Дэрил был на удивление тихим ребенком, что радовало Катерину, а особенно – Мэрла. Он вообще старался обходить младшего родственника стороной, дивясь его беспомощности и бесполезности, на что мать всегда улыбалась, говоря, что все дети такие. Что за ними всегда нужно присматривать, заботиться, защищать, помогать и еще много всего, чего маленький Мэрл запомнить не смог. Единственное, что он со временем запомнил раз и навсегда – что он старший брат. А быть старшим братом не так просто, как может показаться на первый взгляд. Тем более, если ты - Диксон.
С появлением Дэрила все праздники теперь казались интереснее. Мэрл с еще большим нетерпением ждал теперь не своего дня рождения, а брата. И не потому, что жаждал подарить что-нибудь от себя – подарков брату он не делал, просто не зная что и как дарить, - а потому что в эти дни отец был на охоте. В доме сразу становилось намного спокойнее и уютнее, и порой мальчик начинал ловить себя на мысли, что хочет, чтобы отец его заплутал где-нибудь и больше никогда не вернулся.
Катерина же становились все менее сдержанной, порой ни с того ни с сего начиная рыдать, повторяя себе что-то под нос. А потом очень долго стояла у распахнутого настежь окна и курила, пока Бен не возвращал ее обратно в реальность своими криками, а порой и звонкими пощечинами. В такие моменты Мэрлу хотелось, как раньше, убежать из дома и спрятаться в сарае. Сидеть там, перебирая газеты или рассматривая ножи до тех пор, пока не придет Катерина и не попросит сына хриплым от постоянного курения голосом вернуться обратно домой. Но сейчас, когда в комнате помимо Мэрла сидел еще и маленький Дэрил, беспомощно закрывающий маленькими ладошками ушки, вздрагивая от каждого громкого звука, мальчик просто не мог себе этого позволить.
Таскать с собой через окно комнаты маленького Дэрила было проблематично. Разбитые коленки, носы и исцарапанные руки стали частью детства обоих мальчиков, которые со временем все чаще и чаще сбегали из родного дома. Бен словно обезумел, становясь все больше похожим на своих родственничков, а Катерина, кажется, и вовсе стала выпадать из реальности, пропадая где-то в своих мыслях. Последнее, что Мэрл отчетливо помнил – как он сидел за кухонным столом, старательно выводя в тетради домашнее задание, а Катерина сидела напротив него. Тонкими пальцами она держала сигарету, внимательно наблюдая за сыном, и свободной рукой водила по спине сидящего рядом с ней Дэрила, который доедал уже остывший ужин. На следующий день ее не стало.
Мэрл отчетливо помнил поднимающийся в небо столб черного дыма, пляшущие тут и там языки пламени и множество людей, которые топтались во дворе их дома, пытаясь потушить горящее здание. Когда ушел Бен, мальчик не знал, как и то, почему после очередной их ссоры Катерина не пришла за сыновьями в сарай, где они прятались. Возможно, она попросту забыла о них, снова задумавшись о чем-то своем – это ведь было вполне в ее духе. Задумалась так, что легла спать с не потушенной сигаретой, как выяснилось позже, сделав жизнь своих детей еще более страшной и невыносимой.
Новый дом был ничем не лучше старого, и только подпаленный с одной стороны ловец снов напоминал о том, что когда-то в жизни Мэрла были хорошие деньки. Правда, материнский подарок перекочевал вскоре к Дэрилу, когда его старший брат понял, что нет больше ни одного человека, который будет радовать своих детей какими-нибудь безделушками втайне от Бенджамина. Несмотря на свою отрешенность, апатию и пагубную наивность, Катерина была матерью Мэрла и Дэрила, которую они любили, и смерть которой оставила в их сердцах щемящую тоску.
Не успело пройти и месяца после смерти женщины, как Бен вдруг опомнился. Зачем ему одному корячиться, пытаясь где-то подработать, отыскать денег, еды и всяких бытовых мелочей? У него ведь растут два сына, из которых, если воспитать их как следует, может получиться что-то стоящее. Только вот воспитание его в основном состояло из упреков, ругани и старого ремня, которым он нещадно хлестал старшего сына за любую провинность. Дэрила он не трогал, то ли приберегая на потом, если с Мэрлом ничего не выйдет, то ли попросту считая его слишком бесполезным. Тощий, серый, испуганный – какой от него толк?
