– Твое сиятельство! – уже нетерпеливо позвал его Долгорукий, продолжая напряженно глядеть на этикетку бутилированной воды.
Собственно, воду привезли сегодня утром, загрузив упаковками целую телегу с запряженной в нее лошадью, самоходом прошедшую от парадных ворот до самой усадьбы. Прибытие вызвало исключительно положительные эмоции – как у князей, даже заспоривших, кто из их слуг догадался снабдить их целебной водой, не нарушив приказа не являться им на глаза, так и у Давыдова, с ходу опознавшего в лошадке племенную ахалтекинскую породу и заворковавшего вокруг нее с нешуточной заботой – даже позабыв о выпивке и новых застольных тостах… А если не пьет Давыдов, то и у остальных появлялся шанс выжить…
– Князь!!!
– Что?..
– У тебя в роду татары были?
– Ну, были, – равнодушно пожал плечами Юсупов.
– И Кремль жгли?
– Жгли… – вздохнул тот.
Собственно, было это поболее тысячи лет назад, оттого ответ слышался исторической справкой, а не чем-то обидным для ныне живущих в столице. Тем более что прошлые полтысячи лет Юсуповы занимались делом абсолютно противоположным.
– А монголы в твоем роду были? – не унимался Долгорукий.
– Само собой.
– На Урале, поди, тоже города палили с четырех сторон?
– Палили, – меланхолично подтвердил Юсупов, дотягиваясь до аналогичной бутылки и одним движением скручивая с нее крышку, – если там бунтовали. Наши города были, и земли тоже наши… – он попробовал прохладную и вкусную воду, – пока Золотая Орда не пала…
– А я еще сомневался, внук он тебе или нет… – отчего-то пробормотал Долгорукий, отложив бутылку и с силой протерев глаза.
– Чего это не внук? – вяло возмутился князь, вновь пробуя воду.
– Внук-внук, – тут же заверил Долгорукий. – Твой Максим, пока мы пили, Кремль и пригороды Екатеринбурга сжег.
Вода резко попросилась обратно.
– Чего? – протерев губы, недоверчиво посмотрел на соседа Юсупов.
– А ты этикетку на бутылке почитай, – посоветовали ему.
На робкую улыбку князя – готового к шутке, даже нескладной – последовал в ответ серьезный и напряженный взгляд.
Юсупов резко схватился за пластик и вчитался в мелкий шрифт на боковых гранях этикетки – там, где полагалось быть справочной информации об изготовителе, сроках годности и прочей обязательной чепухе. Но сейчас было отпечатано совсем иное – деловитое, хронологичное и крайне, крайне болезненное для похмельной головы.
Уловив движение рядом, князь на секунду поднял взгляд и скривился – до того дремавшие Панкратов и Галицкий с Шуйским тоже с напряженным видом читали этикетку. Ага, спят они…
– Господа! – нашел самое время, чтобы объявиться, князь Давыдов, вошедший с парадного входа в идеальном, словно выглаженном гусарском мундире и блиставший совершенно возмутительной бодростью. – Лошадь обихожена, я в город. Вам что-нибудь захватить?
– Захватите нам Москву… – проскрипел Галицкий, трогая расстегнутый ворот рубашки и ослабляя его еще на одну пуговицу.
– Что-то случилось? – заметил общее напряжение Давыдов.
– Вода с нами случилась, – мрачно сообщил ему Юсупов.
Князь задумался на мгновение, взял еще одну бутылку и скинул под стол. Еремеева это тоже касалось.
Под столом возмутились, но затем, видимо, тоже вчитались в буквы – судя по тому, как резко стукнула снизу по столешнице голова хозяина дома. Ну да – там же текст начинается с «Еремееву Нику похитили»…
– О, вода – это весьма коварная субстанция! – воодушевленно отметил Давыдов. – Иногда кажется – уже трезвый. А как попил водички – так снова праздник!
А затем приметил хмурые взгляды в свой адрес и, притихнув, осторожно двинулся в обход стола к своему месту.
– Вы берите воду и читайте, – посоветовал ему Галицкий.
– «Во второй упаковке снизу не вода, а водка», – зачитал Давыдов нижнюю строчку как самую важную – именно там боевому гусару обычно писали, орден его ожидает за воинский подвиг или опала.
– Выше читайте.
Недоверчиво покосившись на Галицкого, Давыдов все-таки послушался.
– О!..
– Я сначала думал – все, белочка, допился, – напряженно поддакнул его эмоции Долгорукий, продолжая тереть лицо, – но что-то все складно написано…
– Это не белочка. Это песец, – мрачно отозвался Юсупов, содрав этикетку и комкая ее в руках. – Я этого зверя хорошо знаю. Он у меня ручной был.
– Мою Нику похитили! – донесся злой голос из-под стола. – Всех убью, один останусь! Галицкий, Долгорукий, уберите ноги со скатерти, я хочу встать!
– Вы дочитайте: там уже освободили, – даже не пошевелился Галицкий, игнорируя ерзанья под ногами.
– Слушайте, ну это же возмутительно! – отставив воду в сторону, хлопнул по столешнице гусар. – Какого демона пили мы, а дерется он?! Никогда со мной не было такого позора!
И только Шуйский молча читал текст раз за разом, мрачнея все сильнее и сильнее. Быть может, потому что осознавал гораздо лучше остальных последствия сожженного пригорода, бывшего в собственности самого императора. А также реакцию хозяина Кремля на бомбардировку и разрушение до фундамента одной из башен – пусть чужой, но в сотнях метров от собственного дома.
– Я предлагаю узнать детали. – Долгорукий положил ладони на столешницу и посмотрел в сторону ворот усадьбы, где обязаны были дожидаться слуги.
Слуги, которым они сами запретили их тревожить – пусть даже звонит сам император… Тогда им показалось, что это сравнение избыточно…
– Еремеев, у тебя телефон есть к главным воротам? Позвони, пусть пришлют кого из наших людей… – усталым голосом распорядился князь Юсупов.
Не прошло и пяти минут, как помещение усадьбы наводнили десятки людей, явившихся с телефонами, раскрытыми ноутбуками, паникой и всеми проблемами мира.
На глазах мрачнел до того спокойный Долгорукий – в деле оказался замешан его внук Игорь и родовой телеканал.
Выслушивал своих консультантов князь Шуйский, прикрыв глаза и положив руки на столешницу. Ему сообщили, что единственный внук чуть не умер в поединке с князем Черниговским и сейчас в родовой больнице в Москве.
Хмурился князь Галицкий, изредка поглядывая на сложенные в углу комнаты и укрытые скатертью секретные бумаги. Общий для шестерых князей огромный проект невольно ставил их в одну обойму, вынуждая его принять бой на стороне Юсупова, Шуйского и Долгорукого, но он никак не рассчитывал, что драться придется с Черниговскими, а не с заграничным супостатом. Потому как ни о каких зарубежных свершениях и думать было невозможно, не обеспечив надежные тылы на родине.
Отчего-то едва заметно улыбался князь Панкратов, глядя в экран принесенного ему ноутбука, – равно как с робкими улыбками смотрели на экран из-за его плеча консультанты и аналитики. Может, радуется, что беда обошла его семью стороной? Этот живет войной, не бегая от схватки, но вот воюет всегда за себя.
Порывался встать, но снова садился за стол князь Давыдов. Ему принесли сотовый телефон, его переполняли эмоции и желание высказать все про Черниговских в инстаграм, но телефон отчего-то сбоил, и Юсупов прекрасно знал отчего… Не ко времени рассказывать о своих планах.
Рвался бежать и искать спасенную дочь Еремеев, но к нему персонально пришли в гости люди от князя Мстиславского, уведшие его в сторону и что-то настойчиво ему говорившие. Зачем они тут? Вернее, как дети умудрились зацепить и эту влиятельнейшую семью? Спросить бы, да на плечи Юсупова отчего-то легла такая тяжесть, что не было сил встать на ноги. Наверное, он все-таки был слишком стар для таких новостей.
Ладони то складывались под подбородком князя, то ложились на лицо, то не находили себе покоя на коленях. Внук ввязался в войну против имперского клана: сильного, могущественного, богатого ресурсами и союзниками, а значит, сейчас князь Юсупов дослушает плохие вести и пойдет завершать начатое молодой кровью. Они ведь пока слишком молоды и умеют лишь начинать, а вот умение завершать приходит только с годами.
Во всяком случае, он уже невольно начал подготовку к этому, сковав всех присутствующих общим делом и финансовым интересом – пусть готовил их не к этой войне, а к противостоянию с Аймара, принцессу которых похитил его внук – Аймара, которые тоже уже были в Москве всем своим боевым крылом… Самое время проверить, насколько прочен созданный союз.
