- За мною, дорогие мои, дело не встанет, - отчеканила Джулия. - Хотя в состояния параноидные могут впадать не то что отдельные личности, но и целые нации, даже сообщества наций. Но сейчас отвлекитесь на время, я вас прошу, и посмотрите вокруг. Вот перед вами гранатовое дерево. Символ бессмертия, если вспомнить легенду о Персефоне, и знак благословения Божьего в индуизме, а у христиан принесенный Иисусом небесный дар. Чуть подальше персиковое дерево. Оно почиталось в Древнем Китае символом вечности, европейцы использовали ветви и цветы этого дерева для изгнания демонов. Рядом с пальмой, талисманом против искушений дьявольских, стоит смоковница - священное древо познания, знак духовности, любви и женского начала.
- Стены в комнате отделаны дубом, - отметил Джордж. - Если мне не изменяет память, римляне носили дубовые ветви в брачных процессиях.
- Как знак плодородия, - уточнила Джулия. - И это все далеко не миражи. Их можно потрогать, ощутить их божественный запах, насладиться плодами. Ну а сладкие миражи кто только не видит! Когда-то я с удовольствие читала Набокова. Он усматривал рай земной в гармонии своего счастливого детства, всю последующую жизнь воспринимал изгнанием из рая, как неотвратимость собственной участи. В его представлении, рай - это благостное ощущение беззаботности и сладостных воспоминаний, обретение же рая достигается в свободном творчестве. Помнится, он рассказывал о явлении, которое, кроме России, якобы нигде не встречается и проявляется в любовании ложными мудростью и идеализмом, в претенциозной банальности слов-клише. Набоков даже описал его запах, правда затрудняюсь сейчас сказать, какой именно.
- Теплый и вялый, что исходит от не совсем здорового пожилого мужчины, - подсказал Алекс. - Явление это он называл пошлостью. Действительно, само слово очень трудно перевести адекватно на английский. Но в отличие от Набокова, я прожил в России не только детство и думаю, что явление это встречается повсюду, лишь колорит его в каждой стране свой, особенный..
- Браво, Алекс! - всплеснула руками Джулия. - Мне нравится ход твоей мысли.
- Мне почему-то запомнился один из его персонажей, - решил не отставать от беседы Джордж. - Этот парень называет идею бытия Бога изобретением некоего шалопая, потому как она уж больно отдает человечиной. Сия идея не нова, как и понятие раба Божьего.
- Блестяще, Джордж! Ход твоей мысли меня увлекает, - обрадовалась Джулия. - А вот как ты относишься к поступкам иррациональным, романтическим и с террористическим уклоном? О таком вызове судьбы писал все тот же Набоков.
- Вижу в этом патологию, которая нуждается в серьезном лечении и ныне все больше становится чуть ли не нормой, - пыхнул трубкой Джордж, явно удовлетворенный ответом.
- Это уже ближе к нашей теме, потому прошу в мой кабинет. Там тело может занять любую удобную дислокацию.
- А душа? - полюбопытствовал Алекс.
- Душа? Она сама о себе позаботится, - рассмеялась Джулия.
Устроившись в кабинетном кожаном кресле у камина, Джордж снова раскурил свою трубку. Алекс расположился на диване, откинувшись на спинку и вытянув перед собой ноги. За окном уже стемнело, все громче стрекотали цикады, нагретую за день комнату заполняла долгожданная прохлада. Джулия принесла всем по чашечке кофе с бокалом "мартеля" и села по-турецки на диване рядом с Алексом.
- Божественный напиток. После него ко мне лично приходят думы о вечном, - сказал Джордж, рассматривая коньяк при свете торшерной лампы. Как ты думаешь, Джулия, почему именно прародительница рода человеческого взяла на свою душу первородный грех?
- Разреши тогда уточнить несколько фактов или якобы фактов, как угодно, - охотно приняла игру итальянка. - Первым искушать Еву начал змий, существо мужского рода. Не он ли заставил её сорвать запретный плод и дать его отведать мужу? В своей детской наивности супруги просто не ведали, что творили. Да и как могли они воспринимать запрет Бога, если вообще не имели никакого представления о добре и зле. Ими владело простое любопытство. Какой уж тут грех!
