Литмир - Электронная Библиотека

Интересно, Камилла тоже надевает для него такое… порочное белье?

Почти наверняка. Не только белье, но и позволяет ему делать с собой все, что ему нравится. Если она владеет таким делом, то наверняка искушена в любви и уж совершенно точно не стесняется, когда веревки стягивают ее тело. Наверняка бесстыдно раскрывается и подается навстречу его пальцам, или… плети.

Я мысленно влепила себе пощечину, но помогло смутно.

Какая она, Камилла де Кри?

Воображение рисовало зрелую женщину, роскошную женщину – такую, как ее светлость, герцогиня де Мортен. Возможно, не такую утонченную, но…

Чтоб у нее на носу бородавка вскочила!

У Камиллы, разумеется, ее светлость тут ни при чем.

Представила, как Орман стягивает с нее платье, как его руки небрежной лаской скользят по покатым, красивым плечам, и внутри все перевернулось. Горячая волна прокатилась по телу, заставляя пальцы сжаться на подлокотниках, резной узор до боли впился в ладони.

Всевидящий!

Неужели я на самом деле ревную?

Эта мысль ошеломила и оглушила настолько, что я замерла. Даже упустила момент, когда над сценой пошло затемнение: мужчина как раз рванул с плеч девушки полупрозрачный занавес сорочки, обнажая ложбинку между грудей, и припал к ней губами. На этом в зале вспыхнул свет, а занавес сомкнулся, отрезая любовников от нас.

– Интригует, правда?

– Нет! – выпалила я. – Это ужасно! Она сейчас потеряет девственность с мужчиной, который убил ее отца.

Орман приподнял брови.

– Не так давно ты говорила иное.

– Я была не в себе.

– Определенно, – заметил он. – Ты и сейчас не в себе, Шарлотта. У тебя глаза, как чайные чашки.

– Пойдемте лучше пройдемся, – я вскочила. Слишком прытко для благовоспитанной мисс. – Посмотрим театр.

– Признаться, не ожидал, что ты вообще это предложишь…

В отличие от меня, Орман поднялся медленно, как готовый в любой момент напасть хищник. Миг – и удерживающий портьеры бенуара шнур развязался, отрезая нас от зала и запечатывая внутри.

– Признаться, не ожидал, что я это скажу, но мы никуда не пойдем, Шарлотта, – он шагнул ко мне вплотную.

– Что вы имеете в виду?

– Пока ты не расскажешь, что с тобой происходит.

Всевидящий, Всевидящий, Всевидящий!

– Ничего со мной не происходит, – я осторожно попятилась. Пятиться было особо некуда, за спиной начиналась стена.

– Неужели? Ты сегодня весь вечер сама не своя. – Он шагнул ближе, оказавшись со мной лицом к лицу. – Что тебя волнует, Шарлотта?

Он оперся ладонями по обе стороны от меня, так близко, непростительно близко, что мне стало нечем дышать.

– Вы… меня волнуете вы! – выпалила я.

Ну молодец, Шарлотта. Ничего умнее не придумала?

– Я? – Лицо Ормана стало удивительно светлым даже под маской.

– Я имела в виду… несмотря на маски, это мой первый выход в театр. И вообще все это… очень волнительно.

– Тогда волнуйся, но только самую малость, – Орман подался ко мне, обжигая щеку кончиками пальцев. – Ровно настолько, чтобы краснеть, как это сейчас делаешь ты.

Я краснею? Я? Краснею?

– Это от духоты. Здесь… очень жарко?

– Ты меня спрашиваешь?

– Вас я?

– Гм. – Он окинул меня пристальным взглядом. – До начала второго акта у нас есть еще более получаса. Как ты смотришь на то, чтобы заглянуть в буфет?

В буфете наверняка будет проще, чем с ним наедине, поэтому я кивнула. Позволила ему отодвинуть полог и облегченно вздохнула, оказавшись в царстве картин в позолоченных рамах и рожков светильников. В коридоре, ведущему к бенуарам, народу было немного, поэтому мы спокойно прошли к лестнице, уводящей наверх. Моя рука лежала поверх его, и это смотрелось так правильно, словно так было всегда.

Всегда.

Странное слово. Орман считает, что никогда – это слишком долго. Тогда что он скажет об этом?

– Ты смотришь так, Шарлотта, словно хочешь что-то спросить.

– Нет, просто задумалась.

– Как у тебя получается всегда выглядеть так соблазнительно?

Вопреки моей воле к щекам снова прилила краска.

– Как вам удается приплести соблазнение даже к самым невинным ситуациям?

– Потому что невинность соблазнительнее всего, Шарлотта.

Орман чуть подался ко мне, еще чуть – и это будет непристойно.

Запах сандала, запах нашего с ним знакомства и его близость. Что может быть опаснее?

Пальцы в перчатке скользнули по моему обнаженному запястью, и я вздрогнула.

– Месье Орман, мне напомнить о том, что мы в театре?

И что мы по-прежнему притягиваем взгляды.

– Ты только и делаешь, что об этом напоминаешь.

– Потому что кто-то постоянно об этом забывает.

Я вздернула подбородок и сделала вид, что меня вообще не волнует происходящее. Между тем как мы, к счастью, уже добрались до буфета. Огромный, заполненный аппетитными запахами, голосами и шелестом платьев, он занимал просторную залу. Золотисто-кремовое убранство, лепнина под потолками и несколько сияющих люстр. Последние отражались в паркете, рассыпали свет над столиками, за которыми уже устраивались гости. Зеркальные панели-ромбы за спинами официантов отражали залу.

– Что тебе принести, Шарлотта? – Эрик отодвинул стул, на который я немедленно опустилась.

У меня было такое чувство, что первый же кусочек еды выпрыгнет из меня обратно. Не то от волнения, не то от затянутого непомерно корсета. Сюин постаралась на славу и добилась талии, которую принято называть осиной. Зато теперь я понимаю, почему осы такие злые.

– Чаю.

– И только?

– С сахаром.

Эрик улыбнулся, но, к счастью, настаивать на большем не стал. Стоило ему отойти, как на меня свалилось очередное осознание: я уже называю его по имени даже в мыслях. Всевидящий, что же дальше-то будет?

Дожидаясь его, подняла голову и принялась считать подвески на люстрах. Впрочем, долго этим заниматься не получилось: люстра была совсем рядом, и от яркого света зарябило в глазах.

– Невероятно! – Громкий шепот женщины за соседним столиком заставил меня вздрогнуть. – История падшей женщины на королевской сцене Лигенбурга!

Чуть скосила глаза вправо: за соседним столиком устроились леди, запечатанные в темные футляры платьев. Фиолетовый и синий добавляли им возраста – так же, как складки у губ, которые не скрывали маски.

– Не в первый и не в последний раз, я полагаю. Вы только посмотрите! Они сняли маски.

Я проследила их взгляды, чтобы наткнуться на… ее светлость Луизу Биго де Мортен и ее мужа. Пожалуй, платье герцогини могло посоперничать с моим: ярко-сиреневый атлас, открытые плечи и глубокий лиф, который облегал ее фигуру, подчеркивая все достоинства, пышная юбка струилась волнами. Рядом с герцогом (высоким темноволосым мужчиной с тяжелым взглядом), одетым в черно-белую классику, она выглядела ослепительной летней бабочкой.

– Можно подумать, без масок их было не узнать, – заметила сидевшая рядом с ней леди. – Мало того, что она постоянно рядится, как… как главная героиня этого спектакля… Вы посмотрите, с кем они садятся за столик.

Пара, которая тоже сняла маски, была мне не знакома, но показалась очень приятной. Миловидная светловолосая девушка и рыжий мужчина, который с нежностью смотрел на свою спутницу.

– А кто это? – спросила ее соседка.

– Джулия Рокенфорд. В прошлом – Джулия Пирс, дочь этого ненормального ученого, Фрэнка Пирса, который вроде как подарил нашему обществу много полезных достижений. – Яд из нее так и сочился, им было пропитано каждое слово.

– А ее сопровождающий?

– Патрик Рокенфорд.

– Погоди-ка, но он же…

– Да-да, тот самый скандальный делец, фабрикант, сколотивший состояние на производстве двигателей для дирижаблей.

– Какой кошмар! Только в наше время герцог может сесть с дельцом за один стол.

Я отвернулась, потому что мне стало противно, но заткнуть уши на глазах у всех не представлялось возможным.

– Больше чем уверена, что его отец просто в гробу переворачивается. Уильям де Мортен был приверженцем старых традиций, он бы не потерпел в невестках такую особу, как эта Луиза… Не помню, как же ее звали в девичестве…

7
{"b":"660911","o":1}