___________
* 'Говномпир - рус.Усырь или Вурдасрак. (Прим.автора)
Борис Немировский. ПАРОДИИ
СМУР-1. (Фантастические стружки)
Собрались как-то на совет герои всяческой фантастики. Сидят, пригорюнившись, жалуются на свое житье-бытье. Встает, к примеру, огромный, лохматый и расхристанный дядька в ядовито-зеленом камзоле, дурацких малиновых штанах с бубенчиками и с обручем на голове. Может, кто над ним и посмеялся бы, кабы не руки по локоть в земляничном соке да не два меча. Тоже в земляничном соке. Встает, значит, пошатываясь, и говорит: - Я, говорит, блаародный дон Румаатаа Эстоонский-ик ! Веселый я человек получился, только вот пьян вечно-ик !, как дон Тамэо. И постоянно-ик ! лупаю глазами. Вот добраться бы мне до авторов моих, уж я бы-ик ! лупанул... Он потащил из ножен меч, но поскользнулся и упал под стол. Так и остался, бедняга, лежать, лупая глазами. А с мест поднялись трое - высокий тощий старик с печальным лицом, которого с двух сторон поддерживали собака с огромной головой и жуткого вида ракопаук, изредка подвывающий от страха перед самим собой. Старик скорбно пожевал губами и тихо произнес: - Вы вот что, товарищи... Можно, я лягу ? Все переполошились, а голован успокоил: - Не беспокойтесь, он всегда так. Это Глеб... э-э... Леонид Ильич... э-э... Андреевич Горбовский. Старик задумчиво наступил головану на хвост. Тот замолчал, а ракопаук коротко взвыл и пояснил публике: - Это вой меня, приветствующего всех. Все успокоились, хотя не понятно, почему. Горбовского положили под стол, рядом с несчастным доном Руматой, глаза которого лупали с методичностью земснаряда. Горбовский повозился, устраиваясь, и сонно пробормотал: - Валькенштейн, дайте мне эльфу... То есть, арфу. И еще дайте помереть спокойно. Саенара, товарищи... Ракопаук безутешно взвыл. Голован пояснил: - Это вой ракопаука, ищущего своих создателей. Кто-то бородатый из угла осведомился: - А ежели, скажем, шерсть на носу, найдет, то что будет, шерсть на носу ? Голован секунду подумал и, пренебрежительно подняв заднюю лапу, ответил: - Моему народу это не интересно. Тут с жутким грохотом и дымом, потеснив голована с ракопауком, из воздуха вывалились двое бородачей. Один стал левитировать, как Зекс, у него по спине бегал маленький зеленый попугайчик, гадил на собравшихся и выпрашивал сахарок и рубидий. Другой держал на поводке рыжего бородатого комара, который урчал и пытался вставить хобот во все, что попадалось ему на глаза. В конце концов он добрался до розетки и запустил хобот в нее. - Мы эта, - заговорил тот, что с комаром, - писателей ищем. Чаво эта удумали-та ? Потребители всякие, значить, дерьмом набитые, да... Кес ке ву фет, значить, а ? Другой заметил сверху: А я так вовсе теперь хаммункулус. В меня начальство не верит. Вот в таком аксепте. Тут забегалло Выбегалло, увидало комара и убегалло обратно. Комар живо всосал поводок и с лаем кинулся вслед. За ним, нецензурно телепатируя, улетел Привалов. Почкин грустно продекламировал: - Вот по дороге едет "ЗИМ", и им я буду задавим... Поэты... Задавить из жалостию И тоже исчез. Попугай высунулся из подпространства и прокаркал: - Боррис, ты не пррав ! Арркадий, ты не лев. Веррнее, не тигрр. К психиатрру, к психиатрру ! Затем исчез и он - сперва лапы, потом хвост, потом улыбка. Откуда-то послышалось: "Пятнадцать человек на сундук Погибшего Альпиниста" и все стихло. За окном на пышной красотке гарцевал мерзостного вида старикашка и время от времени не без удовольствия стегал ее плетью по пластиковым ягодицам. В небе с грохотом промчался "Тахмасиб", из него торчал хвост Варечки, замимикрированный под отражатель. Из маневровой дюзы высунулся Моллар и восторженно завопил: - Как жизьнь, как дедУшки, хорошео ?!! Крепкая рука капитана втащила француза обратно, "Тахмасиб" улетел, оставив за собою крик Быкова:"Будет порядок в этой повести ?!" и запах мидий со специями. Сидевший в углу Изя Кацман хотел пофилософствовать на эту тему, но в дверном проеме появилось типично арийское лицо и произнесло: - Ну что ж, пойдем, мой еврей. Пойдем, мой славный... Кацман ушел, на ходу поясняя, чей он еврей. А в комнату вбежал Марек Парасюхин по прозвищу Сючка, выстрелил в воздух из "вальтера", потом из него же полил себе ноги, пустил корни и зацвел, обьявив: - Жиды города... Тут врастаю ! Побеги дасьта... Однако за ним следом притащился Матвей Матвеевич Гершкович (Мордехай Мордехаевич Гершензон) и стал с жаром доказывать цветущему Сючке: - Вы еще молодой человек, вы не понимаете, что значит хорошо устроиться с автора-ми! Я тут уже совсем почти договорился с двумя братьями, так они мне устроят свежие яички и другие молочные продукты вдохновения... Сючка горько возрыдал: - Да Госсссподиии !!! Ну везде же они, ну вездееее... Плюнул, с треском выдрал корни и убежал. Привратник подал ему шляпу и подстриг веточки. Плевок попал в лупающие глаза Руматы, тот подпрыгнул и стал рубить ме-бель. Было в нем что-то от вертолета в тесной комнате. Все повскакивали, а Рыжий Рэд Шухарт с криком:"А вот, счастье для всех, даром !" швырнул в комнату "зуду" и оторвал всем когти. Тут-то все и началось. Но это уже совсем другая история...
Смур 2. (Головачевая боль)
Писатель-фантаст В. Головачев проснулся оттого, что кто-то прямо над ухом глухо каркнул. Продрав глаза, он первым делом попытался вспомнить, что же было вчера. Не вышло. Голова Головачева болела. "Хмурое утро" - подумал В., но вспомнил, что это не его, и продолжать не стал. Он повел глазами по комнате и вздрогнул от удивления: на спинке стула сидел Страж и, склонив голову, одним глазом укоризненно поглядывал в сторону писателя. На стуле в уютном гнезде мирно покоилось гигантское яйцо Сверхоборотня. "Ах, орлуша, орлуша, большая ты..." - подумал Головачев, но Страж каркнул и писатель спохватился, что это тоже не его. Тут входная дверь с треском рухнула и из прихожей показался танк-лаборатория "Мастифф". Он коротко взлаял мотором и застыл. Люк откинулся и из танка вылез Диего Вирт.
- Что, тошно? - спросил Диего Вирт.
- А вы как узнали?
- Обостренная экстрасенсорная перцепция. Виртосязание, если угодно.
Головачев подумал: "И скушно, и грустно, и некому..."
