глотательные движения, Эльза осела на пол, равнодушно освободила от заколки свой "хвост" и затрясла разваливающимися грязно-серыми прядями. Захотелось завыть по-волчьи, высоко задрав морду. Эльза подумала, впялила глаза в низкий потолок и завыла, огласив вездеход громкими тоскливыми звуками. Увы, призывного крика гордой одинокой волчицы не получилось - слетавшая постоянно с контральто на фальцет и обратно мелодия тянула разве что на жалобы самки шакала или гиены из-за недоставшегося ей куска падали. Прекратив унизительное занятие, молодая женщина отбросила волосы назад, зашвырнула пищевую карту куда-то за спину и задумалась над своей дальнейшей вечерней судьбой. Почувствовав приближение слез, ее потянуло вдоволь наплакаться, но вдруг дверь кабины приоткрылась и в ней возникла плотная фигура рыцаря. В одной руке он держал объемистую флягу с фирменной вишневочкой, а в другой - букет из полевых васильков, синие цветки которых словно бы взбирались вверх по стебелькам.
