С тех пор Габриэль ничего не слышала о своей возлюбленной.

Ночами ей снилась Зена и то, как они были вместе. Саму себя девушка уговаривала, что воин всегда находится с ней, в её сердце и снах. Чтобы с ней ни случилось, любовь Габриэль будет ей поддержкой. Габриэль была уверена, что даже расстояние не сможет разъединить их души и время не властно разрушить их клятву, скреплённую перстнем трупа.

***

Проходили дни, и Зена, приехавшая в Индию, напрочь обосновалась там и нашла работу в доме одного индийского знатного типа. Обладая сильным характером, закалённым в сталь, Зена ужилась на новом месте. Она подружилась с мужчинами-воинами, служившими индийскому господину, и стала их военачальником в скором времени. Свободные ночи она проводила в городских тавернах, где завела себе много подружек, которые были неравнодушны к ней и её облику. Но сколько бы она не проводила с ними ночей, так и не смогла подлинно привязаться ни к одной из них. Можно сказать, что новые подруги Зены полностью соответствовали её поведению и характеру.

***

Прошло три года с того момента, как Габриэль Ленаус осталась одна. От Зены не было ничего слышно; никто не знал, что с ней, и Габриэль это печалило. Отец продолжал сувать ей женихов, но Габриэль отказывала им. Король не тосковал о поступке воина. Он был рад, что та наконец оставила его дочь в покое. В день праздника всех святых знакомые девушки по знати уговорили Габриэль пойти к гадалке и узнать свою судьбу. В Амфиполис прибыла провидица и многие целыми днями толпились возле её шатра, хоть она была тут проездом. Габриэль пришла к ней.

Знакомые заробели и впихнули Габриэль в шатёр первой. Гадалка была облачена в тёмные блестящие одежды с какими-то монетами по краям. В центре шатра стоял овальный стол, за который и села девушка.

— Что привело тебя ко мне? — мрачно спросила прорицательница.

Габриэль ответила:

— Хочу узнать судьбу.

Женщина с редкими седыми прядями окинула её странным взглядом:

— Нити судьбы неисповедимы, деточка. Они переплетаются между собой и нет им начала и конца, что говорит нам о том, что жизнь бесконечна.

— Так вы погадаете мне? — Габриэль стало не комфортно от чёрных глаз женщины.

Она вытянула костлявую руку вперёд:

— Дай мне ладонь.

Габриэль смело подала руку.

Гадалка долго всматривалась в линии на ладони девушки, затем сказала:

— Твоё будущее покрыто туманом.

— И что это означает?

Гадалка вновь осмотрела линии на ладони девушки, затем нахмурилась и перевела взгляд на круглый шар, стоящий посередине стола. Габриэль вознамерилась задать вопрос, когда женщина знаком руки велела ей помолчать.

Она долго ворожила над шаром, приглядываясь к нему, пока вдруг не выпучила глаза и резко отодвинулась.

— Что там? — как на иголках, спросила Габриэль. — Что вы увидели?

Глаза гадалка расширились и она уставилась на девушку странным взглядом.

— Я видела женщину, — начала она, — молодую женщину.

— И?

Гадалка уставилась на шар:

— Её взгляд был сердитым, если не злым. Выглядела она странно…

— Как это?

Женщина пожала плечами и замотала головой:

— Иди-ка ты отсюда, милая. Мне что-то не хорошо… Кажется, приболела я.

— Но кто та женщина? Как она выглядела?

Гадалка заторопила девушку к выходу, так ничего больше и не сообщив. Габриэль встревожилась и ушла из шатра. Поведение провидицы напугало её.

***

… Настал ноябрь и на Грецию опустились дожди, шторма и грозы.

Как-то в одну такую грозовую ночь на греческие скалы выкинуло большое судно. Корабль швыряло в бурных потоках и вскоре он разбился вдребезги, оставив после себя только щепки. Среди тел, выброшенных волнами к берегу, была и Зена Тренавеус. Последние слова, произнесённые ею перед смертью были просьбой послать за Габриэль, чтобы обвенчать их. Зена быстро теряла силы, пока её перетаскивали на носилки, но вскоре несчастная умерла прежде, чем увидеть окраину Амфиполиса.

Сирена была потрясена горем, позабыв сообщить Габриэль о возвращении её возлюбленной, и бедная Зена, так и не простившаяся с Габриэль, упокоилась на погребальном костре за домом матери. Остатки её праха Сирена сгребла в глиняный горшок и закопала за пределами деревни на кладбище, которое соорудили сами крестьяне, где бы можно было увековечить память ушедших. Кладбище представляло собой маленькие круглые ямки, типо могил с крестами и табличками на них.

Найдя место, Сирена раскопала небольшую ямку и поместила туда горшочек, перекрестив его. Зарыв землю, она установила самодельный крест с именем дочери в основании могилы, а рядом вонзила в землю меч Зены и на рукоять положила шакрам.

Поплакав, она вернулась домой.

***

Прошёл день. Вечером, после захоронения, Габриэль вышла во двор подышать ночным воздухом.

Стоя на крыльце замка, она оглядела ночную мглу. Стало скучно. Выдохнув, она подошла к главным воротам, которые уже готовились запереть на ночь.

— Куда вы? — окликнул её низкорослый стражник, карауливший ворота. — Не дело королевской особе покидать замок среди ночи.

— Спасибо за заботу, — ответила Габриэль, а про себя подумала: — ≪Раньше покидала и ничего≫. — Я выйду ненадолго, потом закроете.

— А его величество знает?

— Его величество уже видит сны, я думаю. Не переживай, я буду на виду.

Страж вытянулся, когда девушка прошествовала мимо. Вдруг её позвал приближающийся к замку наездник; при звуке голоса чужака кровь ожила в венах Габриэль. Это была Зена! Габриэль помнила её голос и этот звонкий клич, который та издавала! Лошадь под всадницей очень нравилась Габриэль; Зена часто ездила на ней просматривать местность на наличие опасности. Ночная тьма прятала лицо всадницы; вид её был печальным и угрюмым, словно смерть.

Воительница сказала ей:

— Я на днях вернулась домой, Габриэль, потому что даже вдали не сумела жить без тебя и, закончив дела в Индии, я прискакала к тебе, чтобы пойти обвенчаться с тобой.

Габриэль настолько обрадовалась, что воин без особых усилий убедила её сесть за своей спиной, чтобы с рассветом, после безумной скачки, прибыть в замок уже женатыми. По телу Габриэль пробежал озноб, когда рукой она тронула плечо Зены. Пальцы онемели и похолодели, как лёд, когда она обняла всадницу за талию, чтобы не упасть с седла.

Слов не было; неясный страх охватил девушку. Луна взошла и её световые потоки, до этого скрытые тучами, устремились на землю, освещая всю местность. Лошадь неслась чересчур быстро, а когда устала и замедлила бег, всадница глухим голосом подстегнула кобылу, вернув ей потерянные силы. Ничего не было сказано с того момента, как Габриэль разместилась за спиной возлюбленной. Они подъехали к месту, где пока что не возвели мост, и въехали прямо в облако брызг потока ручья. Луна ярко освещала двух наездников; в искрящемся отражении Габриэль увидела, что её воительница облачена в саван. Она поняла, что её везёт не человек, а неупокоённый призрак, но сил выказать сопротивление у неё не осталось. Бешеной скачкой неслись они дальше, пока не доехали до кузницы, стоявшей на окраине деревни. Блестел раскалённый горн, и Габриэль поняла, что, несмотря на позднее время, кузнец ещё работает. Голос вернулся к несчастной девушке.

— Помогите! Помогите! — заорала она, собрав последние силы.

Держа в руке раскалённый прут, кузнец выбежал из двери и, как только лошадь промчалась мимо, он схватил Габриэль за подол платья и стащил на землю. Труп не спал: ухватил Габриэль за локоть с такой силой, словно зажал в стальных тисках. Лошадь неслась, словно угорелая и проволокла Габриэль с кузнецом до самой ограды кладбища. Тут кобыла замедлила бег. Улучив момент, кузнец выжег прутом кусок платья, который труп зажал ледяной рукой, и спас королевскую дочь — больше мёртвую от пережитого, нежели живую — от верной смерти.

Всадница перемахнула через загрождение и скрылась в могиле — той, где пару часов назад был захоронен прах Зены Треновеус.