Неровный свет разбивался о грани оболочки и сыпался на пол алмазными отблесками. Два алых глаза сияли внутри, почти незаметные в тугом клубке. Приглушенное рычание наполнило воздух, разлилось по плечам, обвило тяжкой усталостью запястья. Джек покачал головой, отложил инструменты и спокойно подошел к уникальному в своей простоте резервуару, удерживавшему невиданную силу. Она металась черным туманом, бросалась кляксами на стекло, вырисовывая чудовищные безглазые лица с искаженными в ужасе ртами. Тонкие пальцы оставляли отчетливые отпечатки и пропадали в бесконтрольных клубах.

— Тебе не нравится?

Тьма схлынула назад, будто морской прибой оттянул свои волны в незримую пучину. За ним обнаружилась знакомая фигура, укутанная в прозрачное полотно. Оно истончалось секунда за секундой, пока совсем не пропало. Хрупкая девочка застыла посреди загона, два огонька, круживших у головы, скользнули вниз к впалым глазницам, наполнив их жизнью.

— О, ты вернула свои глаза. Мальчишка не смог справиться с задачей? — Джек хрипло и лающе рассмеялся, запрокинув голову назад. — Смирись, глупая девчонка, и прими меня. — Он подошел, жадно всмотревшись в невысокий силуэт. — Мы будем вместе навсегда, Мэй.

Она не проявила энтузиазма и даже не ответила, тяжелая и слишком большая голова коснулась плеча, неестественно изломав шею, будто выбив из хребта позвонки. Застыла, и вокруг нее замер сам мир. Джек хмыкнул.

— Как хочешь. Попробуй теперь найти другого неосторожного идиота, который будет разгуливать без маски. А еще подойдет под миллион нужных параметров и сможет выдержать чуму.

Глупая девчонка не хотела слушаться, он был обязан преподать ей урок. Джек развернулся, сунул руки в карманы.

— Они мне нравились, правда. Мэйми была послушной девочкой, ее тело бы тебе отлично подошло. Зачем ты проснулась так рано? Я не успел все подготовить. Ах, говорил же, сиди тихо. Но нет. Ты решила, что этот малец достойнее меня. Да? — Зубы скрипнули. — Это ведь я все устроил, я! Все организовал, нашел подходящие тела! А ты решила оставить себе его. Посиди-ка тут лет пять, нам спешить некуда, правда? Глядишь, совсем скоро будешь согласна и на меня.

Он не видел, но по вставшим на руках волосам ощутил, как тьма за спиной метнулась и бессильно разбилась о свою клетку. Расхохотался, приложив ладонь ко рту.

— Ты была плохой девочкой. Я разделаю их как телят, и ты вновь останешься одна. Ну, не передумала?

Он обернулся через плечо — яркие красные глаза отдалились, тьма обвила их мягкими лентами, свернув кольцами змея. Негромкий голос прозвучал глухо, будто сквозь толщу воды.

— Хорошо. Пусти меня.

Чернота заметалась, стянулась сильнее, маленький ураган скрыл от взгляда силуэт на секунду — в клетке остались лежать на полу два кроваво-красных кристалла. Джек недоверчиво скосился на них: он долго этого ждал, а согласие было слишком внезапным. Впрочем, кто знает, что творилось в голове этой маленькой чертовки? Но следовало перепроверить. Джек выправил рубашку и поднял ее за край: черный отпечаток руки на животе стал бледно-серым, будто затянулся зарубцевавшейся тканью. Она спрятала свою силу, разрешив коснуться. Поверить было сложно, но другого выхода не было. Так давно хотел… Джек задумчиво прошелся вдоль стекла, подошел к пульту управления. Хрустальный купол уходил далеко вглубь под землю, образовывал идеальный шар, спаянный посередине тяжелыми золотыми цепями. Джек посмотрел на свою руку — старую и морщинистую — быстро оглянулся по сторонам, скосился на камеру слежения. Дураки в серых костюмах и не подозревали, что он давно подкупил охрану. Усмехнулся и приложил ладонь к стеклу, по которому тут же пробежали трещины. С потолка посыпалась крошка, когда стена медленно начала подниматься, раскрываясь навстречу. Джек шагнул в черную комнату без страха, он знал, что без подходящего тела Мэй бессильна. Мягко мигающие огоньки легко скользнули в ладонь. Не верилось, что получилось: теперь он станет бессмертным. Как раз вовремя, глаза уже начинали подводить, да и в пасмурную погоду временами ломило кости… Кожу опалило. Рубины обернулись двумя маленькими облачками, вспрыгнули в воздух и нырнули в глаза, залив все кругом красным. Джек вскрикнул, рухнул на колени, схватившись за веки: нещадно жгло, не отпускало, пробралось в само сознание. Сначала мысли застило белым, а потом морок превратился в оранжевый туман и растаял.

