Когда Ямщиков стал расспрашивать, а не было ли в коллекции армейского штыка в виде шпаги, она сразу поняла, о чем речь, и подтвердила, что, действительно, такой был. Игнатов не считал его достойным экспонатом и держал в машине - грабителей пугнуть, если нападут. А машину на время отъезда он сдал в аренду, она не знает кому, тем более, что своего гаража у них нет.

Таким образом, местный райотдел внутренних дел стал богаче ещё одним нераскрытым делом о квартирной краже. Хотя, конечно, подтвердилось наличие французского штыка, сданного в аренду вместе с машиной.

- Ну что, покупаю темные очки и майку? - деловым тоном задал вопрос Ямщиков.

- Зачем это? - удивился Рогожкин.

- Не в шубе же мне в командировку ехать?

- А куда это ты собрался?

- Как куда? В Нигерию. Там ведь жарко!

- Ага, - капитан с интересом посмотрел на подчиненного. - И в лесах очень много диких обезъян.

- Чертова пропасть!

- Рылом не вышел. И званием.

- Ну да, - согласился Ямщиков, потирая подбородок, - не вышел. Ниже капитана нельзя посылать. К обезъянам...

- Ладно, ладно. Ты только наверху не ляпни насчет Нигерии, а то горсовет десять тысяч инвалютой на снаряжение выделил, ещё додумаются на эти бабки делегацию отправить с остановкой в Париже. Лучше к нотариусу съездим, выясним, на кого доверенность оформлена.

- Годится. Только я ещё раз к мадам Игнатовой забегу, один вопросец довыясню.

И Ямщиков вернулся в кваритру законного владельца "москвича", но буквально через пару минут вернулся. Рогожкина раздирало любопытство, но он напустил на себя безразличный вид и ни о чем не спросил. За три часа они объехали все нотариальные конторы, нашли договор продажи автомобиля гражданином Пупцовым гражданину Игнатову, а следов доверенности на право управления этим автомобилем не отыскали. Оно и понятно, ведь сейчас доверенность на управление можно на любой бумажке от руки написать, главное, чтобы подпись была. Очень удобно для рэкетиров и жуликов.

Только после этого Ямщиков сказал, зачем возвращался в квартиру. Он выяснил, каким образом производится арендная плата. Оказывается, неизвестный арендатор каждый месяц перечисляет хозяйке на сберкнижку рублевый эквивалент ста долларов. Номер сберкассы и счета он, разумеется, записал.

- Ну что ж ты, чудила, - расстроился Рогожкин, - сразу-то не сказал!

- А ты спрашивал? И потом, если он сумел без доверенности обойтись, неужели тут наследит? Впрочем, косвенная улика...

Пока добирались в сберкассу, оформляли изъятие, наступил вечер. Оказалось, некто Прохоров Иван Сергеевич открыл счет в этой же сберкассе специально, чтобы делать безналичное перечисление на сберкнижку Игнатовой, потому что у него на счету постоянно болталось всего двадцать рублей. Подпись свою ставил каллиграфически сберкассовским пером-макалкой, что, однако, почерк не портило. По адресу, который он указал как свой, естественно, проживал совсем другой человек.

- Куда теперь? Я так думаю, что денежку переводил не сам Шеф, а какой-нибудь чайник, который его и в глаза не видел. - Рогожкин обернулся, ожидая, когда Ямщиков выйдет следом в общий зал.

Народа в сберкассе, несмотря на близкое закрытие, топталось много. Одни, поддавшись слухам, в панике норовили сдать наличные, чтобы не пропали при реформе, другие, наоборот, снимали деньги, ожидая замораживания счетов. Милиционерская зарплата такие панические настроения не стимулировала, Ямщиков равнодушно протолкался сквозь очередь к столу, взял ручку с грязным кривым пером, макнул в непроливашку, подал Рогожкину:

- Распишись не торопясь.

Рогожкин с интересом осмотрел стальное перо, покрытое чернильной грязью. Хмыкнул:

- Надо же, какой антиквариат. Наверное, у них тут запасы ещё с довоенных времен остались.

- Нет, не поэтому, - возразил Ямщиков. - Школа рядом, ученички шариковые ручки на переменках крадут, а эта никому не нужна.

Перо цеплялось, рвало бумагу, с него сбегали капли. Капитан аккуратно положил ручку и, довольно улыбаясь, стал обтирать бумажкой фиолетовые пальцы.

