Но у Данте была одна бывшая девушка, которая ни разу не связалась с ним, несмотря на то, что он предложил расстаться друзьями. Почти месяц назад он расстался с Карой, и ничего не слышал о ней — ни единого электронного письма, голосовой почты, смс или комментарий в соцсетях. Данте боялся встретиться с ней лицом к лицу, поэтому придумал какой-то предлог, чтобы не заходить в офис Ника, как обычно. Он заявил, что они смогут подольше по обедать, чтобы обсудить его инвестиционный портфель, хотя Ник сильно ворчал на его предложение, потому что ему придется тащить с собой все отчеты и графики в ресторан. С другой стороны, Ник ворчал по любому поводу, который считал ниже своего достоинства, Данте уже давно к этому привык, научившись игнорировать.

Войдя в свое офисное здание, он невольно вспомнил свое первое свидание с Карой — она стояла посреди вестибюля в красном платье, которое делало ее маленькую фигуру просто восхитительной. Он был приятно удивлен той ночью, как в постели, так и вне ее, и она продолжала радовать и удивлять его не один месяц. С ней было весело, когда она была рядом, легко. Ему никогда не приходилось беспокоиться, что сказать, тем более что она была довольно разговорчивой. И она всегда была, черт побери, благодарна ему за каждую мелочь, которую он для нее делал, будь то буханка хлеба из его любимой булочной в Норт-Бич, или один из тех приключенческих фильмов, которые они оба любили, или обед в каком-нибудь маленьком ресторанчике.

Однако его по-прежнему беспокоило, что Кара обвинила его в том, что он скрывал ее от семьи и друзей, специально водил в малоизвестные, ничем не примечательные ресторанчики на окраине города вместо модных, пользующиеся успехом мест, которые он обычно посещал, чтобы они не столкнулись ни с одним из его знакомых. Ему следовало бы, ругал он сейчас себя, догадаться тогда, настолько умная Кара рано или поздно обратила бы на это внимание. Но он сказал ей правду. Он совершенно не стыдился ее и не стеснялся. Единственным побуждением, почему он не хотел ее никому показывать, была потребность хоть в каком-то уединении. Но от этого он не чувствовал себя менее виноватым, потому что тем самым обидел Кару.

Он скучал по ней. Эта мысль неожиданно пришла ему в голову, когда он вышел из лифта на своем этаже. Он скучал по общению с ней, по ее заразительному смеху, по обсуждениям лекций, которые она посещала по финансам. И хотя он никогда, никогда не будет скучать по ее дрянному старому матрасу, он определенно скучал по той безудержной страсти, которую она всегда проявляла в постели.

Данте нетерпеливо отбросил прочь странные мысли о Каре, мысли, которым он не имел права предаваться, как только порвал с ней… скорее всего, разбив ее нежное, доброе сердце. Непрошеный ее образ при расставании в тот последний день, когда она безудержно рыдала у него на плече, с покрасневшими и опухшими глазами, с сиплым голосом, дразнил его, мучил совесть, заставляя снова почувствовать себя настоящим дерьмом. Она выглядела такой маленькой, такой уязвимой и, по ее собственным словам, чертовски грустной. И когда она так старалась быть стойкой, уверяя, что с ней все будет хорошо, что она пережила в своей жизни гораздо худшие времена, что ж, от этого ему становилось только хуже. Потому что в двадцать два года Кара пережила столько потерь и столько горя, постоянно борясь с трудностями, чем другие в три раза старше ее. Как бы тяжело ни было Данте потерять любимого отца в возрасте одиннадцати лет, по крайней мере, вокруг него была огромная семья — команда поддержки, он ни разу не почувствовал себя одиноким или брошенным, и не испытал чувства, что он один на белом свете. И столкнувшись с теми же проблемами, с которыми ежедневно сталкивалась Кара, он точно знал, что не справился бы с ними так, как справлялась она.

Когда он добрался до своего офиса, его телефон зазвонил снова, он нетерпеливо вздохнул, увидев номер Кэти.

— Привет. Я только что вошел в свой кабинет. Буквально. Я собирался позвонить тебе через минуту, — сказал он, снимая пиджак.

