– Ага, позвонил, попросил. От кого уж, а от тебя я такого детского лепета не ожидал услышать.

– Прямо уж детский лепет, – землянин обиженно отвернулся.

– И сейчас ведешь себя как ребенок, – продолжал безжалостно чеканить Матрул ДарВул. – Вместо того, чтобы вытягивать с меня информацию, обижаешься. Я уже начинаю думать, что ошибся… – задумчиво закончил Главный Командор.

– В чем, что выдал за меня свою дочь, Эльдиру?

«Господи, не надо было это говорить, не надо».

Но, словно кто-то парализовал его волю, заблокировал в голове сдерживающие тормоза и землянин все говорил и говорил, с каждым словом чувствуя облегчение. С каждым словом чувствуя, как груз, накопившийся в душе за это время, стронулся и каким-то черным, грязным потоком хлынул прочь, куда-то вниз, в темные глубины подсознания, туда, откуда обычно возврата нет.

– Конечно, кто я такой! Какой-то необразованный чел, с Богом забытого уголка Вселенной. Явно не пара дочери Главного Командора. Не волнуйся! Эльдира уже это поняла. И скоро у тебя будет другой зять – образованный, храбрый. И звание подходящее. Не какой-то там курсантик, а генерал. Генерал челов!

В кабине флайера повисла тишина, нарушаемая лишь тихим рокотом двигателя.

– Т-а-ак, – наконец произнес ДарВул и мельком оглянулся, словно еще раз убеждаясь, что между ними и остальными фролами находится звуконепроницаемая переборка. – А я то думаю, что ты эти несколько дней сам не свой. Значит причина – моя Дирка?

Андрей насуплено молчал, глядя прямо перед собой.

– А храбрый человский генерал, это, наверное, Виргул? Ну, об этом не трудно догадаться, – продолжил Главный Командор, вновь не дождавшись ответа от своего зятя. – Ты мне лучше скажи, Дирка тебе повод давала? Или из-за того, что она с этим Виргулом пару раз станцевала, ты там себе что-то нафантазировал и теперь сам же себя накручиваешь? Так был повод?

– Нет, не было… – тихо ответил Андрей.

– Так чего же ты, ма че пирла, – выругался ДарВул, – нюни распустил? Нет, я все сильнее и сильнее начинаю думать, что ошибся.

– Да в чем же ты ошибся? – вскричал разозленный Андрей, которого только что обложил собственный тесть. За несколько месяцев пребывания у фролов, землянин начал понимать их язык, в том числе и тот, про который на Земле говорят – ненормативный. И он отлично уже знал, что такое фроловская «пирла», тем более что она уж очень была похожа на русский эквавалент.

– Что внес тебя в список. Увидев, флайер, вытворяющий на площади Героев немыслимое для фролов, я было подумал, что поступил правильно. И бросился к площади, чтобы убедиться, что это ты. Потому что другого человека, способное на это, я на Матеи не знаю. Ну и заодно прикрыть от полицейских. Лучше бы я не летел и не слушал от тебя эти сопли.

– Да можешь ты, наконец, сказать, в какой список ты меня внес?!

– Мы все же смогли разговорить пленных кроков, – Главный Командор улыбнулся. Андрею Кедрову эта улыбка показалась похожей на волчий оскал.

«А все-таки мы с ним родственные души. Я тоже так улыбаюсь, когда… когда хочу своему противнику сделать больно или уже сделал это. Да, не хотел бы я оказаться на месте этих пленных кроков. Что меньше всего цениться в Больших Играх, так это человеческая жизнь».

– И?

– И ты включен в список людей, отправляющихся в рейд на Суриму. Именно там кроки производят это свое супероружие. Согласен?

Глава 7

Впервые, за время ареста О'Санни Харк проснулся в хорошем расположении духа. Даже убогая обстановка его одиночной камеры: узкая одиночная кровать, небольшой совмещенный санузел, крохотная панель телевизора на стене не вызывали раздражения.

Политик сладко, до хруста костей потянулся на кровати.

«Когда стану Президентом, займусь своим здоровьем, а то все недосуг», – Харк поймал себя на мысли, что легко, как раньше, до ареста, подумал о своем президентстве, как о решенном вопросе.

И от этой мысли его настроение еще больше улучшилось, и он засмеялся – легко, непринужденно. И все также, не вставая с этой ненавистной койки, он с удовольствием прокрутил вчерашнюю встречу со своим адвокатом.

О'Тосси Квор был, как всегда уверен, энергичен и деловит, всем своим видом показывая, что эта камера для Харка ненадолго, что он обязательно его вытащит отсюда. Минут десять они поговорили о текущих делах, о том, как лучше политику освещать тот или иной вопрос на допросе. Все это в различных вариациях уже не раз обсуждалось и вызывало у Харка откровенную скуку. Он отлично понимал, что без непонятно как исчезнувшей видеозаписи все эти разговоры не откроют двери его тюремной камеры. Поэтому он слушал Тосси вполуха, больше поглощенный созерцанием того, как лучи Пармы, приникающие в помещение через небольшое окно в потолке, причудливо освещают унылые синие стены.

– … друзья. Они достали Ваши любимые «Люкс-Элегант». По крайней мере, они меня так уверили. В тюрьме Вам такие сигары не выдают же?

– Простите, я тут несколько отвлекся. Что Вы сказали? – Харк весь напрягся, потому что ему послышалось… неужели…

Адвокат спокойно повторил последние свои слова:

– У меня для Вас хорошая новость. Похоже, что завтра Вас навестят Ваши друзья. Они достали Ваши любимые «Люкс-Элегант». По крайней мере, они меня так уверили. В тюрьме Вам такие сигары не выдают же?

– Э…это слишком любезно с их стороны. Буду ждать.

– Тогда до завтра. До свидания.

– До свидания, – Харк пожал протянутую руку.

Конечно, по закону разговоры подследственных со своими адвокатами прослушивать было запрещено, но слишком высоки были ставки в этой игре – президентский пост.

«Хорошо, хоть руку разрешают пожать», – Харк медленно шел по коридору в свою камеру.

Его никто не сопровождал – многочисленные видеокамеры, подключенные к центральному тюремному компьютеру, сообщали тому любой шаг Харка, или объекта под номером 232, как значился он в памяти электронного мозга. Ежесекундно об этом сообщал и электронный браслет, закрепленный на правом запястье объекта. И отклонись политик от предписанного маршрута на несколько метров, компьютер-надзиратель тут же подаст команду на этот браслет и тот предупреждающе запищит – стоп! Идешь не туда. Если Харк проигнорирует это предупреждение и продолжит отклоняться от заданного пути, тональность звука браслета изменится. Это уже будет не мышиный писк, а грозное рычание хищника. Почувствует нарушитель и «когти» этого хищника – браслет ощутимо ударит током. Если и дальше человек будет игнорировать предупреждение электронного компьютера, то последует очередная команда и браслет впрыснет в руку специальный раствор, мгновенно обездвиживающий возмутителя спокойствия электронного мозга.

Этот же компьютер внимательно наблюдал, чтобы при встречах подследственных с адвокатами, родственниками, да и следователями не происходило ничего противоправного: не передавались какие-либо предметы или запрещенная информация. В любом случае наказание следовало мгновенно и без предупреждения – подследственный обездвиживался, включалась сирена, и вызывался дежурный персонал.

«Итак, сегодня такая необходимая ему видеозапись окажется у его друзей, то есть у его ближайших соратников по партии. У кого? У О' Кронни Висту – первого его заместителя, или у О'Ларри Вороса, старшего советника партии, а фактически его правой руки! – Харк перевернулся на другой бок. – Всемогущий Картан, как же неудобна эта кровать. Ну ничего, скоро я засну на своей широкой, мягкой кровати в своей великолепной спальне. И может даже уже завтра. А может он Тосси неправильно понял? Может, речь действительно шла о сигарах, – эта мысль заставила политика буквально подскочить на кровати. – Да нет. Не стал бы так Тосси двусмысленно говорить о сигарах. Да и «Люкс-Элегант», если честно, не такие уж у меня и любимые. Так, курю для престижа. Нет, наверняка, речь шла именно о видеозаписи. А вдруг нет?» – мужчина вскочил на ноги и нервно заходил по камере, меряя ее по диагонали.