Подумал и решил – распаковывать буду в аптеке. Во-первых, там уже есть лаборатория. Может, не слишком хорошая… Много ли для аптеки надо? Зато я там все знаю. Где что лежит, чего избыток, чего не хватает. Переночевать при необходимости могу. Соседи знают меня, а я знаю их. Много плюсов, потому договорились встретиться там где-нибудь через час. Пока приказ отдаст, пока погрузят, пока доедут, столько времени и выйдет.

Для порядка поставил в известность служителя, что еду получать дар его королевского высочества. Вдруг главные начальники вызовут, а меня не найдут. Могут подумать, что зазнался и на радостях сбежал со службы. Но получение подарка от принца никто в укор никак не поставит.

Поехал в аптеку – там Эля сидит, расстроенная донельзя. Оказалось, она мне прошлый раз помогать не стала, потому что на смотрины ездила. Дуэньей надеялась пристроиться. Однако ее не взяли. Крутить не стали, сразу сообщили, что навели справки. Есть в столице частные сыщики. Так они самые отвратительные подробности бегства из отчего дома раскопали. Похоже, в компаньонки с такой предысторией девушку никто не возьмет. И успокоить ее нет слов: сама понимает – кругом виновата. Чтобы отвлечь, послал по магазинам за ингредиентами для крема. Она знает, уже покупала.

Через час прибыл подарок на четырех повозках в сопровождении десятка солдат для разгрузки. Сундуки нумерованные, для каждого есть опись вложения. Временно их в тренировочный зал поместили, весь заставили. Еще дали конверт с сургучной печатью. А в нем приказ без подписи: «Быть дома в 10 вечера одному. Сундуки не вскрывать». Ладно, вскрывать не буду, хотя интересно.

До вечера далеко, поехал домой. Там Кидор от удовольствия только что не светится. Он уже в курсе про мое возвышение. Докладывает, дескать, с утра подарки везут. Все те, кого вчера домой привел. Чаще всего дарят посуду. Большой золотой кубок с каменьями для вина прислали. Три малых стакана для ликеров, тоже золотые. Кофейный, золотой же, сервиз. Хороший серебряный сервиз, но обеденный. Правда, всего на две дюжины кувертов, зато со всеми положенными предметами и весом в три пуда. Теперь не стыдно и гостей в доме принимать. Надо бы только баронскую корону и монограмму на посуду поставить. Ну да было бы куда, поставить быстро поставим, есть хороший ювелир.

Уже письма от управляющих пришли, обещают прислать образцы производимого и отчеты на следующей неделе. Спрашивают, сколько, чего и куда из продуктов прислать. Мой управляющий для нас и для родителей приказал доставить.

Перед обедом слуги в нарядных ливреях, при серебряных часах, построились и поздравили с баронством. Чувствуется, искренне рады. Но про ливреи прозрачно намекнули: надо менять. У них сейчас просто серебро нашито, а положено, чтобы герб был, баронская корона и моя монограмма. Ну что поделаешь?! Пришлось приказать обзавестись.

Покормили меня. Опять же теперь мне, как барону, положено на одно блюдо больше подавать.

Раз мама ко двору будет представлена, а папа в штаб-офицеры вышел, надо их поздравить. Золотые часы им отобрал, оставшиеся жемчужные зелья тоже. Это мужчинам все равно, а женщины прихорашиваться любят, да и для здоровья полезно. Еще снял с четок черные жемчужины – мне они пригодятся, – а в коробке прежнего хозяина дома мы с Кидором золотую цепочку нашли, в нить толщиной. Перенизали: были четки – стал браслет на руку. Повезло мне со слугой, в любом деле выручит.

Кстати, оказалось, передаривать подарки можно. Многие так делают, иначе денег не напасешься. Понятно, только те вещи, которые без гербов и монограмм. Их, когда даришь, положено убирать. Хотя своей невесте, понятно, можно оставить. А если как мы сделали, то вообще прекрасно – совсем другая вещь получилась, бывшая хозяйка и то не узнает.

Заехал домой к родителям. Отец еще на службе. Мама светится от счастья и гордости. Подробно рассказала о приезде фельдкурьера, о приглашении в Зеленый дворец, о платье, о сотне мелочей, которые важны для счастливой женщины.

