Громкий пушечный залп последовал за ее криком, оглушив всех, присутствующих при этом восхитительном зрелище.

Это из трубы с грохотом вылетел котел с крышкой и, поравнявшись с совой, подбил ее закопченным боком. Сова от удара рухнула прямиком в него, и крышка захлопнулась, закрыв внутри злобную птицу. Вместе с докучливым содержимым котел свалился под копыта лошадей. Те от испуга встали на дыбы, скидывая с себя стражников, и началась неразбериха. А когда пыль и шум улеглись, Избушка на курьих ножках была уже далеко.

– Кажись, оторвались, – усмехнулась Баба Яга, выглядывая вместе с Кощеем в открытую дверь и не обнаружив никого из стражников. Для новой власти они были взбунтовавшимися изгоями, погоня за которыми могла продолжаться до бесконечности.

Ивану снова не повезло – он упал. На этот раз прямо на Василису.

– Вот же свалился на мою голову! – злилась Василиса, спихивая с себя Ивана. Мало того, что этот «богатырь» рухнул на нее – так еще и обнял! Видать, от испуга!

Он на нее не обижался. Слова Бабы Яги о том, что они оторвались от погони, были гораздо важнее Василисиного недовольства.

Пора было задуматься о том, что делать дальше. Только Избушка продолжала бежать рысцой, словно заранее знала, куда и зачем ей нужно торопиться.

В княжеском тереме все проснулись. Б тронном зале возле князя собралась боярская дума. Все слышали переполох, но толком никто ничего не знал. Добрыня восседал на троне, он хмурился, держался за голову и прислушивался к разговорам:

– Кощей сбежал...

– Что теперь будет...

Когда в зал царственной походкой в богатом одеянии вошла Варвара, Добрыня поднял руку и приказал боярам умолкнуть и не мешать ему слушать жену.

– Не галдите! Голубушка, что случилось? – ласково поинтересовался он у Варвары. Она всегда была для него опорой.

Варвара, оглядев бородатых советников мужа, усмехнулась и, сдвинув соболиные брови, прищурилась.

– Предали нас, Добрыня! – сказала она мужу, которого боготворила.

Ради него Варвара могла всех врагов уничтожить – только расправа должна была быть скорой, не терпящей отлагательств.

– Кто? – помрачнел Добрыня и сурово посмотрел на присмиревших бояр. Те были готовы по привычке под столы залезть от княжеского взгляда.

– Иван! Сын Ильи, которого ты обогрел да досыта накормил, – ответила Варвара и повернулась к боярам: – Освободил он Кощея – и Бабу Ягу в придачу.

Вздох испуга и отчаяния прокатился по залу.

– Как же так? – опечалился Добрыня. Встал князь с трона и подошел к каменной статуе своего друга – богатыря Ильи Муромца. – Прости, Илья, – обратился он к каменному изваянию с явным сожалением, – не сберег твоего сына от нечистой силы. – И приказал верной Варваре: – Отыскать беглецов!

Зашептались бояре – сначала тихо, потом в голос, – стали повторять про измену Ивана, сына Ильи. Когда Варвара мужу кивнула – дескать, в лепешку расшибусь, а приказ княжий исполню, – думные бояре и вовсе шуметь начали, возмущаться. Толку от их возмущения было мало, Добрыня знал, что надеяться может только на жену.

На опушке леса Избушка на курьих ножках по команде Бабы Яги остановилась на привал. Никуда привалиться у нее не получилось, сосны да ели не выдерживали тяжести ее многолетних бревен. Пришлось Избушке стоймя стоять, одно удовольствие получать – сначала одну ногу другой почесала, затем другую. Ей пришлось столько оттопать, что чуть мозоли себе не заработала.

По шаткой лестнице из нее вышла вся команда беглецов. Василиса ловко спрыгнула вниз, за ней спустился Кощей, в котором еще торчали стрелы. Баба Яга свистнула – и к ней подлетела ступа, на которой она спустилась из Избушки как на лифте. Иван спускаться не спешил. После произошедшего ему требовалось время осознать, что случилось. Но его мысли возвращались к тому, что, вполне возможно, дальше будет еще хуже.

– Вынь стрелу, – обратился Кощей к Василисе, подставляя ей свой раненый бок, – щекотно! – Он бы и дальше терпел – что ему, бессмертному! – только стрелы быстро идти не позволяли.

