— Что тебе нужно, несмышленыш? Семь утра, я сплю.

— Почему несмышленыш? — девчонка надула щеки в праведном гневе.

— Потому что другие по ночам в одиночку в коротких юбках не попадаются на улицах, — темный взгляд пытливо просверлил вожделенную кисть хвоста, покоящуюся в руках девчонки. Хвост тут же выскользнул и щелкнул ту по лбу.

— Эй, ты чего дерешься?

— Чтобы молодые барышни не брали вещи без разрешения. Может, у нас хвост вместо… — проворчал демон, перевернувшись набок и подтащив подушку удобнее под голову. Робин нервно пошла пятнами. Вместо? Значит ли это, что только что в руках она держала…

— Да-да, — пробормотал сонно, а когда девушка вскочила с постели и пулей умчалась в ванную, руки любовно подхватили собственный хвост, баюкая его. Конечно, он соврал, но зато больше всякие не будут его хвосты трогать, пока он спит. А то ишь, развелось тут, понимаешь, рукоблудство. Так недалеко до того момента, когда она ему косички завязывать начнет и цветочки приносить. Совсем распоясалась эта молодежь, ни стыда, ни страха. А ведь только неделя прошла с их знакомства.

Долгая кошмарная неделя. Робин сначала отказывалась с ним разговаривать, жалась к стенкам и вообще всячески бойкотировала еду. Он приходил с работы, снимал ботинки, она как послушная собачка встречала его у двери, смотря со странной смесью страха, любопытства и какой-то дикой нахальности. Постепенно, убедившись в том, что демон есть ее не собирается и даже не заставляет делить с ним постель, девчонка осмелела, окрепла и начала осваивать территорию. Сначала он с удивлением обнаружил, что половина его рубашек пахнут как-то по другому, потом в ванной стало на десяток непонятных кремов и зубных щеток больше (зачем ей столько зубных щеток?), а под конец она вообще заявила, что у нее те самые дни и ее не волнует, будь он хоть сам Дьявол, он пожалеет, если в ближайшие два дня она не получит коробку шоколадных конфет и новое платье от Прада.

— И почему именно Прада? — недоумевал Вильям, заказывая Милли выбрать что-то подходящее. Милли, покосившись на своего шефа, не преминула отметить, что сам господин Сквэр одевается исключительно там же. Вильям вздохнул. После одноименного фильма у него это вошло в привычку, и правда. Вопросы отпадали. И все-таки, ему определенно стоило быть с этой девчонкой строже. Показать, кто в доме хозяин, например.

В очередной раз вернувшись домой с твердым намерением раз и навсегда расставить все по своим местам, он застал Робин спящей на его постели в его же рубашке. И как-то не решился ее будить.

И вот — теперь результат его нерешительности сказался на его хвосте, что было крайне печально и как-то неправильно. «Проснусь — разберусь», — твердо решил демон и провалился в блаженный спокойный сон.

========== Часть 3 ==========

— Я конфискую у тебя рубашку.

Она уже даже не спрашивала. Вильям, для которого двенадцать дня было жутким ранним утром, стоял с чашкой горячего кофе, прислонившись плечом к холодильнику и наблюдая, как Робин вертится перед зеркалом, выправляя пшеничные локоны из-под ворота. Рубашка доходила ей ровно до колена, а рукава она закатала, только ярлык-бирка все равно торчал у позвонков шеи. Мужчина неторопливо и вальяжно, словно большой ленивый тигр, подошел к ней сзади. Робин замерла, встретившись взглядом с глазами темнее ночи в зеркале. Она все еще не привыкла к нему, хотя и пыталась вести себя естественно и беззаботно, насколько могла. Получалось из рук вон плохо, но это лучше, чем ничего.

В одной руке он держал чашку. Девушка уже наизусть выучила все его привычки. Утром после умывания он всегда пил кофе, только эспрессо, только черный, только свежесваренный. Пальцы свободной руки коснулись холодом ее кожи под волосами, а она не смогла с собой совладать и зажмурилась. «Точно убьет и не заметит», — пронеслась шальная мысль. Однако фаланги прошлись мягко и даже осторожно по позвонку, заправив кусочек ткани обратно под рубашку. Он либо не заметил ее испуга, либо сделал вид, что не заметил. А она даже подумать или представить не могла, что у демона могут быть такие нежные руки.

