Рано утром в ближайшую от деревни рощу въехала четверка ловчих на лошадях, пятая лошадь везла какой-то тюк. В тюке лежал побритый на лысо (у ловчего волосы были черней ночи) труп переодетый в одежду Искандера в которой тот засветился перед стражей в момент бегства из дома раджи. Из спины трупа в районе сердца торчала обломанная возле самого тела стрела. Также пришлось, расстается со старой румалой и частью своего характерного для туга-ассасина, арсенала. Ужинали ловчие уже в другой харчевне расположенной в городке через который лежал их путь в Наланд где удачливых охотников дожидалось вознаграждение за убийцу. Хозяину харчевни прошлось несколько раз выслушать историю бравых ловчих, которые невзирая на смертельную опасность сумели обезвредить матерого убийцу заплатив за это жизнью своего товарища. Через неделю пути до Наланда от трупа останется зловонная разложившаяся непригодная к опознанию субстанция — жара и личинки мух сделают свое дело. Доказательством могут послужить только вещи Искандера и слово охотников которое они подтвердят даже под пыткой.

А между тем юноша в одежде простолюдина уже двигался по территории царства Индиры III. По дороге он присоединился к группе беженцев из приграничных мест и растворился среди безликой толпы. Часть беженцев двигались до каких-то определенных мест надеясь найти приют у дальних родственников, остальные останавливались в каждом поселение согласные на любую работу за кров и еду и не найдя ее отправлялась дальше. В одной из таких деревень парню повезло — его взяли помощником горшечника. За предоставленные кров (место в сараюшке) и пищу (постная каша три раза в день) ему предстояло таскать и месить глину, носить и рубить дрова для обжига а в базарные дни носить готовую продукцию на рынок. Ни о какой жестокой эксплуатации и речи ни шло — сам горшечник работал не меньше а его стол мало чем отличался от «разносолов» юноши. Два месяца проведенные в этой деревне добавили в копилку юноши профессию «подмастерье горшечника» и позволили переждать намеченный им срок в относительном комфорте и безопасности.

Настала пора возвращаеться в храм. Для этого Искандер выбрал наиболее безопасный путь — по морю. До восточного побережья он добрался в составе каравана в который нанялся охранником — скоростная стрельба из лука сильно впечатлила главного караван-баши. Морское путешествие от Пури до Каликута проходило на машаве (судно до десяти метров длиной для прибрежного плаванья), капитана которого десять золотых пагод примирили со странностью пассажира и необходимостью выгребать против ветра. Загружаясь в Каликуте товарами для обратного рейса ни капитан ни члены команды не помнили какого пассажира они сюда доставили. Последующие две недели пятимесячного пути до храма проходили вполне штатно если не считать обуревающих парня чувств. — Как встретят храмовники своего героя, как обмануть Всевидящего и удачно сбежать с сокровищами. Открывшаяся картина в конце пути снимала все эти вопросы — Храма и монастыря больше не было. Обугленные развалины и пепелище — это все что осталось от них.

Махипала I полновесной монетой отплатил за смерть родственника. Да и не мог он поступить иначе. Многочисленные отпрыски династии Пратихара тоже метившие на трон могли истолковать это как проявление слабости что неминуемо возобновило бы попытки передела власти. Поэтому параллельно розыску убийцы шли задержания, начиная от рядовых тугов до самих смотрящих. Лучшие дознаватели при помощи самых изощренных пыток по крупицам собирали информацию позволяющею выходить на все новых и новых фанатиков. Как известно «ищущий да обрящет» и удача в лице адепта-резидента знавшего дорогу к храму и сломленного пытками была им наградой. Десятитысячный экспедиционный корпус усиленный боевыми слонами в обстановке строжайшей секретности немедленно был отправлен в путь. В это же время отряд самых опытных ловчих с проводником-предателем ускоренным маршем направился к тайной тропе. Их задача — перехват возможных гонцов секты двигающихся в обоих направлениях. На расстоянии дневного перехода колонна карателей разделилась на несколько отрядов чтобы плотным кольцом окружить неприятеля и лишить его возможности отступления. Еще через день начался штурм. Сектанты сражались отчаянно, но что они могли сделать против двадцатикратно превышающей их регулярной армии. Пока шло сражение все женщины с детьми заперлись в храме, облились лампадным маслом и устроили джаухар (массовое ритуальное самосожжение). Вскоре деревянная конструкция кровли тоже занялись огнем, и храм превратился в огромный полыхающий костер. Пленных гвардейцы не брали, и неважно кто им попадался — раненый или убитый — все туги обезглавливались а все постройки монастыря после обыска поджигались. Из более чем восьми сотен обитателей храма не выжил никто. Армия после победоносной битвы отправилась в места дислокации а ловчие безрезультатно просидевшие еще месяц в засадах отправились на поиски новых наймов. Юноша вернулся в храм двумя месяцами позже.