Иван растерянно посмотрел по сторонам. Наименьшей проблемой был лес, с виду обычный, глухой и непроходимый, но не такой опасный, как город с «комфортабельным» княжеским подпольем. Проблемой были Кощей, Баба Яга и Василиса, с которыми он совершенно не знал, как себя вести. Они могли отчебучить что угодно.

– Ну я и попал, – подумал он вслух. По глазам попутчиков сразу понял, что сказал это зря, и добавил: – Хоть экология здесь получше, – и для достоверности втянул носом роскошный еловый воздух. При этом душой он не кривил нисколько.

– Слышь, берендюк, – обратилась к нему Баба Яга, с самого начала настроенная по отношению к нему с предубеждением, – чего стоишь? Сигай вниз! Хотя нет, подожди... – Она задумалась. Вернее, задумала явно нехорошее. – Возьми в избе казан и соль там на полке прихвати.

Вот оно, подумал Иван, начинается. Но кивнул и вернулся в избу.

В комнате было сумрачно, пыльно и грязно. После того как Избушка пробежала несколько верст, утварь перемешалась, соль рассыпалась – к ссоре. Иван достал зажигалку, радуясь, что ему удалось вернуть незаменимую в путешествиях вещицу, и принялся ею освещать полутемное пространство.

Казан он нашел на полке и поразился, как посудина удержалась на месте во время спасительного бега. Упади такая пароварка кому-нибудь на голову – мало не покажется. Иван поднял зажигалку повыше и принялся искать соль. Должна же быть еще одна пачка, решил он, ведь все бабки натуры запасливые. Он пересмотрел дюжину склянок, банок и мешков – было все что угодно, кроме соли. Видимо, Баба Яга сидела на бессолевой диете. Ссориться с ней Иван не хотел. Он еще толком не опомнился от приключений, чтобы выдерживать атаки сказочных героинь. Разумеется, он не Ивашка, которого, судя по сказкам, она однажды чуть не съела. Его она в свой беззубый рот не запихнет – подавится. Но и накалять атмосферу не в его правилах. Попросила – все, что надо, он принесет.

Иван поднес зажигалку к очередной полке – и...

...и случайно поджег паутину, свисающую с потолка.

Он замахал руками, пытаясь сбить набирающее силу пламя. Откуда ему знать, как нужно тушить паутину?! Галя, хоть и не была трудоголиком, паутину в доме никому плести не позволяла. От его взмахов пламя заколыхалось из стороны в сторону и лизнуло пучок сухой травы, висевший поблизости. Иван схватил кочергу и попытался снять горевший веник со стены, чтобы выбросить в открытую дверь. Но...

Он промазал. Снять горевший веник у него получилось, но вот выбросить наружу – нет. Сухой пучок, весь охваченный пламенем, попал в кучу ветоши. Вот тут-то и начался настоящий пожар.

Баба Яга, напевая себе под нос заклинания на хорошую погоду, как раз складывала ветки для костра. Внезапно ее что-то стукнуло, она остановилась и стала соображать, где взять огонь, чтобы сварить обед.

– Это ты хорошо придумал, Костлявый, – обратилась она к Кощею, облизываясь, – этого доходягу с собой взять! – И, не оборачиваясь, кивнула в сторону дома, где возился Иван. – Ща им пообедаем!

Кощей сидел на камне. Василиса вытаскивала из него стрелы, складывая их в кучку. А к ним уже подползал запах гари. Его опередил Иван. Он выскочил к ним сам.

– Это... – замешкался он, показывая на избу, из которой валил дым, а в окнах весело плясали огненные всполохи губительного костра, – там у вас что-то горит. Я захожу, а оно уже горит...

Кощей, Василиса и Яга повернули головы к Избушке на курьих ножках и обомлели. Яга схватилась за сердце и истошно прокричала:

– Горлица моя!

Горлица горлицей, но у Избушки вовсю горела горница.

Глава 8

ВАСИЛИСА – К СПАСЕНИЮ ЧЕРЕЗ ОПАСНОСТИ

Баба Яга с прытью, которой в столь почтенном возрасте от нее никто не ожидал, заскочила в Избушку и принялась героически бороться с пламенем. Вовремя поняв, что огня ей не одолеть, она принялась выкидывать в окошко самое ценное, что там оставалось и еще не успело сгореть. Василиса с Кощеем ловили пожитки Бабы Яги. Все были озабочены спасением того немногого, что удалось выкинуть на опушку и не разбить. Силы на ругань с Иваном, виновником пожара, никто не тратил.