Можно было выскочить и пойти следом; можно было предпринять множество в большей или меньшей степени неблагоразумных вещей, которые все же привели бы к какому-нибудь результату. Жизнь предлагала свой спектр разноцветных вариантов, но выбор приходилось делать, и автор, сделавший уже прежде свой выбор, сидел и не рыпался. Слишком привязался он к новой своей иллюзии, к жизни не желающих жить и уходящих прочь, и скрывающихся за крепостными стенами в надежде, что эти стены окажутся достаточно прочны, чтобы сохранить их чистенький, вкупе с волей, покой.

Автор сидит за стенами, такими же крепкими, как надежда тупицы. Он добился своего, ничего у него нет: только скуки тяжелый серебряный перстень на указательном пальце, да полудюжина старых рассказов. Последних, по всей видимости.

А жаль.

Опубликовано в газете: «Апраксин Блюз», 1995, № 2