— Ты пришла как раз вовремя, — буквально пропела она, ставя пирог на стол. — Я только поставила в духовку пирожки, так что скоро они будут готовы. Ну, а пока, мы успеем немного поболтать. Как ты себя чувствуешь?
Она весело лепетала, не прекращая улыбаться, отчего Алиса и сама невольно улыбнулась. Возможно, ей просто показалось, что мама Дина не рада ей. И почему только Алиса вечно себе всё накручивает?
— Нормально, — произнесла Алиса, не отводя взгляда от миссис Хоггарт. Конечно, она знала, что её зовут Зоуи, но почему-то сейчас ей показалось не компетентным называть её по имени. — Я стараюсь как можно быстрее освоиться, но пока мне даётся это тяжело. Тем более, сейчас, когда Алина уехала. Я осталась одна дома. И это… немного непривычно. Но я стараюсь привыкнуть. И подружиться со всеми.
Миссис Хоггарт утвердительно закивала головой, а затем, закончив свою небольшую уборку на кухне, присела напротив Алисы и девушка заглянула в её зелёные глаза. В них она увидела лишь бесконечную доброту и радость жизни. Эта женщина улыбалась глазами. И, даже не смотря на то, что в уголках её глаз уже залегли морщинки, она выглядела молодо.
— Эм, привет всем, — услышали они голос со стороны входа на кухню. Синхронно повернув головы в сторону входа, они увидели перед собой Рафаэля, младшего брата Дина. Они были похожи внешне: у Рафаэля были такие же светлые волосы, смуглая кожа. Он был относительно высок для своего возраста, хотя был младше Алисы чуть больше, чем на шесть лет.
— Привет, — радушно произнесла Алиса, улыбнувшись ему. — Я Алиса. Сестра Моники и Алины.
— Я понял, ты похожа с ними, — весело ответил он, присаживаясь на стул рядом с Алисой. — Я Рафаэль, можно просто Раф. Ой, это что, шарлотка? Обожаю шарлотку! А ещё у меня есть коллекция машинок. Я тебе потом её как-нибудь покажу!
Алиса рассмеялась. Всё-таки многие вещи из её комы были схожи с вещами из реального мира. Она прекрасно знала, что любит Рафаэль и Дин.
— Доброе… какого чёрта? — раздался возмущённый голос откуда-то со стороны входной двери. Алиса закатила глаза. Она пришла извиниться, а он уже с утра пораньше орёт. — Клэптон? Мам, по-моему я вчера всё сказал по этому поводу!
Алиса повернулась к Рафаэлю и тихо прошептала:
— Что ты там говорил насчёт коллекции машинок? Покажешь? Мне очень интересно.
Рафаэль, который до этого момента неотрывно следил за своим разъярённым старшим братом, повернул голову к Алисе, а затем, слабо улыбнувшись, кивнул.
Девушка крепко схватила Рафаэля за руку и приободряющее улыбнулась. Он покрепче схватил её руку и, весело усмехнувшись ей, повёл на второй этаж, огибая стороной разъярённого Дина, который даже не удосужился посмотреть на них.
Рафаэль быстро забежал вверх по лестнице и, свернув влево, открыл первую дверь по коридору. Алиса присвистнула: комната с огромным окном выполнена в сине-серо-белых тонах, множество шкафов со стеклянными вставками, которые были заставлены книгами и машинками.
Огромный диван был заправлен фиолетовым пледом, а на нём стояло несколько подушек.
— Прости, здесь немного не убрано, — произнёс Рафаэль, смущенно улыбаясь. — Вот, смотри.
Рафаэль открыл один из шкафов, демонстрируя Алиса свою коллекцию. Она действительно была огромной: высокий шкаф был полностью заставлен машинками.
— У тебя потрясающая коллекция, — прошептала Алиса, как завороженная глядя на шкаф, стараясь запомнить каждую деталь.
— Спасибо, — весело ответил Рафаэль, немного отходя от шкафа, давая Алисе возможность лучше рассмотреть его коллекцию. — Только вот Дин говорит, что это глупо — собирать игрушечные машинки.
— А ты не слушай Дина, — смеясь, сказала Алиса, кладя руку на плечо Рафаэлю. — Каждый должен делать то, что ему нравится. Может, Дин просто завидует тебе, потому что у него нет такой огромной коллекции, а есть всего лишь одна машина?
Рафаэль в ответ на эти слова весело рассмеялся, но внезапно, услышав с первого этажа крики его матери и Дина, заметно погрустнел.
— В последнее время Дин стал слишком раздражительным, — прошептал Рафаэль, заглядывая в глаза Алисы. — Он больше не ходит со мной в парк, не разговаривает по душам. Он стал всё больше времени уделять Алине, совершенно забыв обо мне. А теперь он ещё и ссориться с мамой.
Алиса обнадёживающее улыбнулась и слегка дотронулась до его руки.
— Рафи, — медленно начала она, а затем запнулась. Не будет же она рассказывать ему обо всём, что твориться у неё на душе. — Ты не хочешь послушать одну песню? Мне кажется, что я слышала её в коме, и слова очень плотно засели у меня в голове. Ты будешь первым, кто услышит эту песню.
Кажется, от этих слов Рафаэль немного оживился, а затем, активно закивав головой, присаживаясь на диван.
Алиса, глядя на него, немного замешкалась. Она даже не представляла, умеет ли петь. Но, услышав очередной громкий возглас с первого этажа, Алиса, неожиданно для себя, запела:
— Я не могу уйти, я не могу бежать,
Прошу, пусти меня, я так устал страдать,
Я поверну назад, все стрелки у часов, убью всех адских псов,
Чтоб снова стать героем… Твоих снов.
На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, а затем Рафаэль зааплодировал, широко улыбаясь.
— Это мило, — весело произнёс он, а затем, вскочив с дивана, бросился куда-то к письменному столу. Он открывал все ящички, в поисках чего-то. Наконец, он радостно вскрикнул и достал из самого нижнего ящика своего стола помытый листочек. — Вот, это написал Дин, но почему-то выбросил. Может, потому, что эта песня посвящена не Алине. Но я-то не промах, сразу нашёл этот листочек. Он обычно пишет песни утром, как только проснётся. Не знаю почему, но мне кажется, что он грезит не Алиной.
Последнее предложение он почти пошептал, а затем протянул Алисе листочек. Первым, что бросилось в глаза Алисы — идеальный почерк. Дин писал разборчиво, словно выводил каждую букву. Быть может, он несколько часов думал над этими строками, прежде чем начать писать.
Та самая мечта моих снов,
Готов любить до боли, до слёз,
Пока я не избавлюсь от оков
Душа пропитана тобой насквозь.
Читая эти строки, Алиса улыбалась. Она не представляла, кому они были посвящены, но точно знала, что если бы он дописал эту песню, то она пользовалась бы диким спросом. Слишком много чувств были выложены на бумаги и, наверное, они так и не нашли выхода в музыке.
Почему-то сейчас, читая эти строки, ей становилось невероятно жалко Дина. О его чувствах никто и никогда не узнает. Они будут навечно заперты в его душе и медленно убивать его изнутри.
— Мне нравится текст песни, — прошептала Алиса, ещё раз вглядываясь в листок. — Вот только обидно, что она не дописана.
— Возьми себе, — весело произнёс Рафаэль, собирая всё, что он вывалил из стола, обратно в ящики. — Может, допишешь. Или заставишь Дина дописать.
В ответ на это девушка лишь рассмеялась. Конечно, она не будет говорить Рафаэлю, что Дин ненавидит её. Хотя, это и так понятно, но ей просто хотелось ещё хоть ненадолго уберечь его от этого невероятно жестокого мира.
— Ладно, я пойду домой, Рафи, — мягко прошептала Алиса, поглаживая его по светлым волосам, а затем легонько стукнула Рафаэля по носу. Он улыбнулся. — Мне ещё надо приубраться на кухне, а то после моей безупречной готовки, такое чувство, словно там был ураган.
Они одновременно рассмеялись, а затем Алиса, помахав ему на прощание рукой, вышла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, чтобы, в крайнем случае, крики Дина были не так слышны.
Но она не угадала, Дин уже закончил свою утреннюю перебранку с матерью и теперь, ничего не подозревая, почти бегом поднимался на второй этаж, чтобы зайти на свой чердак.
Поворот налево, кто-то неожиданно оказывается перед ним и он, вместе с Алисой, падает на пол, при этом прижав её своим телом.
Дин вовремя успел подставить руку, чтобы она не ударилась головой об пол, но грохот стоял знатный.
— Скелет, тише греми своими костями, — прошипел Дин, выдыхая эти слова прямо в её губы. Он окинул взглядом её лицо, заостряя внимание на её пухлых губах. Почему-то сейчас её лицо показалось очень родным, а пухлые губы — самыми сладкими на свете. — Вечно ты путаешься у меня под ногами, Клэптон.
