Глаза Софи округлились, а я подлетела к нему, схватила за локоть и буквально потащила за собой на улицу.

– Тесса! Как я рад тебя видеть!

– Заткнись, – прошипела я.

– Да, милая. Обожаю, когда ты командуешь.

Краем глаза ухватила довольную ухмылку и с трудом справилась с желанием придать маркизу ускорение ударом глубинной тьмы, чтобы летел с подскоком по ступенькам. За спиной хлопнула дверь: Анри спускался следом за нами. Ну ведь никто мне и не говорил, что будет легко, правда?

– Нравится чувствовать себя беспомощным, солнечный мальчик?

Муж прищурился.

– Сил, чтобы превратить тебя в скулящий комок соплей, мне хватит.

Я набрала в грудь побольше воздуха и вздохнула. Глубоко.

Повернулась и заглянула Анри в глаза.

– Позволь с ним поговорить. Пожалуйста. Дай мне десять минут.

– Особенно рядом с ней… – Эрик сложил ладони лодочками и поднес их к лицу.

– Еще одно слово, маркиз, – процедила я, вставая между ними, – и я забуду о своем обещании.

Маркиз поправил длинный шарф, накинутый поверх черного пальто, и через мое плечо одарил мужа улыбкой, от которой заболели зубы. Солнце играло на его волосах, придавая им непривычный насыщенно-медовый оттенок. Столичный денди, как он есть: начиная от кончиков узконосых лакированных штиблет, длинных по моде брюк в полоску и заканчивая застегнутым на все пуговицы жилетом, поверх белоснежной рубашки. Даже не скажешь, что несколько месяцев назад умирал от выжигающей его кровь антимагии.

– Десять минут, – кивнул Анри. Стянул сюртук, накинул мне на плечи и направился к экипажу, на котором приехал Эльгер. Крикнул конюху: – Не распрягай! Тащи воду.

По-хорошему, лошадей стоило накормить и дать им отдохнуть, но я решила не вмешиваться. Неважно, что творится между нами наедине, на виду я все равно буду с ним и на его стороне. Что бы ни случилось.

– Нравится ему подчиняться, милая?

А еще мне сполна хватает проблемы, которая сейчас стоит передо мной. С ней бы разобраться. Точнее, с ним. Потому что не ровен час, они на пару с отцом все-таки доведут меня до развода.

– Говори по делу. Или убирайся.

– Ну я же не могу молчать о том, что не дает мне покоя, – он закусил губу и бросил на меня смеющийся взгляд из-под ресниц. – Так когда мы с тобой снова наведаемся в склеп? Обещаю захватить плед сразу, устроим тихий пикничок на двоих.

– Не раньше, чем ты расскажешь, кто помогал тебе с Натали.

– Так нечестно, милая.

– Все честно. Я согласилась тебе помочь, и я ни слова не сказала твоему отцу. Но играть с тобой в игры больше не намерена.

– Расскажу, – Эрик потянулся к моим волосам, но я угрожающе вскинула руку, и он отступил. Кивнул в сторону Анри. – Если это будет наш с тобой маленький секрет.

– У меня нет секретов от мужа.

Ну ладно, есть. Но лорд Фрай не считается. Наверное.

Только сейчас я не готова чувствовать себя виноватой по этому поводу.

– Тебе, милая, я доверяю, – он сложил руки за спиной, и на миг стал очень похож на Симона – даже в привычно мягком, не по-мужски, взгляде сверкнула сталь. – Но вот твоему мужу… Однажды он уже нажаловался папочке, чем поставил нас всех в крайне неловкое положение.

– Прежде, чем я возьмусь тебе помогать, – сказала твердо, – я должна знать все. – Добавила, предупреждая все возможные возражения: – Только так, месье Эльгер. И никак иначе.

Какое-то время мы молчали. Браслет обжигал яростью мужа, который сейчас стоял вполоборота рядом с каретой. Эрик взглянул на Анри, и змеиная ненависть исказила мягкие черты.

– Хорошо, я расскажу, – он усмехнулся. – Прогуляемся?

– У тебя есть десять минут. Хочешь тратить их на прогулки?

– Мне хватит и одной. Тебе нужна правда, Тесса? Ты ее получишь.