Сунул маме часы. Женские – ей, мужские – папе. С браслетом розового жемчуга пусть она сама решит: хочет – на руку наденет, хочет – леди Мариане на рождение детей подарит. Мама сразу решила подарить. Свою старую печатку с рубином перепасовал папе. Я же теперь изумруд обязан носить. Отдал три жемчужных крема с рассказом об их действии. Перетерпел поток благодарностей. Оставил кошель с сотней дукатов для Эли: обещал же. Ну и родителям тоже сотню. У них сейчас будут большие расходы. Тот же мундир под новое звание поправить. Маме чего из гардероба освежить. Да и вообще…

– Высокочтимый Федул! Прикажете подавать ужин?

– Да, любезный. Подавай!

– Слушаюсь.

– Ты не представляешь, как хлопотно быть коммерции советником. Один мундир столько денег стоит! Я взял камердинера, тот раньше у графа служил. Так что ты думаешь? Он просто в ужас пришел. Почитай, весь гардероб менять придется. Опять же учитель манер. Дукат за урок дерет! Но зато и знаток – у иностранного герцога в семье детей учил. Еще надо мажордома приличного найти. Вон наш лакей-дурак говорит про ужин, а я сам чую – не так надо! Почтительней! Чай, не у кого-нибудь, у коммерции советника команду спрашивает. И орден хочется… Половину…. четверть состояния за орден отдал бы!

– Папенька, а мне гардероб поменять? Я тоже теперь не из простых стала.

– Двоих женихов из дворян показал. Как они тебе?

– Ой, папенька, даже и не знаю. Иснадор, конечно, граф. И усы у него… Любуешься и млеешь. Однако из гвардии его за карты погнали, да и всем известно – он проигрался до нитки. Оплатим ему долги, он что, играть перестанет? Ни в жизнь. От графства у него только майорат остался, и от того весь доход заложен. Всю жизнь с меня деньги тянуть будет. Зачем мне такой муж нужен?

– Правильно мыслишь, дочка. Связей нет. Должен везде, даже в булочной. Бывшие друзья от него шарахаются. Прислугу и то рассчитал.

– Лекок – скользкий какой-то. Ни слова прямо не скажет. И смотрит на меня, как на дурочку полоумную. Особенно когда я не вижу. Деньги ему мои нужны, а не я.

– Как скажешь, тебе с ним жить. Есть еще кандидаты, покажу. Может, ты сама кого приглядела, а? Хи-хи! А? Может, припал кто к сердечку-то? Ну? Повинись отцу, кто тебе еще поможет?

– Папенька, что вы такое говорите! Во-первых, я никогда про такое даже не думала! Во-вторых, вы на меня ругаться начнете. И в-третьих, он совсем не дворянин.

– Поругаюсь, конечно. Как без этого? Но прощу. Наверное… Кто он?

– Вы его знаете, папенька.

– Ну? Не тяни! Говори!

– Евросий…

– Не хнычь! Что у вашего женского пола за привычка – чуть что, сразу слезы лить. Евросий, значит. Вот ведь пригрел змею на собственной груди. Секретарем взял, а он дочку мою… Не реви! Не реви, говорю! У вас уже было?

– Папенька! Как можно!

– Ты уже знаешь, как можно. Принц научил. Хм… Евросий… Ну… зови его сюда, разбираться будем.

Через пять минут пара молодых людей, крепко держащихся за руки, не разжимая их, синхронно бухнулись на колени перед креслом высокочтимого Федула и одновременно заговорили:

– Папенька! Прости нас. Мы любим друг друга!

– Высокочтимый! Не ради похоти, а только из любви к вашей дочери я осмелился…

– Молчать! Вот от кого, от кого, а от тебя, Евросий, я не ожидал. Моя дочь богата, изнеженна. В холе и неге росла. А ты – на какие такие средства ее содержать станешь?

– Папенька, мы надеемся, что вы нам будете помогать! Сильно помогать… Да? И приданое…

– Молчи! Не тебя спрашиваю. Ну? Что скажешь?

– У меня есть капиталы… Я копил…

– Тьфу у тебя, а не капиталы! Копил он… Из моих же выдач и собирал… Встаньте. Одно-единственное у тебя достоинство, Евросий: приданое дочки не размотаешь.

– Раз-два! Три-четыре! Стой, раз-два! Третий десяток, на выдачу винной порции… Становись!

Как же хорошо и как приятно быть первыми. Винная порция перед ужином – раз. Час свободного времени после обеда – два. Зависть остальных – три.