Не раздумывая долго, я направился на Главную площадь, где застал еще большее оживление, нежели на улицах. Все толпились около большой палатки, где шла запись в армию Его Величества. Несколько оробев, я попытался выяснить, где конец очереди. Выслушав немало грубых шуток со стороны простолюдинов и с трудом сдерживаясь, чтобы не обнажить меч, я все-таки нашел ее. Но стоявший последним седой плотник сказал, что господам дворянам надлежит собираться у дома г-на наместника.
Я немедленно отправился туда и к своей великой радости увидел гарцующих всадников и различил цвета самых доблестных родов нашего края. Да, я не ошибся, весь цвет, лучшие воины нашей долины душой откликнулись на призыв нашего короля и собрались здесь! Спешившись, я взял Бульку под уздцы и пробрался к длинному дощатому столу, чтобы представиться кавалеру с перевязью майора. Признаться, волновался я ужасно, ведь мой юный возраст и отнюдь не богатырский рост могли помешать зачислению в войско. Но к счастью, майор Э.Пурси был так сильно занят, что даже и не глянул в мою сторону, а взяв мой свиток, пробежал его глазами и коротко сказал: «Отряд Э.Брэмма». С тех пор, милая Ханни, я левофланговый замыкающий отряда легкой кавалерии лейтенанта Э.Брэмма, и весь месяц я исправно проходил обучение в лагере под Соснецом. Ежедневно выезжал на полевые учения, нес караулы и изучал военные и магические науки. Причем, в последнем я без ложной скромности преуспел в полной мере. Уже в первую неделю под руководством мудрого наставника мага Э.Расси выучил заклинания «Разрыв-травы», «Лунного щита» и «Легкоступа». А к середине второй и очень трудный «Чертополох». Рад сообщить, что господин Э.Брэмм даже похвалил меня перед строем.
Конечно, дорогая кузина, Вы можете упрекнуть меня, что же я не написал ни строчки за целый месяц. Но постарайтесь понять меня, а что, если бы меня не взяли? Лейтенант Э.Брэмм, этот старый вояка не скрывал, что сомневается, стоит ли вообще допускать меня к соисканию патента. Нет, вы не подумайте, в службе я проявлял всевозможное рвение, но вот мой малый рост, (и по секрету между нами – мой возраст), очень его смущали. И только моя горячая мольба, мои искренние слова о желании служить моей стране, нашему всемилостивому монарху, а также бутылка превосходного саамского эля, купленного мною на последний полуфер, затронули сердце старого вояки. Я был допущен до итогового экзамена, который я с честью выдержал.
Здесь я встретил много знакомых из наших краев. Помните братьев Э.Карти – Обжору, Забияку, Пустельгу и Дубового. Они тоже здесь, как и братья Э.Сон – Соня, Задира, Шмяка и Бизяка. Конечно, теперь мы не занимаемся разными шалостями, как в детстве, только Обжора ест так же много, а Забияка по-прежнему не дает мне проходу своими глупыми шутками и розыгрышами. Но он забыл, что мы уже не дети и должны отвечать за свои поступки. После очередной глупой шутки я обнажил меч и вызвал его на поединок, он обернул все в шутку и теперь, кажется, отстал.
Дорогая, Ханни, сегодня вечером наш отряд отправится в Путасси, где собирается флот Его Величества, и я с нетерпением жду момента, когда вольюсь в великую армию Феркаса. И единственное, что омрачает мои дни – разлука с Вами. Дядюшка Готлиб, который передаст вам сие послание, на словах может сообщить Вам о моем хорошем здоровье и самочувствии. Если у Вас будет время и желание, пожалуйста, милая Ханни, отпишите и передайте через него хоть пару строк, как Вы живете, чем занимаетесь, вспоминаете ли Вашего верного Айхова?
Прощайте, с надеждой на скорую встречу вечно Ваш, солдат Его Величества Айван Айхов из рода Э.Сейса с усадьбы Синих Елей.
Писано 5 дня месяца Красного Клена в таверне «Боевой петух» Сосновца.
Старик свернул свиток, к которому был приложен засохший цветок ромашки, переложил на правый край стола. Тут же взял следующий, пробормотал:
– Кто бы мог подумать? Этот деревенский парнишка знает толк в эпистолярном жанре. Написано гладко и почти без ошибок. Посмотрим, что он расскажет дальше. Ага, видимо, парень получил ответ от предмета своих чувств.