Он предложил мне руку, но я демонстративно указала ему налево. Софи и Сесиль сейчас отдыхают в парке, а чем дальше Эрик со своей правдой от моей дочери, тем лучше. Мы пошли вдоль дома, вдоль каменных ниш в изножье выступающего вперед балкона-крыльца. Взгляд Анри, следующий за нами, я чувствовала всей кожей, но не обернулась.

– Когда мне ввели кровь де Ларне, я не думал, что умру. Я хотел умереть, потому что все сосуды в моем теле словно натягивали на раскаленные прутья. Изнутри. Я утратил счет времени и забыл о том, кто я такой. Можешь себе представить, что это за чувство? Хорошо, что тогда я не помнил даже того, кто отдал приказ.

Я содрогнулась. Тем не менее когда заговорила, голос звучал резко и холодно:

– Какое это имеет отношение к делу?

– Тебе не все равно, Тесса. Как бы ты ни притворялась, тебе не все равно.

– Осталось пять минут.

– Когда я пришел в себя, меня окружало пламя. Золотое пламя, в котором я сгорал снова и снова. Вот только теперь я уже помнил все. И всех.

Мы почти дошли до конца дома. Остановившись, я резко развернулась и сложила руки на груди.

– Я услышу что-нибудь еще, или можно идти назад?

– Увидишь.

Эрик отступил в сторону, и солнце скользнуло с его волос в глаза.

Нет, не солнце… Забывая дышать, я смотрела в глаза Эльгера и видела в них то, что раньше видела только в глазах своего мужа.

Золотую мглу.

13

Просторный кабинет Анри для нас троих казался слишком тесным. По крайней мере, я чувствовала себя очень неуютно на диванчике рядом со стеллажами, хотя муж сидел на своем месте, а Эрик – за столом в кресле. Вытянув длинные ноги и скрестив их, он двигал ботинками влево-вправо, от чего у меня уже начинало рябить в глазах. Еще сильнее в глазах рябило от сочетания золота с изумрудной зеленью: с одной ладони Эльгера текла золотая мгла, а на другой между пальцами проскакивали искры магии искажений, которые он перебирал, словно струны. Каждый звук казался оглушающим – несмотря на то, что я сразу накинула полог, но тяжелее всего было выносить взгляд мужа. Когда он падал на меня, напряжение становилось густым, словно масло.

– Папочка меня убьет, если узнает, – сообщил Эрик таким тоном, каким в Энгерии приглашают на чай, а потом потянулся за тяжелой чернильницей.

– Поставь на место! – рыкнул Анри.

И в десятый раз проверил стопку бумаг на ровность, после чего спрятал их в ящик и закрыл на ключ. Эрик же картинно надул мягкие губы:

– Да пожалуйста.

Он убрал руки на колени и подмигнул мне. Кресло было развернуто так, чтобы Эльгер-младший мог видеть нас обоих.

– Странное чувство, правда? Мгла и магия в одном флаконе. То есть во мне.

Невозможно. Необъяснимо. Ужасно.

Но факт.

Если Симон и хотел ребенка, обладающего чудовищной силой, он его получил. Правда, не от нас с Анри, хотя Анри определенно приложил к этому руку.

– Что, даже не спросите, каково это? – Эрик потер ладони друг о друга.

– Помолчи, – холодно произнес муж.

– Да если я замолчу, мы все здесь помрем со скуки. Вон, как тот цветочек, – он ткнул пальцем в гибискус, сбрасывающий крупные красные цветы. – Последние полчаса только я и говорю.

Это была правда. Пока Эрик рассказывал, как пришел в себя и обнаружил, что в его крови золотая мгла уживается с магией, мы не проронили ни слова. Да и после – сложно что-то говорить, когда разум пытается объять необъятное и принять невозможное. Золотая мгла медленно и мучительно выжигала магию из любого, но сейчас перед нами сидел живой пример того, что бывает иначе. Каким-то образом кровь Анри не уничтожила силу Эрика, а превратила его в хэандаме, обладающего магией. Точнее, не совсем в хэандаме. Кем он являлся, по сути было сложно сказать: не хэандаме, но и не маг.

Нечто новое.

Некто новый.

– Поэтому ты хотел узнать о матери? – жестко спросил Анри.

Эрик кивнул. Снова потянулся к чернильнице, но под взглядом мужа только фыркнул и спрятал руки подмышки.

– Представляете, какой сюрприз? Я уже думал, что помру или превращусь в бесполезного человечишку, а тут такая радость!

– Как тебе удалось заставить Риаля молчать?