Тогда Вара вынес свой вердикт:

— Ты сдержал обещание.

В груди у Гавриила разлилось приятное тепло.

— Я же сказал, что вас вытащу.

Вара медленно кивнул, так словно совершенно не понимал Гавриила. Не понимал, как работают его моральные принципы в сравнении с его собственными.

Гавриил подошел к ним. Вгляделся в их лица. С момента их расставания на некоторых из них появилось еще больше шрамов. Все они похудели, казались совсем измученными. Этого он никогда себе не простит. Но теперь они здесь. Они свободны и в полной безопасности. Ему это было необходимо.

— Этот дом оставил мне родственник, о существовании которого я и не подозревал, — глядя на Михаила, сказал Гавриил. Как и ожидалось, Михаилу не было до этого никакого дела. — Теперь это наш дом. Он хорошо защищен. Достаточно большой для всех нас.

Гавриил сделал шаг назад.

— Но сначала мне нужно с вами поговорить.

Он повернулся и пошел через весь холл к лестнице в задней части дома. Зная, что остальные следуют за ним, Гавриил спустился вниз. В Чистилище он завоевал их доверие. А их спасение лишь укрепило его место в братстве. Он видел это признание на их лицах. Гавриил вошел в освещенную свечами комнату. В самом конце располагался каменный алтарь. На стоящем поблизости деревянном столе лежал нож.

Нахмурившись от такой странной обстановки, Падшие вошли в комнату. Гавриил встал в центре, у алтаря.

— Что это за место? — спросил Уриил.

За ними закрылась дверь.

— Я знаю, кто вы, — сказал Гавриил. Все внимательно уставились на него. — Я знаю, что за желания живут в ваших сердцах.

Гавриил замолчал, пытаясь совладать со страхом, что он поступает неправильно. Но, увидев изможденные лица Падших, их торчащие кости, их потухшие, опустошённые глаза, он понял, что это не может быть ошибкой. Он должен дать им шанс.

— Желание убивать. И разные способы, которыми вы хотите это желание удовлетворить.

Гавриил полностью завладел их вниманием. Никто не сводил с него глаз.

— Но я не могу позволить вам причинять вред ни в чем неповинным людям.

Вара, вскинув бровь, взглянул на Уриила. Серые глаза Уриила прищурились. Не дав им возможности заговорить, возразить или спросить, куда Гавриил клонит, он продолжил:

— Здесь я могу создать для вас подходящие жизненные условия. В которых вы сможете утолять этот голод, воплощать в жизнь свои самые смелые фантазии. Но будете убивать только тех, кто этого заслуживает. Тех, кому нет места на этой земле.

— О чем ты говоришь? — спросил Села.

— Вы будете жить здесь, в поместье. И через некоторое время вам будет разрешено убивать. Вы удовлетворите все свои желания. Но это будет контролироваться. Отслеживаться. Вы начнете убивать, когда будете готовы…

— Но? — перебил его Рафаил, скрестив на груди руки.

Он скользнул большим пальцем по шнурку, который так сильно стянул его плоть, что она стала лиловой.

— Но сначала вы как следует подготовитесь, отточите свои… таланты. Вы научитесь убивать профессионально и грамотно. Научитесь быть незаметными. У меня есть люди —надёжные люди — которые вам в этом помогут.

Гавриил почувствовал, как у него ёкнуло сердце. Он знал, что это для него тёмный лес, но решил продолжать. Он должен довести дело до конца.

— Но сначала вы научитесь терпению. Вы молоды и безрассудны. И с сегодняшнего вечера мы с вами окажемся под прицелом. Под постоянным прицелом. Бретрены никогда не смирятся с нашим побегом. Мы все знаем, какие они непреклонные. Они видят в нас демонов. Вырвавшееся на волю зло.

Гавриил сделал шаг вперед.

— Мы — Падшие. И мы должны быть лучше их, — Гавриил указал на дверь. — Я вам не тюремщик и не сторож. Если вы не хотите жить этой жизнью в этом доме, если не хотите стать частью нашей семьи, можете уходить. Уинстон, наш водитель, ждет у фургона, и отвезет отсюда любого, кому это не интересно. Куда скажете.

— А если мы хотим остаться? — у Дила под намотанной у него на шее цепью вздулись вены. Теперь цепь держал его ближайший друг Села.