- Петрович, ты прав! Это наверняка сам Шеф буквы рисовал. Художник, профессионал! Вот что значит привычка.

- Привычка - великое дело. Вот заметь, как ты вечером домой приходишь. Кнопочку нажмешь - и за косяк.

- Язва ты и паразит! - Рогожкин чуть не обиделся за такой клеветнический выпад. - Сам в столовой в перчатках ешь, чтобы поварские отпечатки не испортить.

- Верно. А ещё судмедэксперты перчатки не снимают, время экономят, поел - и снова в труп полез.

В машине их ждало приятное сообщение: нашелся черный "москвич" - во дворе дома по улице Линьковской. Сейчас с ним эксперты работают.

- Поехали на Линьковскую! - скомандовал Рогожкин шоферу.

- А где это? - удивился тот.

Оперативники, к своему стыду, тоже не знали. Пришлось связываться с диспетчерской. Оказывается - бывшая Жданова, совсем близко. Тем не менее Рогожкин всю дорогу ругался:

- Депутаты-акробаты! В городе всю зиму батареи чуть теплые, а они вывески меняют! Площади Коммунистических субботников прежнее название вернули - Хлебная! А какая ситуация в городе с хлебом? Свой Совет переименовали в Думу, как будто думать начали!

"Москвич" эксперты к их приезду уже обработали: руль в замшевом чехле, на рычаге меховой набалдашник, все остальное тщательно протерто. Отпечатков - ноль, только свой экспертный порошок зря потратили. Любопытный факт: отсутствует аккумулятор. Ямщиков полез под капот, убедился, обрадовался. Рогожкин это сразу заметил.

- Ты что, Петрович, засиял как красно солнышко среди полярной ночи? Туз-то козырный ещё в колоде, поди?

- Нет колоды, карты сданы! Смухлевал Шеф, самого тяжелого туза вытащил, килов на сорок. А козыри-то ещё не объявлены!

- И кто же их объявит?

- Чье последнее слово, тот и объявит. Причем скоро. Завтра.

Их прервал эксперт. В двух шагах от машины он обнаружил в снегу следы вылитой жидкости, как оказалось - электролита. Тут же и пробка нашлась.

- Понял! - торжествовал Ямщиков. - Аккумулятор вытащил и электролит слил. О чем это говорит? Хоть на килограмм, а тащить легче. Тем более, что в машину ставить этот аккумулятор больше не будут, даже пробки выброшены.

Тут как раз подоспели сведения, собранные у жильцов. "Москвич" подъехал после шести, уже в темноте, и встал в самом темном углу. Шофера никто не видел, но слышали - капот захлопнул. Впрочем, саму машину чисто случайно нашел инспектор ГАИ, живущий в этом доме. Заехал на минутку и осветил номер. Тоже профессиональная привычка - всякий номер фиксировать: нет ли в розыскном реестре.

Рогожкин пытал Ямщикова, почему тот решил, что колода сдана, какие у кого карты на руках, и на кой черт Шефу аккумулятор без машины и электролита? Оперуполномоченный как всегда ерничал:

- Ну вот, смотри: борода. Козырь? Козырь! Для нас, по крайней мере, во всяком случае, - крупная карта, король. А он эту масть - раз, и сбросил. А первый ход, заметь, его. Он с бороды не зайдет, это точно, и куда мы с бородатыми фотороботами?

Картежно-розыскные разработки прервал следователь прокуратуры Юра Елецких - мрачный, усталый и с насморком. В последние месяцы весь отдел по расследованию убийств так выглядел, было с чего... Юра подергал капот, тот открылся. Юра заглянул внутрь, посветил фонариком, пощупал провода, захлопнул. Высморкавшись на снег, в придачу ещё и сплюнул.

- Вот таким путем, - аккумулятор вообще посторонний ворюга уволок. Видали: свободно капот раскрывается?

Рогожкин толкнул Ямщикова плечом, но тот хранил непроницаемое выражение лица. Потом начал толковать, что неплохо бы прямо завтра с утра вызвать на допрос Игнатову. Все-таки она получала деньги от неведомого арендатора. Елецких очень быстро согласился выписать повестку на девять утра, и Ямщиков тут же помчался к Игнатовой, чтобы немедленно вручить. На этом рабочий день можно было считать законченным. Отчеты написать - и домой.