– Я согласен с обвинительницей. Защитник, впредь воздержитесь от истолкования мыслей свидетеля.

– Конечно, фа-шуа. Это было неправильно, приношу свои извинения. Пророк, не могли бы вы рассказать, что думаете об увиденном?

– Вам не стоило извиняться, чжу-шао Кровавое Копыто, я бы и сам выбрал те же слова, – проговорил Велен. – Мне действительно было больно наблюдать за происходящим.

– Не могли бы вы сообщить суду, что именно оказалось самым болезненным?

– Конечно, бессмысленная смерть невинных, в числе которых были дети.

Бейн кивнул:

– Разумеется. Это все?

– Нет. Мне также больно думать о том, что вышестоящие силы заставили действовать вопреки своей природе благородных и честных существ.

– Вы имеете в виду Дуротана?

– Да.

– Вы считаете, что он не получал удовольствие от участия в резне?

– При всем уважении, я протестую, – вмешалась Тиранда. – Свидетель не может знать, что чувствовал Дуротан.

Судя по всему, Бейн ожидал такого поворота и не выказал удивления. Он обратился к Тажаню Чжу:

– С разрешения суда мне хотелось бы продемонстрировать события, которые сторона обвинения предпочла не показывать.

– Продолжайте, – разрешил тот.

Бейн кивнул Кайрозу. Бронзовый дракон, который был значительно выше своей напарницы Хроми, встал и ловкими движениями пальцев вернул артефакт к жизни. Перед присутствующими еще раз появились Дуротан с его волком, юная дренейка и ее убийца. Видение застыло на ужасающем моменте – копье прошло сквозь тело девочки, из ее рта хлынула кровь.

Андуин хотел было отвести взгляд, но усилием воли сдержался. Зачем же Бейн это показывал?

Вдруг сцена ожила. Девочка упала на землю, забившись в конвульсиях, а орк выдернул копье.

– За тобой должок, Северный Волк, – сказал он.

Тиранда оборвала видение именно на этом моменте, перейдя к следующему, в котором Дуротан безжалостно приказывал убить всех оставшихся в живых дренеев.

Но теперь все, кто присутствовал в храме, увидели, что лидер Северных Волков с ужасом смотрел на труп девочки, услышали, как протяжно, отчаянно, безысходно и яростно он взвыл, даже не пытаясь скрыть сожаление. Дуротан поднял голову, и на этом моменте вмешался Бейн:

– Останови здесь.

Все знали, что орки редко плачут, но по лицу Дуротана текли слезы. Его рот был приоткрыт в безмолвном рыдании. В храме воцарилась тишина.

Видение исчезло. Спустя некоторое время Бейн продолжил:

– Пророк, не могли бы вы рассказать суду, как сейчас относитесь к оркам?

– При всем уважении, я протестую, – сказала Тиранда.

– Я согласен с защитником, – возразил Тажань Чжу. – Свидетель может ответить.

Велен не торопился и явно подбирал слова. Когда он заговорил, его голос был полон скорби.

– Я рад, что им удалось избавиться от влияния крови Маннорота.

– А знаете ли вы, кто освободил их от этого проклятья?

– Гром Адский Крик, отец Гарроша, – ответил дреней.

– Итак, верите ли вы, что любое живое существо может измениться? – уточнил Бейн. – Даже Гром Адский Крик.

– Верю. Всем сердцем верю.

– Даже Гаррош Адский Крик? – не отступал Бейн.

– При всем уважении, я протестую! – выкрикнула Тиранда уже в четвертый раз. – Защитник снова пытается манипулировать свидетелем.

Бейн со спокойным лицом повернулся к Тажаню Чжу.

– Фа-шуа, сторона обвинения в своих доказательствах приводила ту же мысль.

– Я согласен с обвинительницей, – ответил Тажань Чжу. – Защитник, вы не имеете права просить свидетеля строить догадки. Перефразируйте.

Бейн кивнул:

– Итак, по вашему мнению, орки столкнулись с серьезными трудностями и преодолели их. Изменились ли они?

– Да, – ответил Велен. – Я лучше многих знаю, как сильно́ может быть влияние демонов, – грустный голос пророка выдавал его истинный возраст.

– У меня больше нет вопросов, – сказал Бейн.