— Есть правила. Условия, — Гавриил кивнул в сторону алтаря. — И клятва. Освободить от которой может лишь смерть. Клятва на крови, которая скрепит нас неразрывными узами до конца наших дней.

Лицо Гавриила стало серьезным.

— Все должно быть только так.

— Правила? — спросил Села.

Гавриил подошел к лежащей на столе стопке бумаг. Он протянул каждому из Падших по листку. Там все было написано. В отличие от остальных, Михаил свой листок читать не стал. Гавриил на это и не надеялся.

Он с замиранием сердца ждал их решения.

Наконец вперед шагнул Вара и поднял ладонь.

— Где мне подписать?

Гавриил моргнул, потрясенный тем, что первым из всех них вышел Вара. Гавриил подошел к алтарю и потянулся к ножу. Взяв Вару за руку, он сделал у него на ладони надрез и кровь Вары крупными каплями упала на его контракт.

— Варахиил, клянешься ли ты быть верным Падшим и соблюдать наши заповеди?

— Чёрт, да, — Вара улыбнулся своей пугающе холодной улыбкой.

Гавриил достал из кармана перо для письма и протянул его Варе. Всё так же ухмыляясь, Вара обмакнул кончик пера в свою кровь и поставил на пунктирной линии подпись.

Вдохновлённые Варой, Падшие один за другим, выходили вперед и ставили свои подписи. Михаил оказался последним. Гавриил больше всего боялся его реакции. Он не знал, что будет делать, если Михаил решит уйти. Когда Михаил увидел забрызгавшую стол и контракты кровь, у него запылали щёки. Его дыхание стало частым и прерывистым. Затем он шагнул к столу, у него на груди, прямо над сердцем висел пузырек с кровью Люка. Тогда Гавриил понял, что то нападение на Люка стало началом Падших. Грех, из-за которого они встали на этот темный и нелегкий путь.

Михаил опустился перед Гавриилом на колени и протянул ему руку. Не сводя глаз с брата, Гавриил провёл лезвием по его ладони. Увидев, как при виде капающей крови губы Михаила изогнулась в улыбке, Гавриил чуть не выронил нож. Но все же нашел в себе силы спросить:

— Михаил, клянешься ли ты быть верным Падшим и соблюдать наши заповеди?

— Да, — сказал Михаил и, взяв перо, расписался кровью.

Отбросив перо, он провел языком по ранке. Затем закрыл глаза и глубоко и удовлетворенно вздохнул. Михаил поднялся на ноги, а Гавриил повернулся лицом к братьям, которые теперь кровью поклялись в верности их принципам.

— Знаю, что это и без того ясно, но здешний персонал под строгим запретом. Все вы способны себя контролировать и не раз доказывали, что при необходимости можете сдерживать свои порывы. Вы читали правила Падших. Все люди здесь — наша семья; тех, кто входит в этот дом, трогать нельзя.

Когда братья молча кивнули, Гавриил успокоился и сказал:

— Патрик покажет вам ваши комнаты. Дом полностью в вашем распоряжении. Ужин в семь. Являться на него каждый вечер — это обязательное требование.

Миллер объяснил, что, хотя на бумаге это и кажется необоснованным, совместные ужины важны для укрепления братских уз, но в основном для того, чтобы помочь его братьям сохранить свою человечность, как бы мало ее ни осталось.

Гавриил отвел Падших на первый этаж. Там они поздоровались со слугами. Приветствия большинства братьев были сдержанными, но голода в их глазах Гавриил не увидел. Зато обнаружил, что наконец-то может свободно дышать. Когда братьев повели в спальни, в которых уже стояли шкафы, битком набитые одеждой и всем необходимым, к нему подошел Миллер и встал рядом.

— Они поклялись?

— Да, — пряча улыбку, сказал Гавриил. — Все до единого.

— Они тебе доверяют, — заметил Миллер.

Гавриил кивнул, от этой мысли его сердце переполнилось счастьем. Закрыв глаза, он молил Бога о том, чтобы у него хватило сил быть тем лидером, который так необходим его братьям. И чтобы, когда наступит судный день, Бог не покарал его за преступления, которые он совершит, защищая убийц. Гавриил установил правила для своих братьев, но он также установил правила и для себя. Как священник, которым ему всегда суждено было быть, он посвятит себя Богу и братьям. Он будет жить целомудренной жизнью в уплату за содеянные с его помощью грехи. За каждое совершенное рукой брата убийство, он расплатится собственной плотью.