========== Разнообразное скучное существование ==========
Я — маленькая, не совсем простая, но с такой распространенной фамилией Ким, девчонка из Кореи. Мои родители достаточно известны в определенных кругах. Папа — посол Кореи в ООН, а мама — посол России в ООН. На очередном приеме в посольстве они и познакомились. Их любовь не остановило даже то, что папа был корейцем, а мама — русской. Слишком спокойные и сдержанные по характеру, они сбежали и без роскоши и огласки поженились в Корее. Желанию папы особо никто не противился, ведь из близких у него был лишь лучший друг Шихек, который поддерживал редкие безумные решения отца.
Шихек-ачжосси и мой папа, Ким ЁнХо, познакомились в детском доме. Когда мой папа попал туда, ему было четыре года, он был напуган и растерян. Отсутствие рядом матери, незнакомые люди вокруг и новая обстановка сильно пугали его. Сложно было объяснить четырехлетнему малышу, что его мама умерла от алкогольного отравления. Отец их бросил сразу после рождения сына, а других родственников у малыша не было — никто не мог забрать его в новый дом, заключить в объятия и сказать, что «теперь все беды позади, и все будет хорошо».
Он бродил по помещениям словно тень, не пытался с кем-то подружиться, но и в неприятности старался не влезать. Его оберегал старший ангел-хранитель — Бан Шихек. Шихек не навязывал малышу Ёну свое внимание и общение, но всегда наблюдал за ним со стороны и молча помогал, когда младшему нужна была помощь. Так потихоньку они стали друзьями.
Мальчишки упорно учились, работали над собой, как губка, впитывали знания. Они понимали — чтобы добиться в этой жизни высот, признания, денег, нужно пахать, а не просто учиться и работать, как все их соратники по детскому дому. Они хотели лучшей жизни — для себя и для своих будущих семей.
Отец увлекся политикой ещё в подростковые годы, ему легко давались иностранные языки. Дядя Шихек любил музыку, творчество, движение и выбрал другой путь. И они стали теми, кем стали.
На очередном приеме моему отцу случилось плотно работать с послом России для налаживания отношений между странами. Так они познакомились. Он не мог не очароваться милой девушкой с прекрасными, голубыми, как солнечное небо, глазами.
Мамочку воспитывала бабушка, больше некому было. Ее мать родила ее в восемнадцать, оставила на бабушку и сбежала со своим избранником. Мама, так же как и папа, понимала, что в этой жизни важно не просто получать высшие отметки в школе, но и нужно стремиться к чему-то, определиться со своими желаниями и целями, и идти к ним. Чем раньше, тем лучше. Время не бесконечно и возможности тоже. Мама поступила в МГИМО на бюджетное обучение благодаря своим выдающимся знаниям языков, острому уму и влиятельному доброму папе лучшей подружки. Окончив институт с отличием, вскоре она заняла высокую должность.
Свадьба родителей стала неожиданностью для Бан Шихека. Он не отговаривал отца, просто не мог поверить — русская девушка, но столь красивая и безумно влюбленная в Ким ЁнХо, также как и он в нее. Они были счастливы, и Шихек был счастлив за них.
Позже мама переехала в Корею, забрала к себе бабушку, и так они и жили втроем, пока не появилась на свет я и не пополнила эту прекрасную семью. При рождении было много споров, ведь когда семья интернациональная, сложно решить, как назвать ребёнка. Прабабушка звала меня по-русски Оксаной, по документам мое имя было Оксэн, а близкие звали меня просто — Окс. Позже, когда я выучила английский, мне казалось мое имя смешным, ведь в переводе с английского оно означает «бык».
Почти во всех семьях из нашего общества, в связи с занятостью старших, за детьми приглядывали няни, и только за мной моя любимая прабабушка. Мне было хорошо с ней. В нашем доме разговаривали на корейском, но мама с бабушкой и русскому меня учили тоже. Мои родители послы — значит, я должна была знать минимум два языка, включая родной. Также у меня появился учитель английского с тех пор, как мне исполнилось пять.
Жить в семье людей, привыкших крутиться постоянно в высшем обществе, значило придерживаться манер, знать правила приличия, соответствующе одеваться и вести себя подобающе. Баловаться разрешалось только дома. А еще родители не знали, что может пригодиться мне в жизни — никто этого не знает — поэтому я обучалась в лучшей музыкальной школе в Ильсане, играла на фортепиано и пела в хоре. Позже мама сказала, что у меня неплохой голос, есть над чем работать, и меня отдали на частные уроки пения. Вот так и проходило мое детство, загруженное правилами и обучением в разных областях.
Когда наступило время пойти в школу, чтобы заняться стандартным обучением, как все дети в моем возрасте, я почувствовала первые свои проблемы в общении со сверстниками. Когда большую часть своей жизни проводишь на приемах или за индивидуальными занятиями, становится легко общаться со взрослыми, одергиваешь себя в нужные моменты, чтобы не сболтнуть чего глупого или лишнего. Приходится, как минимум, знать хотя бы самые главные мировые новости, чтобы поддержать разговор с подошедшим к тебе очередным важным господином и удивить его своей эрудированностью. Из-за своей внешности я с детства комплексовала, что меня будут воспринимать только как маленькую хорошенькую глупую девочку. Мне хотелось доказать всем и каждому, что я умна и начитана, что я интересный собеседник несмотря на столь юный возраст. Но мои светло-русые кудряшки и голубые, как у мамы глаза, не помогали мне в этом. Первое впечатление было неизменным всегда, до тех пор, пока я не открывала рот, и не вступала с позволения родителей в разговоры.
В школе оказалось сложно находить общий язык с одноклассниками. Они шумели, баловались на переменах, шептались на уроках. Я впадала в отчаяние, глядя на их поведение. Мы явно были не на одной волне.
После пары месяцев тщетных попыток подружиться хоть с кем-то из одноклассниц, я сдалась. Отвечала, когда со мной заговаривали, давала списать, когда об этом просили. Помогала с домашними заданиями в школе. Но сама старалась не становиться инициатором общения. Я чувствовала себя комфортно в своем собственном мире. У меня была прабабушка, которая обсуждала со мной всякие домашние мелочи. Были мама с папой, которые любили меня, заботились обо мне и давали столько тепла, что его хватило бы на детей всего мира. Да и частые приемы не давали скучать и расслабиться, всегда держали меня в тонусе — я старалась быть собранной, спокойной и остроумной, много читала.
Мне было девять, когда умерла прабабушка, оставив пустоту в моем сердце. Она была моей самой лучшей подружкой. С ней я всегда чувствовала себя легко. Ее рассказы о России, истории о ее детстве и детстве и молодости мамы — замечательные, порой грустные, но всегда интересные — никогда не надоедали мне. С ее уходом в доме стало совсем тихо, а я стала еще усерднее учиться, больше времени проводить за занятиями. Родители тоже были подавлены ее смертью, а тут еще и я стала чаще просиживать за книгами. Конечно, это была хорошая новость, что меня переводят в следующий класс, когда мои одноклассники только начали учебный год, но родители понимали, каким трудом мне это дается — учеба на отлично и «перескакивание» через класс. Через полгода такой усердной работы и обучения меня перевели еще на класс выше. Я старалась заполнить пустоту, оставшуюся после прабабушки, забить голову знаниями и новой информацией, только чтобы заглушить боль утраты.
В тот же год сразу после смерти прабабушки в нашем доме появилась мисс Мэй — наша домработница и моя няня. Я не нуждалась в няньке в прямом смысле, но кто-то должен был возить меня на дополнительные занятия и забирать с них. Спокойная, с теплой улыбкой и приятным мягким голосом, она не лезла мне в душу, не заводила лишний раз разговоров и не пыталась навязываться. Не скажу, что она мне сразу понравилась, но я старалась хотя бы не расстраивать ее. Я понимала, что мисс Мэй не виновата, что сейчас в машине рядом со мной едет она, а не моя прабабушка, моя милая, ласковая бабушка. Со временем я привыкла к няне и даже стала время от времени болтать с ней на отвлеченные темы, а не только говорить время от времени «я сама уберусь у себя в комнате, мисс Мэй» и «что у нас сегодня на ужин?».