Любезная кузина, дорогая Ханни, здравствуйте!
С трудом нахожу слова благодарности за Ваше письмо. Клянусь, я с трудом сдерживал слезы, когда дядя Готлиб передал мне нежно пахнущий сиренью свиток, перевязанный лиловой ленточкой. Той самой, что была повязана бантом на Вашем рукаве, на том самом бале у городского старосты в Сосновце, где мы с Вами впервые… Надеюсь, Вы меня поняли и без слов.
Трижды перечитав письмо и покрыв каждую строчку поцелуями, я спрятал его на груди, прямо напротив сердца. Спешу сообщить Вам, милая Ханни, что я еще здесь, в Сосновце и никуда не уехал. А причина вот в чем: лейтенант Э.Брэмм вчера заметил в таверне, как я пишу Вам, сразу и отметил, что у меня красивый, четкий почерк, а потому, узнав, что я весьма силен в вычислениях, поручил мне составление отчетности по сборам. Задание не трудное, с отчетностью я справлюсь быстро и очень надеюсь, что лейтенант отпустит меня домой хоть ненадолго, чтобы я имел счастье увидеть матушку, сестер и Вас, может быть, в последний раз в жизни.
Хочу также добавить, что теперь у меня вдоволь пергамента, в котором я испытывал большую нужду, и самых лучших чернил, так что писать я могу Вам много чаще. До скорой встречи, милая Ханни, хотел бы написать много больше и подробнее, но пришел вестовой и сообщил, что меня срочно вызывает командир.
Писано 6 дня месяца Красного Клена в таверне «Боевой петух» города Сосновца.
Следующее послание. Написано на свитке вполне приличного качества. Маг долго рассматривал его на свет. Папирус?
Любезная кузина, дорогая Ханни, здравствуйте! Как сурова к нам судьба, милая Ханни, словно небеса противятся тому, чтобы мы встретились в последний раз перед долгой разлукой. Вчера днем, задолго до установленного срока сдав чистовик полного отчета лейтенанту Э.Брэмму, я робко попросил его отпустить меня домой хотя бы на день. Но господин Э.Брэмм, бегло просмотрев отчет, сказал, что меня хочет видеть майор Э.Пурси для важного поручения. Я немедленно направился в крепость и доложился начальнику гарнизона, горя желанием немедленно выполнить любой приказ. Но, оказалось, майору так понравился мой отчет по эскадрону (а ведь это был еще черновик), что он попросил меня сделать такой же по полковому сбору в нашей провинции. Сами понимаете, что задание сие чрезмерно ответственное. Я немедленно принялся за работу, горя желанием выхлопотать-таки для себя небольшой отпуск, но возникла непредвиденная заминка. Меня несколько смутили цифры по расходу фуража для тяжелой кавалерии, по которым выходило, что рыцарские лошади потребляют овса втрое больше, нежели в легкой кавалерии. Я обратился к майору Э.Пурси за разъяснениями, но тот грубо оборвал меня, указав писать все, согласно указанных цифр. Чтобы как-то свести цифры к единому итогу мне пришлось просидеть всю ночь и часть утра. А совсем скоро мы выдвигаемся в Путасси с обозом, так что о свидании с Вами мне приходится забыть. Зато за прилежную работу майор Э.Пурси наградил меня целой пачкой замечательного папируса, на образце которого я пишу Вам это послание. Он замечательный, правда? Говорят, его делают из особых пород тростника, который режут в болотах. В таверне я встретил писаря Мика Бизяку из соседней деревни. Показал ему папирус. А он сказал, еще есть эльфийский пергамент, который называется бумага. Говорят, что эльфийские маги делают ее из особых пород дерева и ценят выше серебра, потому что на ее изготовление идут еще живые деревья. По-моему, он врет из зависти, Вы же знаете, как берегут эльфы живые деревья.
Слышу звук трубы, мне пора в дорогу. Мы будем сопровождать пять возов отборного овса до самого Путасси. Впредь обещаю Вам, милая Ханни, писать как можно чаще. Передайте мою искреннюю благодарность Вашему дядюшке за кирасу и за ту сумму, что он передал для меня через дядю Готлиба. Клянусь всем, что есть святого, своей честью и моими чувствами к Вам, что при первой возможности я верну ему все до последнего полуфера!
