Два эльфийских короля молча смотрели вслед уходящим.

— Только что изменилась история трех миров, — медленно выговорил Селар. — Вот так просто?

— Просто? — Арден упал в кресло. — Просто?! Знал бы ты, сколько всего пришлось для этого сделать! Тебе-то хорошо, сидишь в своей глуши и знать ничего не хочешь. Кстати, готовься к притоку эмигрантов из Лесного края.

— Ты тоже.

Они одновременно взвесили выгоду и ущерб от исчезновения Алана.

— А знаешь, — сказал заметно повеселевший Селар, — я даже рад, что так вышло. Джарет, конечно, заносчивый ублюдок, но я тоже устал от Алана, — он мечтательно прищурился. — Эрн-охотник… Это так романтично.

Арден прикрыл глаза. Впереди ожидало много дел, разговоров и объяснений. Жизнь необратимо менялась. В детстве Арден мечтал жить в эпоху великих свершений. Потом война избавила его от лишних мечтаний. А теперь великие свершения ждут у порога.

— Тебя пугают грядущие изменения? — спросил Селар.

— Нет, — ответил Арден и понял, что это правда. Страх в нем исчез, когда Алан превратился в волка. Осталось одно предвкушение. И нетерпеливое желание вернуться домой.

========== Эпилог или Жизнь продолжается! ==========

Киат убрал в папку очередное прошение о даровании подданства и устало потер глаза. С каждым днем число беглецов-эльфов из Лесного края увеличивалось, и Киат мог их понять. Одно дело служить сыну Оберона, пусть и не имеющему формальной власти над всеми эльфами Подземелья, и совсем другое — человеку.

Манон, старшая дочь Алана, не сумела удержать власть над всколыхнувшемся Лесным краем. Отправленный на усмирение поднятой бунтовщиками нежити Эдвин Друд неожиданно вернулся во главе армии. С редкостным единодушием разношерстные обитатели Лесного края избрали его своим владыкой. На коронации некромант объявил, что отныне все виды разумных существ, населяющих его владения, равны перед законом, что было воспринято как «теперь можно бить эльфов!» Манон среагировала быстро, в тот же день сбежав в бывшие земли Селара вместе с сестрами, верными придворными и казной. И теперь между ней и Арденом шли затяжные переговоры.

Дверь распахнулась, как всегда, без стука.

— Ты закончил? — по лицу Кайдена было ясно, что отрицательный ответ он не примет.

— Почти, — Киат невольно улыбнулся. — Взгляни на это, — он протянул ему два пергамента, покрытых изящной вязью рун.

Кайден быстро пробежал взглядом безупречно составленный текст и криво усмехнулся.

— Этого следовало ожидать. Хотя я до последнего надеялся, что Манон предпочтет отправиться в Эринию.

— Я тоже, — Киат со вздохом поднялся. — Теперь все недовольные правлением Ардена потянутся к ней. Впрочем, владыка еще не дал своего согласия.

— Ему не до того. Какой сегодня по счету совет? Пятый?

— Седьмой, — Киат прикусил губу. Совет владык собирался в условиях строжайшей тайны. Защиту от шпионов обеспечивали духи Подземелья. А это означало, что мир ждут куда более серьезные потрясения, чем смена власти в Лесном краю.

— Как думаешь, что они обсуждают?

— Полагаю, тем у них хватает. И вопрос внезапно укрепившейся связи Подземелья с Верхним миром — не последний.

Они вышли из канцелярии, по одной из бесчисленных лестниц спустились в сад. Заходящее солнце радужными бликами переливалось в хрустальных куполах беседок. Киат опустился на мраморную скамью у фонтана, откинул голову на плечо обнявшего его Кайдена. Некоторое время они молча наблюдали за прихотливой игрой воды.

— Венец Оберона на голове Дикого охотника, — Кайден первым нарушил молчание. — До сих пор не могу в это поверить.

Киат мягко сжал его руку.

— Это намного лучше, чем венец на голове Джарета, согласись.

Кайден фыркнул.

— Хотелось бы мне знать, каким чудом он возглавил Совет? Это же гарантированная головная боль для всех на ближайшее столетие.

Киат прикрыл глаза. Он понимал чувства друга, но учитывая, как пошатнулся их мир с исчезновением Алана, наличие сильного владыки, способного взять ситуацию под контроль — не такое уж зло. В конце-концов, Джарет доказал свое право, побывав на Тир на Ног и глотнув вселенской мудрости.

