Но материнство изменило Лорен, сгладив многие ее шероховатости и пробудило в ней более мягкую, женственную сторону, о существовании которой Анджела и не подозревала. Это заставило ее задуматься, не было ли каким-то чудом материнство, может и у нее имеются какие-то скрытые материнские инстинкты, существование которых она раньше отрицала.

Медсестра бодро вошла в смотровую, провела дезинфицирующим тампоном по предплечью Анжелы и ввела обезболивающее. На кончике языка у Анжелы вертелась мысль сказать, чтобы она не возилась с уколом, так как все ее тело сейчас практически онемело. Она едва почувствовала укол иглы, так и не вздрогнув, когда через несколько минут прибыла доктор, чтобы извлечь крошечный имплантант, который так подвел Анжелу.

— Мы сохраним его на случай, если производитель захочет провести анализ, — объяснила доктор Кимбалл, бросая прибор в прозрачный пакет для образцов. — Ваша рука немного поболит в течение дня, но ничего серьезного.

Анджела кивнула, слишком ошеломленная всем случившимся, чтобы что-нибудь ответить.

Доктор положила руку на плечо Анджелы, и когда она заговорила, ее голос был добрым.

— Все будет хорошо, — заверила она. — Что бы вы не решили, все будет хорошо в любом случае. У меня было много пациенток, которым приходилось справляться с неожиданной беременностью самостоятельно без партнера и без финансов. Так вот, я не знаю размер вашего банковского счета, но думаю, что воспитание ребенка не будет проблемой для вас в этом отношении. А что касается другого, то ваш партнер не такой уж теплый и пушистый, верно? Но он очень сильно заботится о вас, Анджела, и я уверена, что Ник сделает все правильно. Позвоните мне, когда вы двое примете решение, и мы решим, что делать дальше. А до тех пор постарайся как можно больше отдыхать, перечитай ту брошюру, которую я тебе дала, по крайней мере ту часть, где говорится о борьбе с тошнотой.

Доктор Кимбалл вышла из комнаты, оставив Анжелу медленно натягивать одежду и размышлять об одной вещи, которую доктор только что сказала — о том, что Ник сделает все правильно. Анджела не сомневалась в этом, ни на минуту не веря, что Ник умоет руки от всей этой неразберихи и оставит ее одну принимать все решения. Ник, в конце концов, был Ником, он же Мистер Контроль, так что не было никаких сомнений, что у него определенно есть свое мнение о ситуации. И она могла более или менее догадаться, каким будет его решение.

Если она никогда не представляла себя в роли матери, то ни за что на свете не смогла бы представить Ника в роли заботливого отца. Он был грубым и темпераментным, упрямым и высокомерным, привыкший делать все по-своему большую часть своей жизни. Жизнь с ним по-прежнему была поучительным опытом — для них обоих, если быть уж абсолютно честной, и как бы она ни старалась, Анджела не могла представить, как они оба справятся с воспитанием ребенка. Они оба прошли долгий путь к своим отношениям и научились доверять не только друг другу, но и членам семьи и друзьям, но проблемы, с которыми им двоим все еще приходилось сталкиваться, не рассасывались в одночасье. Как они могли привести ребенка в такую нестабильную среду, по крайней мере, не испортив ему жизнь?

Ник молчал, пока выезжал со стоянки медицинского корпуса, Анджела слишком устала, чтобы начать разговор. Она не хотела говорить о ребенке, о решении, которое они должны были принять по велению судьбы. Все, чего ей сейчас хотелось, это переодеться в свой самый поношенный спортивный костюм, свернуться калачиком на огромной кровати и проспать восемнадцать часов.

Но потом до нее дошло, что Ник направляется не домой, который находился высоко в горах Саусалито. На самом деле, он ехал в противоположном направлении от моста Золотые Ворота, который им нужно было пересечь, чтобы добраться до своего дома.

— Куда мы едем? — сердито спросила она. — Для ужина еще слишком рано, и я сомневаюсь, что смогу что-нибудь съесть.

Он бросил на нее косой взгляд.

— Тебе придется начать есть, Ангел. В конце концов, это утренняя тошнота, не дневная и вечерняя. Доктор сказал, что она может прописать что-то от тошноты, так что возьми у нее рецепт. И мы не пойдем в ресторан, по крайней мере, сейчас. А, вот и прибыли. И слава богу, есть место для парковки.

Прежде чем она успела возразить, Ник припарковал «Ягуар», вставил кредитную карточку в счетчик и вытащил ее из машины.

Сердце Анджелы забилось в два раза быстрее, когда она узнала магазин, в который он ее потащил.

— Ник, почему из всех мест мы оказались именно здесь? Последнее, что мне сейчас нужно...

— Не спорь со мной, — закончил он повелительно. — Пойдем, Ангел. Нас ждут.

Магазин, в который он практически затащил ее, был очень дорогим, очень эксклюзивным ювелирным магазином, и Ник стал одним из их лучших клиентов с тех пор, как познакомился с Анджелой. Несмотря на ее протесты, что она не особо любила ювелирные украшения, он продолжал на регулярной основе удивлять ее новым браслетом или кулоном, или парой сережек. Он несколько раз брал ее с собой, в основном для того, чтобы помочь ему выбрать подарок для ее матери или его матери по какому-нибудь случаю, но также и для того, чтобы она могла выбрать что-то для себя, без высокомерного участия Ника, когда он выбирал сам для нее.

Однако сейчас они шли мимо витрин с ожерельями и потрясающе дорогими часами, Ник почти тащил ее в заднюю часть магазина, где их ждал улыбающийся менеджер.

— Ты принес то, что я хотел, Майло? — хрипло спросил Ник.

Подтянутый, очень ухоженный пожилой мужчина коротко кивнул.

— Конечно, мистер Мэннинг. Я отложил его в сторону, после того, как вы его вчера выбрали. Вот, сэр.

Анджела наблюдала за разворачивающейся перед ней сценой, словно находилась в каком-то причудливом сне. Ювелир мило вложил в протянутую ладонь Ника маленькую квадратную коробочку темно-серого бархата и скрылся в задней части комнаты. Ник открыл коробочку и вытащил кольцо, потом повернулся и взял ее левую руку.

— Не говори ни слова, пока я не закончу, ладно? — предупредил он ее. — И я скажу тебе прямо сейчас, Ангел, я не приму другого ответа. Клянусь Христом, я бы никогда, даже через миллиард лет, не смог представить, что буду делать что-то подобное, но тогда я тоже не видел себя в роли будущего отца. У нас с тобой было испорченное детство, и я редко видел двух людей, у которых было столько разных проблем, как у нас с тобой. Боже, помоги нашему бедному ребенку и будем надеяться, что мы не испортим все дело с его воспитанием. Я знаю, что ни один из нас не планировал такое, но дело в том, что мой ребенок растет внутри у тебя, Ангел. И нет никакого способа в аду, что ты прервешь эту беременность. Ты выйдешь за меня замуж, а потом как-нибудь поможешь мне понять, как на самом деле, воспитывать детей. Поняла? О, и я выбрал это кольцо вчера после того, как мы впервые узнали об этом. Оно идеально подходит тебе, но думаю, если оно тебе не особо понравится, мы можем выбрать и другое.

Она чувствовала себя так, словно плыла в каком–то другом измерении, наблюдая, как Ник надевает кольцо на третий палец ее левой руки, и у нее осталось достаточно присутствия духа, чтобы почувствовать благодарность за то, что кольцо было одновременно сдержанным и великолепным — платиновое кольцо, инкрустированное бриллиантами, обрамлявшими изящный квадратный пасьянс. На самом деле, оно было идеального размера и формы на ее длинном, тонком пальце, и рассматривать еще и другие кольца с ее стороны было точно вредностью.

— Ник. — Ее голос был хриплым, она сжала его руку для поддержки. — Ты... Боже, Ник. Ты не должен этого делать. Делать мне предложение. Я знаю, как ты относишься к браку, как ты всегда клялся, что брак не для тебя. И только потому, что я беременна, не означает, что ты должен чувствовать себя обязанным…

Он фыркнул.

— Кто сказал, что я чувствую себя обязанным? Анджела, ты уже достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что никто не заставляет меня делать то, чего я не хочу, даже ты, единственная женщина, которую я люблю. Я совершил много ошибок в своей жизни, особенно с тобой, и пришло время мне хоть раз поступить правильно. И забудь всю эту чушь о том, что из чувства долга я решил сделать из тебя честную женщину. Это как раз то, что нужно сделать. Для тебя, для меня, для нашего ребенка. Для семьи, которой мы собираемся стать. Ладно?