Уже почти открыв дверь в свою комнату я на полпути опускаю руку и делаю шаг назад. Феликс сидит за столом и с интересом наблюдает за моими действиями, умудрившись со скоростью Флэша заварить себе чай. А может это просто я так долго бродил по лабиринтам собственных мыслей, не замечая ничего вокруг? Не обращаю внимание на вопросительный, но все так же слегка сочувствующий, взгляд своего друга и шумно вздыхаю, поворачиваясь лицом к комнате, находящейся напротив моей. Его комнате. Потоптавшись еще несколько минут у двери, будто что-то плохое случится, если я переступлю порог, я все же захожу и осматриваюсь, не понятно только для чего. Словно Джисон находится там и сейчас начнет ворчать на меня за то, что зашел без стука, отвлекая его от работы над новым текстом. Вот только комната пустая и холодная, и никто не бурчит, сидя за столом, не пытается выставить меня за дверь, чтобы я не мешал творить.

Шмыгаю носом, потирая заслезившиеся от собственных мыслей глаза, из последних сил цепляясь за отголоски разума, сдерживающего стремительно накатывающую истерику, и аккуратно ложусь на кровать Джисона, головой удобнее устраиваясь на его подушке. Втягиваю носом воздух, улавливая аромат его одеколона, витавший по комнате и сглатываю подступивший к горлу комок горечи, что грозился в любой момент перекрыть мне доступ к кислороду. Сил сдерживаться, кажется, больше совсем нет и я наконец сдаюсь, позволяя себе почувствовать то, о чем запрещал даже думать. Пускай это чертовски больно, пускай это разрывает меня изнутри, не давая даже просто сделать вздох. Соленые капли темными пятнами расползаются по светло-серой ткани подушки, а вместе с ними из груди рвутся наружу и сдавленные всхлипы, которые я тщетно пытаюсь хоть как-то заглушить, прикрывая рот ладонью. Словно это хоть как-то поможет. Вот только ни черта не получается и звуки моего собственного отчаянья рвутся наружу, отбиваясь от стен и нарушая эту всепоглощающую тишину комнаты.

Перед глазами отрывками проносится наша первая встреча в коридоре университета. Эти дурацкие потертые конверсы и розовая, явно не новая, толстовка, которую он так часто надевал по поводу и без, что даже так появился на пороге, тогда еще, моей квартиры.

Как он терпеливо желал мне спокойной ночи, улыбаясь самой искренней улыбкой каждый раз, даже несмотря на то, что я лишь огрызался на него и просил свалить из квартиры, оставить одного. И откуда мне тогда было знать, что сейчас я буду лежать в его кровати, навзрыд рыдая от того, как мне чертовски больно, потому что его нет рядом? Жизнь имеет привычку исполнять желания, верно?

Я вновь вспоминаю наш первый поцелуй. Такой невинный, немного детский, но от этого не менее запоминающийся. Тогда я лишь только испуганно ударил его книгой по лицу, потому что был безумно смущен поступком младшего. Но потом, в тот день, на колесе обозрения, все было уже совсем по-другому. Жаль только, что понимаю я это лишь сейчас…

Как же чертовски я по тебе скучаю, Джисон.

***

- Доброе утро, Минхо-я, - слышу чужой голос, но спросонья никак не могу понять, кому же он принадлежит, лишь отворачиваясь и игнорируя попытки этого человека достучаться до меня, - пора открывать свои глазки, ведь солнышко уже давно встало, а на часах пол первого.

- Еще пять минут, мам, - сонно бубню, зарываясь носом в одеяло и покрепче прижимая к себе мягкую игрушку, тем самым пресекая эту жалкую попытку меня разбудить.

- Будь у меня такой сын как ты, я бы точно его усыпил, чтоб не мучался, - раздается громкий смех, а мой сон как рукой сняло. Узнал. Подскакиваю на кровати и наотмашь бью подушкой по наглой морде этого придурка, после чего, пользуясь его временной дезориентацией, выбегаю из комнаты, в поисках моего австралийского друга-идиота, который впускает всякую нечисть в дом. Но Феликс нигде не наблюдается, а из ванной комнаты доносится шум воды. Ох, ну и отличное же время для душа ты выбрал, говнюк.

- Какого черта ты тут делаешь? - хватаю первое, что попадается мне под руку, готовый в любой момент защищаться от незваного гостя.