- Мне даже в голову такое не приходило, - признался Алекс. - Мой атеизм не уходил дальше примитивных вопросов. Типа откуда сотворенный Всевышним змий знал точно, что после вкушения запретного плода люди не умрут, вопреки угрозам? И зачем было позволено искусителю исказить содержание запрета Создателя? Почему всевидящий и строгий Судья узнал о нарушении своего запрета лишь во время его прогулки по саду Эдема и только из откровенных ответов самого Адама?
- Вот и подошли к границе познания, - подытожил Джордж, вздернув вверх подбородок с тщательно ухоженной бородкой. - Из-за давности лет первородный грех теряется в вымысле.
- Не надо расстраиваться. В таком случае не послушать ли нам ораторию Гайдна "Сотворение мира", - предложила хозяйка дома. - Быть может, каждый для себя найдет там свои ответы.
Звуки магической музыки явно повлияли на доселе сидевшего в настороженной позе Круса. Насупленные брови его разгладились, он поднялся, по очереди подошел к мужчинам, лизнул им руки и не спеша побрел из комнаты куда-то к себе.
- О, это уже многое значит, - обрадовалась Джулия, посмотрев на гостей с тем выражением, какое появляется у человека при долгожданной встрече с очень близкими людьми. - Владычицей мне не суждено быть, посему изгонять из своего парадиза я никого не собираюсь, ни грешных, ни праведных.
Воцарилось молчание. Красноречивее слов оно свидетельствовало о решении каждого не спешить покидать этот земной рай, наполненный божественной музыкой, целительным ароматом цветов, нежной вечерней прохладой. Рай, где есть все и не хватает только ангелов, как у Джотто на церковном своде в Падуе, бережно охраняющих у простых смертных ощущение, от которого оттаивают даже самые ледяные сердца...
Кажется, наступило время подумать, надо ли мне вторгаться и дальше в частную жизнь благонамеренных граждан. Бесцеремонное, незаметное и совершенно безнаказанное вторжение может стать даже неприличным. И упаси меня грешного помыслить нечто о тех людях предосудительное, обмануть себя изобретением тонких предлогов из области психологии внезапно нахлынувших чувств.
Сказать, что глубина отношений межличностных зависит от родства душ, темперамента и общего личного интереса, который проявляется в делах, игре или охоте, - это банально и ни о чем не говорит. Дабы формула раскрылась поконкретнее в случае с Джулией, Алексом и Джорджем, ничего не остается как приводить дополнительные данные о них самих и делах их.
Начнем хотя бы со странной слежки. По данному поводу можно прикидывать самые различные версии. "Хвост" прицепляется за Джулией или до неё за Карлосом случайно и неслучайно? Парочка сомнительных типов с чисто криминальными намерениями или просто с целью "разыграть" женщину в автомашине? Инсценировка, дабы сбить с толку объекта наблюдения или дать ему что-то понять? Зачем они демонстрировали Алексу свои переговоры по телефону? Надеялись, он этого не заметит? Или специально показывали ведем, мол, наблюдение за вами? "Для разгадки ребуса многого ещё не хватает," - скажете вы и будете совершенно правы.
Помните приятеля Эдгара По, сыщика-любителя Огюста Дюпена? По его мнению, криминолог-аналитик должен уметь выходить за жесткие рамки правил игры, чтобы повысить надежность своих выводов и качество наблюдения. Мне думается, любому, кто взял в руки и начал читать сей опус, воображения не занимать. Раз так, для разбега не стоит торопиться признавать лишь простым совпадением совмещение весьма необычных обстоятельств и лучше всего вооружиться прославленным "методом Дюпена". То есть поскольку в поисках истины ориентиром для размышлений часто служат отступления от общепринятого, озадачить себя вопросом: "Что произошло такого, что ни разу не случалось до этого?"
Проще говоря, правильным было бы принять во внимание совсем не предусматриваемое, случайное, побочное и выделить наименее сомнительное, которое дало бы главное направление поиску. Разумеется, нужно подготовиться к тому, что причины со следствиями могут меняться местами. И, конечно, я сам в первую очередь должен не затягивать с заполнением пробелов, побыстрее находить для ставших моим достоянием сведений надлежащее место и время в этом повествовании.