Обойдя пепелище, Искандер присел на ступени крыльца, некогда ведущего в храм. Сложно описать чувства, переживаемые им — вроде бы все правильно и секта убийц понесла заслуженную кару, но секта состояла из людей с которыми он провел почти пять лет. Из-за своего особого положения друзей он не завел, но часто чувствовал искреннюю симпатию со стороны окружавших его людей. «- Ладно, кровью смыта кровь — покойтесь с миром. Не пройдет и десятилетия как джунгли вернут себе когда-то давно расчищенную от них территорию и ваш прах, больше никто не побеспокоит. «Пытаясь не наступать на всюду разбросанные падальщиками кости, юноша покинул храм, теперь уже навсегда. Закрылась еще одна из страничек его жизни.

Повторив путь гуру — сначала до лианы, а потом уже до муравейника и хорошенько натерпевшись листьями, парень принялся за работу. После расчистки лаза всё что удалось рассмотреть снаружи это узкая пещерка достаточно круто уходящая вниз. Вооружившись факелом он немедля приступил к спуску. После минуты пути Искандер понял что задыхается. Отчаянно чадящий факел с невероятной быстротой выжигал кислород из небольшого замкнутого пространства. Отбросив его в сторону юноша заспешил назад. Только вот получалось очень плохо — узкий лаз не давал возможности развернутся и двигаться приходилось задом наперёд да еще снизу вверх. Паники добавил халат, который задрался до самых подмышек и не давал возможности нормально отталкивается от пола руками. На поверхность он выбрался в полуобморочном состоянии, с изодранными в кровь коленями и ладонями. К следующей попытке парень подготовился более основательно, заготовив несколько маленьких факелов, с размером пламени с фалангу пальца и сменил халат на рубаху. Пещера заканчивалась небольшим утолщением как раз таким, чтобы можно было развернутся, с вырубленной в стене нишей. Нишу на две трети заполняли знакомые ему мешочки. Сколько пришлось делать спусков в пещеру, он не помнил. В каком-то лихорадочном экстазе, не отдыхая ни секунды и не используя больше факел, он просто раз за разом проделывал это. Юноша никогда не был жаден до денег, но от приступов «золотой лихорадки» никто не застрахован. Судьба преподнесла на семнадцатилетние парня щедрый подарок достойный сокровищниц императоров.

«Лихорадка» отступила как только Искандер осознал что все это ему не унести, да что там унести — даже приподнять все сокровища за раз у него бы не вышло. Волокуша для целей парня не подходила — даже слон оставил бы за собой менее заметный след, да и пройдешь с ней не везде. Пришлось изготовить из подходящих ветвей четыре конструкции напоминающие коромысла, и уже к ним подвязывать мешочки. Как подсчитал юноша, во время перехода придется возвращаться за оставленными коромыслами три раза, а значит расстояние и время в пути вырастет в семь раз. Четыре дня проведенных в таких челночных забегах, удалили его на расстояние всего лишь полуденного перехода, и заставили работать голову. Голова подсказала что полтора месяца таких забегов с грузом на плечах его тело не переживет а сокровища надо просто припрятать и идти искать слона, с погонщиком конечно. В одной из деревенек недалеко от побережья удалось найти и «уговорить» погонщика за хорошую плату поработать неподалеку на лесоповале…. Довольный хорошим заработком погонщик помнил только то что две недели собирал с вырубок готовые стволы и укладывал их в штабеля для сушки.