— Тебе разве в школу не надо?

Его тон звучал отстраненно-далеко. Робин уже научилась понимать: тот показной сарказм свойственен ему только по вечерам. По утрам он куда как более естественен, менее разговорчив и гораздо меньше… человечен. Словно раннее утро срывает маску с его лица, будто у него нет сил на то, чтобы поддерживать фальшивую личность. Хотя, возможно, он просто не хочет этим заниматься. Она была слишком умна, чтобы позволить себе не осознать: что творится в голове и душе демона, может знать только сам демон.

— Я в университете учусь.

— О, — протянул он слегка задумчиво, отпив кофе и безразлично отвернувшись, будто бы вопрос был исчерпан. В просвете расстегнутой рубашки мелькнуло безукоризненно-прекрасное солнечное сплетение. Робин не так часто видела парней обнаженными, но даже так ей абсолютно не к чему было придраться. Чертовски красив, зараза такая, как с таким вообще можно…

— И застегивайся!

— Прости?

Девушка решительно развернулась на пятках, ткнув указательным пальцем Вильяму в грудь.

— Имей совесть, я же девушка! Не ходи при мне в таком виде.

Реакция оказалась совершенно не такой, какой она ожидала. Он ухмыльнулся на одну сторону, склонился к ней и выдохнул теплом на кожу:

— Я тебе нравлюсь?

Ее сердце забилось бешено, как птица в клетке, Робин почувствовала, как щеки залил легкий румянец. Тонкие губы были прямо перед ее глазами, а стоило поднять взгляд — и можно провалиться в бесконечную ночь под длинными ресницами.

— Иди т…

Она попыталась отпихнуть его, ладонями упершись в ребра, но он перехватил за плечо, насильно удержав рядом. Неловкость сменилась откровенным испугом.

— Ты боишься меня… И правильно делаешь. Никогда не забывай, кто я. Иначе однажды тебе может быть очень больно.

Безразличные спокойные слова словно окатили ушатом холодной воды. Верно, они так далеко друг от друга, что не стоит об этом забывать. Это существо не знает, что такое человечность, и никогда не узнает.

— Пусти!

Робин вырвалась из ослабевшей хватки, отпрянув. Он не улыбнулся, лишь спокойно развернулся и ушел к себе собираться на работу. Она же так и стояла, тяжело дыша и смотря ему вслед. «Думаешь, напугал? Хах! Посмотрим, кто кого. Я тебе еще устрою бал у Воланда…» Она любила русскую литературу и побеждать. Он — черный кофе и играться с невинными душами. Им просто суждено было оказаться вместе под одной крышей.

========== Часть 4 ==========

День Вильяма начинался тогда, когда все нормальные люди, погрязшие в собственных проблемах и заботах, радостно спешили на обед. Демон просыпался к одиннадцати, продирал ясны очи к двенадцати, кое-как сползал с постели и шел в душ. Там, наконец, чувствуя себя намного лучше, а не будто его только что переехал самосвал, начинал осознавать, что вокруг происходит и где он вообще находится. Спасал положение свежий утренний кофе, который с наслаждением выпивался, сидя за длинной барной стойкой. Да, это было его любимейшее место во всей огромной квартире. А она, как и положено по статусу, была шикарна. Окна в пол выходили на запад, откуда было видно прекрасную зеленую часть города. В закат помещение окрашивалось красно-оранжевыми цветами и наполнялось мягким сиянием, если тяжелые темно-синие портьеры не были задернуты. Лучше всего было наблюдать за этим из залы, где стояло два низких белых дивана, на стене висела огромная плазма, а свободное пространство было отдано под несколько мягких ковров, этажерок с книгами и горшков с разросшимися кактусами. Когда Робин однажды спросила, почему именно они, а не какие-нибудь фиалки, например, Вильям вполне резонно ответил, что у него выживают только кактусы. Вопрос был закрыт.