- Дай-ка подумать, почему же я здесь. Ах, точно. Ну наверное потому, что из-за твоих пиздостраданий моему парню пришлось торчать всю ночь здесь, слушая как ты рыдаешь в подушку, - Чанбин, опираясь о дверной косяк и скрестив руки на груди, с усмешкой смотрит на горшок в моих руках, - я, между прочим, за него тоже переживаю. Он сам не свой неделю ходит, потому что ты, эгоистичная ты котяра, не удосужился даже написать о том, что запрешься дома, жалея себя самого.

- Я… - немного виновато смотрю на демона, потирая нос, и ставлю на стол фикус, который все это время держал в руках, - почему меня все отчитывают, вообще? Ну, ладно, признаюсь, я правда не подумал о том, что обо мне будут беспокоиться.

- Будто до этого ты хоть раз думал? Ладно, я тут не для того, чтобы подтирать тебе сопли.

- Сука, - шиплю и хочу уже было снова схватиться за фикус, как Чанбин продолжает, одним лишь предложением заставляя меня замереть на месте.

- Я знаю где сейчас Джисон.

- Что?

- Кое-кто попросил тебе передать о том, где он находится, - демон начинает неразборчиво бубнить себе что-то под нос, при этом жестикулируя руками, словно он итальянец, однако я и половины из его болтовни не понимаю думая лишь об одном: Джисон в порядке.

Сердце стучит в ушах так громко, что я с трудом разбираю слова в бесконечно льющемся потоке информации от младшего сатаны.

- Да остановись же ты, хоть на секунду. Ты знаешь где он? - в два шага оказываюсь рядом с Чанбином и хватаю его за плечи, слегка встряхивая, - Скажи, где он сейчас находится? Он здесь, в Сеуле? Он в порядке?

- Воу-воу, полегче, - Со кладет мне руку на плечо, слегка сжимая, - ты из меня сейчас все мозги вытрясешь.

- Где Джисон? - игнорирую его просьбу, сильнее сжимая пальцы, на чужих плечах, - Чанбин, пожалуйста.

- Ты, - глаза Со становятся размером с глаза персонажа одной из его манги, - ты что… Ты меня только что по имени назвал, что ли? Так… Ты. Ого, - хочу уже что-то сказать, но демон слегка качает головой, продолжая, - Ладно-ладно, так, не нервничай. Джисон вчера позвонил Чану и, старший, естественно, его просьбу не говорить мне где эта чертова белка находится, проигнорировал.

- И?

- В тот день Джисону позвонила мама и попросила его приехать, так как она заболела и ей нужна была его помощь. Он сначала обещал ей подумать, ведь она редко ему звонит после его переезда в Сеул, но потом Хан увидел вас с Хенджином и, ну, вопрос как-то сам по себе отпал. В общем, он сейчас дома, в своем родном городе, ни в какую не хочет возвращаться и… блять, ты же не собираешься мне тут опять реветь?

- Иди в задницу, мудак, - шиплю обиженно и бью этого идиота по руке.

- Понимаешь, тут такое дело. Единственная задница, в которую я бы хотел войти, переживает за двух сказочных долбаебов…

- Почему? - жестом прерываю демона и смущенно кашляю. Я все еще против этих отношений и я бы правда лучше бы въебал ему сковородкой по лицу, пока моего австралийского мальчика нет на горизонте, если бы Со не знал адрес Джисона, который мне так нужен.

- Что “почему”?

- Почему ты мне помогаешь? Ты ведь не обязан мне всего этого рассказывать, - и особенно про задницу Феликса, - так почему ты мне помогаешь?

- Не тебе. Хан ведь тоже, наверняка, страдает, каждый день мучаясь от того, что представляет как ты с Хенджином здесь счастлив. Без него. К тому же, из-за вас, двух идиотов, страдает еще и мой любимый человек. Так что будь добр, как хочешь, но привези сюда эту тупую белку и поговорите наконец уже нормально. Ты ведь старше, в конце концов. Возьми на себя ответственность за него.

Чанбин протягивает мне кусок бумаги, на котором аккуратным почерком красуется адрес, а сам идет в сторону моей кофеварки, видимо, решая приготовить поздний завтрак себе и Феликсу.

- Никогда бы не подумал, что скажу это… Но, спасибо тебе. Правда, спасибо.