Часто Мэрл не мог даже лечь, чтобы не застонать от охватывающей все тело боли. Удар у Бена был будь здоров, и он мог посвящать все свободное время, какого у него было полно, на то, чтобы шпынять сына, заставляя его порой делать действительно трудные вещи. Сунув ему однажды в руки охотничий нож, он отправил его в лес, сказав, что ему пора учиться охоте. И все равно, что мальчишке только стукнуло двенадцать, и что у него были проблемы в школе, из которой его грозились выгнать за неуспеваемость и плохое поведение (несколько драк с одноклассниками из-за вечных сплетен о своей семье Мэрл устроил прямо на глазах у изумленных учителей). И что мальчик вообще первый раз в руках оружие держит, даже не зная, как с ним обращаться.
И все-таки, по уши в грязи, голодный, напуганный и умудрившийся вывихнуть лодыжку, Мэрл приволок домой кролика, которого отец с довольным видом принялся свежевать. В тот вечер он первый раз говорил с сыном совершенно нормальным тоном, объясняя, как правильно надо делать силки и разделывать добычу. В тот момент Мэрлу даже показалось, что настал конец его постоянным побоям и унижениям. Быть может, отец одумался вдруг? Понял, что его сын вовсе не бесполезен?
Но Бен и не думал ни о чем таком, продолжая поучать сына по делу и без, и даже начиная посматривать в сторону Дэрила. Младшему едва стукнуло семь, когда Мэрл впервые притащил его в лес. На одной из лужаек Мэрл подвесил к дереву мешок с песком, на котором обучал Дэрила драться. И пусть тот поначалу отпирался, капризничал и со слезами на глазах говорил, что не хочет этого делать, Мэрл заставлял его, не слушая никаких возражений.
- Я же не всегда буду рядом! – в сердцах воскликнул старший, когда Дэрил, несколько раз ударив по мешку, снова завел свою пластинку.
- Но ты мой старший брат! Разве ты не всегда должен быть со мной рядом? – искренне удивился Дэрил, на глаза которого снова начинали наворачиваться слезы.
Мэрл замер, задетый таким, казалось бы, простым вопросом. Он ведь старший брат… он должен… Но быть старшим братом ведь совсем не просто, Мэрл уже успел в этом убедиться. Он не мог позаботиться даже о самом себе, что уж говорить о Дэриле? Как он мог защищать своего брата, когда не мог защитить даже самого себя? Шрамы на теле постоянно ныли, напоминая ему о том, что он никто, просто еще один Диксон, чьей судьбой было сгнить в этой лачуге, так похожей на старый дом.
Дэрил словно понял все сам, перестав сопротивляться и позволяя брату обучать себя. Дни сменялись неделями, и вскоре лес стал для младшего самым любимым местом во всем ненавистном городке. Если бы только Мэрлу было бы так просто отыскать покой хотя бы на минуту. Бен становился все более жестоким, и его репутация не позволяла старшему сыну добиться в жизни хоть чего-нибудь. Дэрила жалели, а Мэрла обходили стороной – в свои пятнадцать он казался старше своих сверстников и был слишком несдержанным и грубым, чтобы продержаться на какой-нибудь работе больше, чем неделю.
В какой-то момент, поддаваясь той слабости, которая всегда окутывала Катерину, Мэрл попросту сбежал из дома. Как и мать, он верил, что наступит еще и на его улице праздник, что все еще будет хорошо. Только в отличие от женщины, он все-таки решил, что сидеть у окна и ждать будет слишком глупо. С тяжелым сердцем оставляя позади младшего брата, который, впрочем, мог и сам о себе позаботиться, Диксон отправился на поиски лучшей жизни.
Ему не впервой было ночевать на улице, а уж добыть себе поесть вообще не составляло никакого труда. В скитаниях от одного мелкого городишки к другому и нигде особо не задерживаясь, Мэрл провел несколько лет, пока не попал на военную службу. Уж там его умение обращаться с оружием и хорошая физическая форма пришлись к месту. Мэрлу казалось, что он, наконец, нашел именно то, что искал.