— Я знаю, что веду себя ужасно назойливо, — призналась она с пронзительным смешком. — Но я так взволнована предстоящей поездкой в Нью-Йорк, что могу думать только о ней! Слушай, я пыталась связаться с тобой, потому что хотела заказать столик на ужин там в ресторане. Да, и купить билеты в театр. Из того, что я читала в интернете, почти невозможно попасть в определенные места или купить билеты на определенное шоу, поэтому я хочу позаботиться обо всем заранее.

Данте опустился в кресло, стараясь не думать о дюжине неотложных дел, которые ему предстояло решить за день. Беспокойство по бронированию столика на ужин и билетов в театр во время командировки, до которой оставалось еще три недели, не входило в их число.

— Делай все, что считаешь нужным, — сказал он ей, стараясь не отвечать нетерпеливо. — Ты же знаешь, что я люблю поесть, так что не стесняйся заказывать столик на ужин. И поскольку я не большой любитель театра, я оставлю это на твое усмотрение. Хотя я не могу обещать, что не засну на представлении.

— Да ладно тебе! Будь хорошим мальчиком, — уговаривала она. — Ты же знаешь, как я люблю ходить на спектакли и мюзиклы. И гастролирующие труппы здесь не идут ни в какое сравнение, как оригинальные бродвейские постановки. Держу пари, если бы мы пошли на один из тех ужасных боевиков, которые ты так любишь, ты не заснул бы.

— Их не зря называют боевиками, — сухо ответил он. — И я сделаю все возможное, чтобы насладиться спектаклем. Просто постарайся выбрать что-нибудь более живое, ладно?

— Хорошо. И мне не терпится протащить тебя с собой по моим любимые магазины. Самое лучшее время для твоей поездки, начнутся грандиозные распродажи осенних и зимних коллекций. За месяцы, пока я жила в ЛА мне не нужны были теплые вещи, поэтому мне необходимо будет сделать несколько серьезных покупок.

Само собой разумеется, что он будет оплачивать эти «серьезные покупки». У Кэти по-прежнему не было реальных перспектив на работу, а значит, и источника дохода. Она пару раз смялась моделью в незначительных местных компаниях модельных агентств, но, по ее словам, гонорар был настолько маленьким, что ей приходилось по-прежнему полагаться на своих родителей и Данте, которые более или менее поддерживали ее, когда она вернулась из Лос-Анджелеса.

— У меня не будет много свободного времени, — предупредил он. — Не забывай, что главная причина этой поездки — конференция, на которой я должен присутствовать.

Кэти рассмеялась.

— Не беспокойся. Ты можешь дать мне свою кредитную карту, прежде чем начнешь слушать какое-нибудь скучное выступление, я найду ей применение!

Он почти не сомневался, что она поступит именно так. В конце концов, он не только видел содержимое ее гардероба, но и несколько раз брал ее с собой за покупками. Счета, которые она оплачивала его кредиткой за удивительно короткий промежуток времени, приближались к уровню валового национального продукта некоторых малых развивающихся стран.

— Послушай, у меня тут дел невпроворот, так что я позвоню тебе вечером, ладно? — сказал он, уже открывая электронную почту, чтобы прочитать пришедшие письма.

Кэти вздохнула, немного драматично, по его мнению.

— Хорошо. Только не звони раньше восьми. Я пойду на занятия йогой, которые недавно нашла. Конечно, учитель и студия не так хороши, как в Сан-Франциско, куда я ходила, но это лучше, чем ничего.

— Я планирую позвонить тебе около девяти. Наслаждайся занятием.

— Ой, и еще кое-что! — произнесла она. — Во сколько ты заедешь за мной в субботу на вечеринку?

— В пять часов. Я знаю, что это немного рано, но мы должны вернуться в город после того, как я тебя подхвачу, а тогда будут уже пробки.

— Если бы я переехала к тебе, — заметила Кэти, — тогда нам не пришлось бы беспокоиться о пробках или подобных глупостях.

— Нет. Мы уже говорили об этом, Кэти. Несколько раз и мой ответ не изменился. Еще слишком рано.

Данте почти слышал, как она надула губки по телефону.