Джек хорошо помнил этот день, безошибочно узнал бы из тысячи. С того времени прошло вот уже сорок лет, а воспоминания были свежи и ярки. Ему семь, в очередной раз подрался с дворовыми мальчишками за кусок хлеба. Мать пропадала на работе, отец однажды ушел из дома и не вернулся. Джек проводил дни, слоняясь без дела по округе и выискивая, где бы и что можно украсть. Лучше всего этим было заниматься вечерами в Лисьем переулке, здесь все носили дурацкие маски и обращали мало внимания на других. Джек легко просочился в толпу; чем больше людей, тем проще стащить что-то стоящее. Он привычно держался тени и присматривался к жертвам. У бронзового лиса беззаботно о чем-то шепталась пожилая пара. Отличный шанс — Джек вразвалку прошел мимо, будто случайно задел локтем, торопливо извинился. У сердца он спрятал чужой бумажник.

Завернув за постамент, Джек усмехнулся и скользнул в тень огромной статуи, затаившись за ее спиной в щели между оградой и бронзовым боком. Спокойное место, где никто не найдет. Он сдвинул маску наверх, чтобы не мешала, и принялся разглядывать добычу, поднеся ее к лицу. Внутри обнаружилось несколько звонких медных монет, и Джек с удовольствием попробовал их на зуб — настоящие. Небольшой улов, но все же лучше, чем ничего. Жаль, что так мало. Джек поднял одну, посмотрел на свет — по серебристым граням запрыгали слабые оранжевые отблески фонарей, сменившись неясной тенью. Джек нахмурился, опустил руку и повернул голову. Рядом с ним стояла девочка, немногим старше него. Ее лицо было молочно-белым, а глаза — угольно-черными. Джек не сразу понял, что с ней не так, потом осознал: у нее не было зрачков, как и белков, чернота пугающе и завораживающе заливала глаз от нижнего до верхнего века.

— Ты кто?

Джек громко шмыгнул носом и поспешно спрятал бумажник за пазуху. Девочка склонила голову к плечу, ее тонкие руки медленно поднялись, потянувшись вперед. Джек не успел осознать, как холодные пальцы обхватили шею. Он попытался вырваться, но безуспешно, больно сдавило горло. Старался закричать — голос пропал. Ее лицо приблизилось, и в беспросветной черноте Джек заметил далекое пламя, разраставшееся в красное море.

— Несчастный, — чужие слова пронзили сознание, заставив вслушаться. — Ненужный семье, забытый всеми. Дитя, которого не хотели. Я могу все изменить, подарить тебе вечность, хочешь?

Хватка ослабела, но только для судорожного кивка. Беззубый рот разрезало напополам в ухмылке, она отпрянула назад, взмахнув уродливыми обрубками, оставшимися на месте плеч — руки, оторванные в локте, остались на его шее, сомкнув пальцы ошейником. Деревянные, тяжелые, они впились в кожу, продавили ее и залезли внутрь. Джек стал задыхаться, но даже не мог закашляться. Червями чужие фаланги проникли под ребра, проползли вниз к животу, задержавшись на нем. Под рубашкой на коже проступили отпечатки, вспыхнув красным, но вскоре почернели и пропали. Тогда морок выцвел в воздухе и исчез, а Джек бросился бежать со всех ног. Это был первый раз, когда он встретил Мэй.

Она начала приходить чаще, постепенно Джек привык. Разговаривала мало, но, когда говорила, просила новое тело. Обещала, что поможет стать бессмертным. Когда Джек подрос, именно по ее настоянию подался в научную сферу, только ради нее решил завести детей. Мэй считала, что подходящее тело можно вырастить только самостоятельно.

— Мне одиноко, — шептала она из темноты, — ты станешь моим суженым.

После тела для нее они подобрали второе для Джека. План был совершенен, в нем все было продумано до мелочей… Только Джек не учел одной вещи — Мэй никогда не останавливалась на достигнутом, она всегда хотела больше. Ее аппетит было невозможно удовлетворить. Тело, выбранное для Джека, оказалось слишком хрупким, раз в год его приходилось сдавать на осмотр, и однажды Дэйв вернулся с отпечатками. Такими же, как у самого Джека.