Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Короче говоря, когда Трошкина на своем ярко-желтом «Пежо» в попытке объехать пробку на улице выруливала в цивилизацию по парковым задворкам, из темного леса на свет фар стремительно, с кувырками, как перекати-поле, вылетел этот самый Гуся.

Сначала Алка приняла его за футбольный мяч – черно-белый Гусин окрас это заблуждение оправдывал. Резонно предположив, что вслед за мячом появятся некие футболисты, она затормозила, открыла окошко и приготовилась рассказать неразумным детям, как опасно играть с мячом вблизи проезжей части. В ситуациях, не являющихся критическими, наша Трошкина до отвращения правильная особа с запредельно высоким уровнем гражданского сознания и социальной ответственности!

Попадись ей эти воображаемые футболисты, она вцепилась бы в них клещом и довела бы нотациями до слез и соплей. Но никакие футболисты из леса не вышли, а предполагаемый мяч трансформировался в умильного песика, и педагогический пыл Трошкиной лишь подогрел ее вечную самаритянскую доброту.

Выйдя из машины, Алка на пару с резвым Гусей с четверть часа бегала по парку, аукая хозяев потерявшейся собачки. Никого, слава богу, не нашла – бомжи, забулдыги и наркоманы в этот момент обретались где-то в другом месте, а маньяка давно повязали, но оставить песика один на один с проблемой Трошкина, разумеется, не смогла.

– Я бы, конечно, еще поискала и объявления на деревьях развесила, но помнила, что нужно спешить на самолет, поэтому взяла Гусю с собой, – закончила доклад неисправимо добрая самаритянка.

– То есть не исключено, что ты поспешила прихватизировать чужого песика, – трезво рассудила жестокая я. – А его хозяева сейчас бродят по парку, рыдая и заламывая руки!

– На Гусе нет ошейника, я проверила! – возразила Алка.

– Но для бродяжки он слишком чистый, – не сдалась я.

– Так, все это совершенно неважно! – Зяма хлопнул в ладоши – как будто моль в воздухе прибил. – Основательно разбираться с вольнолюбивым Гусей и его раззявистыми хозяевами будем позже, сейчас возможно только временное решение, потому что самолет нас ждать не будет. Дюха, свободна!

– Есть, мой генерал! – Я браво козырнула, развернулась на месте и зашагала восвояси – именно что есть. Папины пирожки – они всегда тяготеют к скоропостижной кончине…

Зяма это тоже знает, поэтому он крикнул мне вслед:

– И не сожри там все пироги! Мы сейчас тоже будем!

Я только кивнула, бодро прошагала на свой этаж и, уже входя в квартиру, громко провозгласила:

– Всем привет, я дома, и Зяма с Алкой тоже сейчас будут!

– Что именно они будут? – ворчливо уточнил папуля из кухни. – Есть? Или сочинять ужастики о вреде мучных изделий?

– Что, мамуля села на диету? – сочувственно уточнила я, в утешение расстроенному кулинару сцапав каждой рукой по пирожку и тут же их продегустировав. – Ум-м-м… Вкуснятина!

– А руки помыть? – по инерции пробурчал папуля, но его заузленные брови расправились.

– Да какая диета, Дюша, о чем ты говоришь? – Из гостиной приплыла мамуля – в руке блокнот, за ухом карандаш, на лбу очки – оторвалась от праведных писательских трудов. – Этот коварный тип гражданской наружности, пока я вдохновенно тянула сюжет и слабо ощущала реалии, без объявления войны подсовывал мне под руку свои пирожки, так что я съела уже пять штук!

– Успокойся, ты съела всего два пирожка. – На возбужденные голоса прибрела бабуля – заслуженный ветеран словесных баталий. – Три я с твоей тарелочки стянула, пока ты не ощущала реалии. А что? Они бы остыли.

– Да? – Мамуля сверху вниз оглядела свой поджарый фронт, пытливо ущипнула себя за талию и, очевидно, оценив попавшее в захват, как величину, которой вполне можно пренебречь, объявила:

– Тогда я съем еще два пирожка.

– А я выпью еще компота. – Бабуля тоже села за стол, потеснив меня на диванчике. – Подвинься, Дюша, сейчас еще молодые пожалуют… Ведь пожалуют?

– Конечно, пожалуют! – заволновалась мамуля. – Аллочка должна забрать у меня солнцезащитный крем и кружевной зонтик, в Турции очень злое солнце, а ей нужно заботиться о своем здоровье…

– Я дам ей с собой мою витаминную смесь, – подхватил папуля. – Турецкая кухня довольно однообразна, и в качестве тамошних фруктов я не уверен…

Я закатила глаза.