Тиранде же, очевидно, было что сказать. Она подошла к дренею, которого ранее вызвала в качестве свидетеля, с холодным выражением на красивом лице.

– Пророк, у меня только один вопрос. Пожалуйста, отвечайте коротко, не пытаясь строить предположения. Находились ли Дуротан и другие орки под влиянием крови Маннорота во время нападения на Телмор?

– Нет, – ответил Велен.

– То есть они были в здравом уме, и Дуротан сам принимал решения?

– Да, – неохотно ответил пророк.

Тиранда даже не пыталась скрыть свой триумф.

– Спасибо. Вопросов больше нет.

Тажань Чжу объявил часовой перерыв, мудро рассудив, что всем необходимо покинуть храм и отвлечься от только что увиденного, иначе очередная партия протестующих отправится в темницы до окончания суда.

Андуин извинился перед Джайной, Кейлеком и отцом, сказав, что ему нужно подышать свежим воздухом и размять ноги, которые все еще восстанавливались после травмы. На самом же деле он хотел сбежать.

Перерыва бы не хватило, чтобы отправиться в Причуду Камнетеса, его любимое место в Пандарии. Давным-давно каменщики вырезали ступени, которые вели в никуда. Взобравшийся по ним мог лишь полюбоваться великолепной панорамой. Никто не знал, зачем это было сделано. Андуину же нравилась сама идея. Это место дарило ему покой и позволяло насладиться красотами Пандарии. Но теперь ему оставалось пойти разве что на небольшую смотровую площадку храма, подальше от любопытных глаз.

Это место представляло собой ответвление от секции для монахов и мастера Лао. В период проведения суда их и ворчливого кузнеца по имени Черная Стрела попросили не приходить в течение дня, а потому здесь Андуин наконец-то остался в одиночестве.

Горный воздух бодрил и освежал, на снегу, покрывавшем землю тонким слоем, оставались следы. Смотровая площадка со всех сторон была окружена массивными цепями, предохранявшими неосторожных посетителей от падения. На западе можно было разглядеть древние, покрытые снегами горы. Их пики касались облаков и были окутаны туманами. На востоке виднелись два небольших храма, окруженных вишневыми деревьями, и статуя могучего Сюэня.

Андуин взглянул прямо, на юг. Отсюда открывался вид на безмятежный храм и просторы Пандарии – картина, как будто вышедшая из-под кисти искусного живописца. Юный принц уже не в первый раз ощутил себя здесь под защитой и задумался, почему в этом чуждом ему и обычаям его народа месте он чувствует себя как дома.

– Могу я присоединиться или ты хочешь побыть один? – раздался юный бархатистый голос, который был Андуину знаком. Он улыбнулся и повернулся к Гневиону, стоявшему в проеме арки.

– Конечно, можешь. Только, боюсь, сегодня из меня плохой собеседник.

– Верховная жрица Шелест Ветра, точнее, чжу-шао Шелест Ветра, подобрала весомые доказательства, – сказал Гневион, встав рядом и сцепив за спиной руки. Он посмотрел вперед, как будто заинтересовавшись пейзажем. Андуин знал, что это не так.

– Твоя правда, – ответил юный принц.

– Но все же она не сообщила нам ничего нового, – продолжил Гневион. – Все и так ненавидят Гарроша. Зачем использовать в качестве доказательства события, которые произошли еще до его рождения? Любопытная стратегия.

– Я бы так не сказал, – возразил Андуин. – Ее доказательства красноречивы: оркам не следует оправдываться тем, что в прошлом они выпили демоническую кровь. Гаррош ведь не подвергался ее влиянию.

В случае с ним дело было вовсе не в крови Маннорота, а в жажде власти и упоении чужими страданиями, столь сильном, что Андуин даже не мог вообразить его глубину.

– И все же он совершил ужасающие поступки, – протянул Гневион, хмурясь и задумчиво поглаживая небольшую бородку. – Однако если Тиранда и дальше продолжит очернять весь народ из-за одного его представителя, последствия будут печальными. Здесь нужно больше нюансов.

– Ты всегда так говоришь, – не сдержавшись, раздраженно ответил Андуин.

Он задрожал и обхватил себя руками. Юный принц забыл надеть плащ, ведь в храме, нагретом теплом тел и жаровен, было совсем не холодно. Сцена убийства дренейской девочки взволновала его гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд.