— Хорошо, я буду ждать твоей весточки, — улыбнулся Поттер, но его улыбка исчезла при мыслях, которые возвращались к Лорду все чаще. — Черт, а если он что–то узнает?..

Поттер кусал нижнюю губу нервничая.

***

Проходит тринадцать лет. У Гарри есть не только Серпенс от Темного Лорда, но и второй сын по имени Нефрит, который находился в доме у Эйвери. В отличие от брата, он доверял Каиусу Эйвери, ведь это друг матери, точнее его любовь. Нефрит был близок к Гарри, и понимал его измену отцу.

Знания Эйвери о тёмных артефактах, которые заставляли делать человека что-то против воли, было достаточно, чтобы понять и сделать выводы.

— Добиться взаимной любви тяжело, особенно от того, к кому питаешь сильные чувства. Но хуже всего, когда любимый человек страдает.

Нефрит вздохнул, но был восторжен тем, как это сказал Эйвери.

— Ты так это произнёс. Ох, по-философски прям, — хихикнул Нефрит. — Но тебе повезло, что мама тебе ответил. Кстати, если бы тот имел родителей живых, ты бы также влюбился в него?

Нефрит очень интересовался судьбой, и ему интересна сама суть их любви.

— Что ты нашёл в маме, кстати. За что ты его полюбил?

Мужчина вставая возле окна, и смотря в него ответил.

— Я не могу сказать почему и как полюбил Гарри… Но я помню день, когда понял, что что-то испытываю к нему. На тот момент — мальчишки совсем. — Эйвери решил упустить детали того, что Поттер был тогда пленником и пытался сбежать, и после одного из неудачных побегов его и приставили сторожить Гарри. — Тогда… мы остались одни в одной комнате, — это была темница, но он решил говорить этого, — и разговорились. И… он посмотрел на меня, — усмехнулся маг. — Просто посмотрел. И я начал думать о нём… иначе.