Папа и мама страстно мечтают поскорее стать бабушкой и дедушкой. На меня в этом смысле они больших надежд не возлагают, поскольку поняли, что замуж я не спешу, а принуждать меня рожать вне брака им представляется неправильным. Другое дело – Трошкина, которая и раньше была моим родителям почти как дочь, а прошлым летом и вовсе официально стала Кузнецовой. Алку мамуля и папуля без устали изводят заботой, пытаясь сподвигнуть на подвиг деторождения. А Алка при поддержке Зямы, не спешащего вкусить радости отцовства, от навязываемого ей сценария уклоняется.

– Зонтик даже не предлагай, чемоданы уже упакованы и взвешены, банка с витаминной смесью тоже не влезет, а солнцезащитным кремом Алка милым делом обзаведется на месте, они будут жить в «Хилтоне», там все есть. – Я поспешила угомонить гиперзаботливых родителей.

И тут явились Зяма с Алкой.

Братец держал в руках коробку, Трошкина застенчиво пряталась за плечом супруга.

– А вот и мы! – возвестил братец радостно и торжественно. – Папа, мама, у нас для вас сюрприз! Вы так много говорили о том, как хотите внуков, что мы с Аллочкой решили дать вам шанс…

– Ну, наконец-то! – Мамуля, не дослушав, так впечатлилась обрывком благой вести, что уронила свой блокнот и потянулась обнять Зяму вместе с его коробкой. – Кто у нас будет – мальчик или девочка?

– Пока собачка. – Нимало не смущенный, Зяма сунул в протянутые руки мамули коробку и прошел к столу, на ходу потирая ладони. – Так, у нас мало времени, поэтому есть я буду быстро, но много…

– Собачка? – озадаченно переспросила мамуля. – Какая собачка?

– Гуся, – любезно пояснила ей Трошкина и предупредительно развернула верхние лепестки картонной коробки, открывая вид на искомую собачку.

– Не понял, – честно признался папа.

Бабуля захихикала.

– Объясняю. – Зяма щедро промочил горло компотом и уничтожил первый пирожок в два укуса, экономно уложив в паузу между ними обещанное объяснение. – Опыты на людях у нас запрещены. Хотите получить на воспитание ребенка – сначала потренируйтесь на собачке. Справитесь – перейдете на следующий уровень.

– И долго нам так тренироваться? – сухо спросила мамуля.

А папуля умильно улыбнулся четвероногому «внуку», убежденно сказал ему:

– У-тю-тю! – и ловко показал пальцами козу рогатую.

– Недолго, – молвила Трошкина. Голос у нее был виноватый. – Через неделю мы вернемся и заберем его…

– Угум, – подтвердил Зяма, расправляясь с очередным пирожком.

Проглотил его, блаженно улыбнулся и грозно нахмурился:

– Но если за эту неделю с нашим условным ребенком хоть что-нибудь приключится – пеняйте на себя! Сидеть вам тогда без внуков еще тридцать лет и три года!

– Какое коварство! – Мамуля выразительно посмотрела на папулю, взглядом призывая его вмешаться.

– Спокойно, дорогая, ничего страшного, всего лишь небольшой тест на профпригодность. – Папуля забрал у мамули коробку и заботливо поместил ее в уголок за холодильником. – Так, подходящие мисочки для еды и воды у меня наверняка найдутся…

Он захлопотал, сноровисто обустраивая быт подопечного.

– Чего-то в этом роде я ожидала, – усмехаясь, заявила бабуля.

– Но не собачки же! – возмутилась мамуля.

– Не собачки, – согласилась наша родная старушка. – Я думала, это будет кто-то поэкзотичнее – хамелеон, к примеру, вомбат или анаконда… Думаю, что задача пригреть на груди змею была бы для тебя, Бася, непосильной.

– Вомбат? – повторил папуля, явно пытаясь вспомнить, кто же это такой.

Я жестами и мимикой изобразила ему в помощь большого и щекастого крысовидного грызуна. Пирожок за щекой придал картинке натуралистичности.

– Анаконда? – тоже повторил Зяма.

По лицу его было видно, что он имеет внятное представление об анакондах и очень жалеет, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. Еще бы! Мамуля нипочем не увнучерила бы анаконду! Взяла бы самоотвод из бабушек сразу же, как только та попросилась бы к ней на ручки!

3
{"b":"661156","o":1}