Он повернул голову, невесомо коснулся губами щеки Кайдена.

— В любом случае я рассчитываю провести эту сотню лет рядом с тобой.

— Всего лишь сотню? — обнимающие его руки сжались сильнее, серые глаза лукаво прищурились. — Я рассчитываю не меньше чем на тысячу.

Киат поднял руку, запуская пальцы в светлые волосы и нежно улыбнулся. — Значит, будет тысяча.

***

Два дракона опустились возле Лабиринта одновременно. С одного слез Джарет, с другого — Игрейна и Лир. Все трое не смотрели друг на друга. Лир тут же развернулся и пошел в направлении дома Герберта. Игрейна страдальчески вздохнула.

— Джарет, ну когда же вы помиритесь?

— Никогда! — он косо глянул вслед Лиру. — Пусть будет благодарен, что я его не трогаю.

— Герберт из-за вас страдает.

— Лучше надо было думать, с кем связывается.

Игрейна снова вздохнула. На Совете Лир и Джарет вели себя безупречно, но стоило вернуться домой, и тут же поднимались пар и шипение, как от раскаленного железа, брошенного в бочку с водой. Официально Джарет считался главой Совета, но при этом власть над Лабиринтом принадлежала триаде — и не только по причине того, что Лир лучше управлялся с накопленной информацией. Духи Подземелья, без которых справиться с Тьмой нечего было и надеяться, доверяли только подобному себе, пусть и перешедшему в иную форму жизни. А Ториус, Альбрехт, Йорген и Арден относились к Джарету как к смерчу — неизвестно, где возникнет и что натворит. Тройной союз Джарета, Игрейны и Лира вызвал у них больше доверия.

А чем этот союз скреплен и как именно работает — не их забота.

— Ты видела с утра Наю?

Они прошли в замок мимо вытянувшихся в струнку стражников.

— Да, у них всё в порядке.

Джарет удовлетворенно кивнул. Доверить принесенного полуживого ребенка поварихе было его идеей. Ная за свою жизнь подняла на ноги десяток ребятишек — и своих, и приемных, так что маленький Лис оказался в надежных руках. Джарет следил только за превращением, которое почти завершилось.

— Ты скажешь Ринальдо?

— Зачем? — Джарет пожал плечами. — Кстати, сколько осталось до его дня рождения? Эрк скоро взбесится от безделья. И нам пора подключать всех некромантов к работе.

— Совсем забыла! — Игрейна хлопнула себя по лбу. — Можешь ее выпускать. Срок договора истек вчера.

— Ты ее посадила, ты и выпускай.

Они посмотрели друг на друга, одновременно фыркнули и оба свернули в коридор, ведущий к тюрьме.

***

— Наконец-то они приняли решение! — Лир с ногами повалился на аккуратно застеленную кровать. — Я уж думал, еще месяц совещаться будут.

— Неужели Ториуса уломали? — Герберт сел рядом и принялся расстегивать на нем бархатную куртку, одолженную из гардероба Джарета. Одежда смотрелась на Лире смешно, но он предпочитал прятать свой амулет от чужих глаз.

— Ага, — Лир приподнялся, позволяя раздеть себя, — пришлось ему кое-что напомнить в приватной беседе. Да еще Йоргену вдруг взбрело в голову, что если не станет Тьмы, демоны обнаружат мост Саактура.

— А это не так?

— Конечно нет! Мост — это, конечно, проблема, но с ее решением можно подождать. Хорошо, что у Джарета хватило ума не заявлять прямо сейчас, что он намерен уничтожить мост.

— Но ведь это опасно!

— Не слишком, если дождаться прилива. Всё равно придется на что-то тратить избыток магии.

Герберт успокоился и улегся рядом с Лиром. Прилив — это еще когда будет… Хотя ближайшее великое делание тоже вызывало тревогу.

— Вот бы стравить Тьму и Ад, чтобы они уничтожили друг друга.

— Слишком опасно. Без Саактура и Велиала демоны против Тьмы не продержатся, она проглотит Преисподнюю, станет слишком сильной, и нам придется труднее.

— Я так и не понял, почему возникла Тьма? — осторожно спросил Герберт. — Алиас объяснял, но очень коротко. Игрейна не знает или не говорит, а в летописях этот вопрос обходят молчанием.