– Кто-то пытался выбить из тебя все дерьмо, – сказала она девушке в зеркале.

Смотревшее на нее узкое лицо нельзя было назвать красивым, но и уродливым оно тоже не было. «Я обычная, – подумала она. – Невзрачное лицо и темные волосы до плеч. Хм-м». Она распахнула халат и оценивающе посмотрела на тело.

В голове возник целый поток характеристик.

«Коротконогая. Костлявая. Маленькая грудь. Ободранные колени (хотя это, пожалуй, временно)».

Вспомнив что-то из письма, она ощупала внутреннюю сторону левого бедра. Там оказался небольшой рубец. Шрам на внутренней стороне левого бедра появился после того, как я упала с дерева и проткнула ногу, когда мне было девять. Само тело назвать подтянутым было нельзя, зато оно пользовалось благословенной свободой от целлюлита. Ноги побриты. Умеренная восковая депиляция в зоне бикини, явно недавняя. Еще несколько синяков по всему телу, но они не скрывали того факта, что тело было лишено особой сексуальности.

«Пожалуй, могло быть и лучше, – подумала она. – На Красотку я не тяну, но на Милашку могу претендовать. При наличии достаточного бюджета. Или для начала хотя бы приличной косметики».

Она перевела взгляд с тела на отражение помещения позади него. Огромная кровать с большими пышными подушками, очень мягким на вид одеялом и белыми простынями, такими свежими, что из них можно что-нибудь вылепить. Практически все, чего ей хотелось. Если бы тут еще был… и он был! Мятный леденец на подушке! О да, раз уж ей положили леденец, это стоило того, чтобы добраться до кровати по этому широкому ковру. Тот был мягким, и она легко могла завалиться прямо на него, но мысль о леденце заставляла двигаться вперед. Волоча ноги, она доковыляла до своей цели и даже сумела уснуть, не подавившись леденцом.

Сны, которые она видела ночью, только запутали ее, и потом, проснувшись, она не знала, было ли это лишь оттого, что людей, которые ей приснились, она знала еще до потери памяти. Но она ощущала замешательство еще до пробуждения. Она с кем-то целовалась – но не видела с кем. Только чувствовала – и содрогалась. А когда его язык забрался ей в горло – ничуть не испугалась.

Затем она сидела за послеобеденным чаем в выложенной черно-белой плиткой комнате, полной папоротников. Воздух стоял горячий и влажный, а напротив нее сидела одетая в викторианском стиле пожилая женщина, которая с глубокомысленным видом попивала из своей чашки и смотрела на нее холодным взглядом карих глаз.

– Добрый вечер, Мифани. Прошу простить меня, что потревожила твой сон, но я не могла не поблагодарить тебя.

– Поблагодарить меня?

– Мифани, не думай, будто я не понимаю, что ты для меня сделала, – холодно проговорила женщина. – Мне не по душе быть перед тобой в долгу, но это благодаря тебе угроза теперь отведена от меня и моих родных. Если я когда-либо сумею отплатить тебе за это, полагаю, я буду обязана это сделать, как бы затруднительно это ни было. Чаю? – Она налила Мифани чашку и отхлебнула из своей. Мифани тоже неуверенно сделала глоток и нашла его вкус приятным.

– Очень вкусно, – учтиво заметила она.

– Спасибо, – чуть рассеянно ответила женщина, глядя с любопытством. – С тобой все нормально? Как-то странно… – Она осеклась и внимательно присмотрелась к Мифани. – Твои мысли стали другими. С тобой что-то случилось, как будто… – Она резко встала, опрокинув стул, который тут же растворился в воздухе, и отступила от стола. Папоротники вокруг нее начали извиваться.

– Кто ты такая? Я не понимаю. Ты не ладья Томас, и в то же время ты – это она!

– Мифани Томас лишилась памяти, – ответила молодая женщина спокойным тоном, с тем странным отрешением, которое бывает во снах. – И я очнулась вместо нее.

– Ты в ее теле, – медленно проговорила ее собеседница.

– Да, – с неохотой подтвердила Мифани.

– Как неловко, – вздохнула пожилая женщина. – Ладья, которая не помнит, кто она такая. – И, помолчав, добавила: – Вот неприятность.

– Простите, – произнесла Мифани и тут же почувствовала, насколько нелепо сейчас прозвучало ее извинение.

– Ладно, дай мне минуту подумать. – Пожилая женщина принялась шагать по комнате, периодически останавливаясь, чтобы понюхать цветы. – К сожалению, милочка, мне некогда обдумывать все факторы. Мне хватает и собственных проблем, и я не могу в полной мере тебе помочь, ни здесь, ни в мире наяву. Любое мое нехарактерное передвижение может поставить под угрозу нас обеих.

– Разве вы не в долгу передо мной? – спросила Мифани. – Томас вам помогла.

– Ты не Томас! – раздраженно воскликнула женщина.

– Не думаю, что она вернется за расплатой, – сухо заметила Мифани.

Пожилая женщина смягчилась.

– Тут не поспоришь. Но лучшее, что я могу сделать, это сохранить твою тайну. Я не буду тебе препятствовать и никому не расскажу, что с тобой случилось. Все остальное – зависит от тебя.

– И это все? – спросила Мифани с недоверием.

– Это больше, чем тебе кажется, и может кардинально все изменить. А сейчас мне пора уходить, а тебе лучше проснуться.

Папоротники вокруг снова взвились и стали отдаляться. Со стеклянного потолка спускалась тьма.

– Подождите секунду, – попросила Мифани, и женщина встрепенулась. Она изогнула бровь, и тьма вдруг застыла над ними. – Так вы больше ничем не поможете?

– Нет, – чуть удивленно ответила пожилая женщина. Теперь она снова сидела за столом. – Ты определенно не Мифани Томас, – заявила она, наливая себе новую чашку чая. – Добрый вечер.

– Добрый вечер, – проговорила Мифани. Женщина снова приподняла бровь, и Мифани почувствовала, что заливается румянцем. От нее явно ждали продолжения, и в сознании всплыла смутная догадка – крошечный обрывок затухающего воспоминания.

– Добрый вечер… моя леди? – Женщина одобрительно кивнула.

– Что ж, похоже, ты забыла не все.

Проснувшись, она пошарила рукой в поисках выключателя. Часы показывали семь утра. Несмотря на усталость, уснуть снова она бы не смогла. В голове проносилось слишком много вопросов. Что это за сны такие? Стоит ли ей воспринимать их всерьез?

Казалось, было бы нелепо придавать большее значение приснившемуся разговору с женщиной, чем предыдущему сну о поцелуе с языком. Тем не менее сон о разговоре был чрезвычайно ярким. Верила ли она в то, что сны это на самом деле подсознательные сообщения? Она была скорее склонна не обращать на них внимания, объясняя тем, что, пока она спит, ее мозг просто отсеивает мусор из мыслей. Но уверенности у нее не было.

И кем все-таки была эта Мифани Томас? Ладьей? Это что, какая-то лодка? Сну очевидно не стоило придавать значения – ну какая из нее лодка? И отсутствие весел, иронично подумала она, служило лишь одним из признаков. А вообще она не знала ничего. Сколько ей было лет? Была ли она замужем? Никаких колец у нее не было, следов от них на пальцах тоже. Работала ли где-нибудь? До сих пор не приходило в голову проверить, сколько денег у нее на счету. Все ее мысли были заняты тем, как бы не замерзнуть насмерть. Была ли у нее семья? Друзья? Вздохнув и пару раз прокряхтев от боли, она выбралась из своей удобной постели и робко потащилась к столу, где бросила куртку. Ободранные колени болели при сгибе, а грудь ныла при слишком глубоком дыхании. Она уже собиралась вывернуть карманы, когда ее взгляд упал на телефон и меню, находившиеся на столе.

– Алло, это номер пятьсот пятьдесят три.

– Да, доброе утро, мисс Райан, – отозвался отточенный и, к счастью, без нотки веселья голос. – Чем могу помочь?

– Э-э, я хотела бы заказать завтрак. Можете принести мне кофейник, блинчики с черникой, апельсиновый сок, тосты, мармелад и два сырых стейка?

Как ни удивительно, изумленной паузы не последовало: голос на другом конце провода бодро пообещал принести все, что она просила.

– Стейки мне нужны, чтобы положить на глаза. У меня были неприятности. – Она почувствовала, будто это необходимо пояснить.