— И ребёнка, и овощи, и фрукты, — тихо рассмеялась я.
— Полли было всего пару месяцев, я стал проводить здесь больше и больше времени, приводить всё в порядок, строить дом, в котором живём сейчас, учиться ведению фермерского хозяйства на той ферме, которую посетил в те злосчастные выходные, когда всё раскрылось. Я нанял людей, которые помогли мне с моими владениями, стал возделывать угодья. А спустя год после рождения Полли, мы переехали сюда из города на постоянное место жительства. Я не хотел, чтобы Полли росла в таких же условиях, как я. Вдобавок, небылицы и сплетни о моей семье мелькали в бульварной прессе и спекуляции о том, куда подевалась мать Полли. Я знал, что переезд для нас с Полли будет лучшим решением. Это стало своеобразной пробоиной в лодке семейства Максвеллов. Я не так часто вижусь со своей семьёй, как хотелось бы, моя семья хочет для нас с Полли только счастья, и мы вдвоем творцы своей жизни.
— Конечно. Ребёнок и должен быть в приоритете.
— Полли здесь в правду очень хорошо. Несмотря на то, что в этом маленьком городке читают те же самые газеты, что и в городе, но люди здесь… я не знаю, присматривают за нами, заботятся о нас, что ли. Я нашел замечательную няню. На самом деле несколько. Если я не рядом с Полли, то её все равно окружают хорошие люди. Это замечательный город, чтобы растить ребёнка.
Я улыбнулась.
— Всё закрутилось вокруг Полли и фермы. И совершенно точно последним в моём списке желаний было вступить в отношения.
— Ты даже никогда об этом не думал? — поинтересовалась я, поёрзав в его объятиях, чтобы взглянуть в его сладкое лицо.
— Конечно, я об этом думал, — застенчиво отметил он, его щёки окрасились в чуть иной оттенок розового. — Но никогда не хотел рисковать налаженной жизнью. Никому не хотел доверить Полли после того, как своими глазами видел, как её родная мать отказалась от неё в пользу денег.
— Угу. — Что-то неожиданно затрепетало внизу моего живота.
— А потом появилась ты. — Лео приподнял мой подбородок, заставляя меня взглянуть ему в глаза. Взгляд Лео был мягким. — А Полли впервые за всё время уехала в летний лагерь. А у меня выдалось лето, которым я просто мог… расслабиться. Побыть просто парнем. Замутить с цыпочкой из Лос-Анджелеса.
— А я сто раз тебе говорила, что в конце лета уезжаю. — Я вздохнула, когда последний кусочек пазла встал на место.
— Да, ты облегчила для меня задачу просто наслаждаться. — Звук его голоса возбуждал меня, прожигал насквозь. Пощекотав мою шею, Лео поцеловал меня за ушком. — Но случилось кое-что, чего я совсем не ожидал.
Я затаила дыхание, ожидая, что он скажет дальше.
— Кажется, всё переросло в нечто большее, чем просто летняя увлечённость. Тебе не кажется?
— Да, — прошептала я, отвечая на его и на свой вопросы. Теперь кое-что прояснилось. Мы зашли дальше простого получения удовольствия, глубже. С моей стороны, это было непознанным, с его — болезненным, пугающим.
— А потом Полли приехала домой, практически без предупреждения. Я бы обязательно тебе о ней рассказал, но Полли вернулась раньше времени, её няня всё ещё в отпуске. Мне было не с кем её оставить и прийти поговорить к тебе, а по телефону о таких вещах не говорят. Я уже пытался продумать, как рассказать тебе о ней, о нас, может ты сможешь остаться здесь, может появится такая… — Лео умолк, не закончив предложение.
— Возможность? — я закончила за него.
— А она может появиться?
Я вздохнула.
— Лео, я не знаю. — Я почувствовала, как он выдохнул. — Но я… Я подумаю об этом.
— Правда?
— Да. Безусловно, для меня всё это тоже переросло в нечто большее, чем интрижка на лето. Бли-ин, ну почему ты такой охренительный? — Я рассмеялась, стала сползать с качелей и потянула Лео за собой. У Лео был багаж жизненного опыта, у меня тоже был, но свой. Но может, вдруг. Кто знает, может что-то всё-таки получится. — Просто дай мне немного времени подумать, ладно? — Мои руки стали подниматься по его груди и обняли его за шею. Тепло Лео окутывало меня, просачивалось сквозь кожу, согревало кости. Он меня просто убивал.
— Знаешь, а ведь мы можем продолжать шалить, — прошептал он, его руки погладили меня по спине, опустились ниже, притянули меня на него.
— Кажется, мне необходимо, чтобы ты это доказал, пожалуйста, — рассмеялась я, и толкнулась в него бедрами, — потому, что этот день и так уже слишком длинный и слишком странный.
Лео доказал мне, что мы всё ещё можем пошалить. И что фермеры горячие парни. А фермеры-папочки вообще обходят остальных со старта.
Глава 19
— Ты самое лучшее, что со мной сегодня случилось. — Я глубоко вдохнула раскрывающийся аромат свежеиспечённого хлеба, у меня даже слюнки потекли. Я осмотрелась, чтобы никто меня не увидел и провела по щеке твёрдой пышной буханкой хлеба ручной работы из теста на закваске, который только что доставили из пекарни. Деликатный, хрупкий, с прекрасной коричневой шершавой корочкой. Я была приятно удивлена, весь заказанный мною хлеб был ещё тёплым.
Откашливание вывело меня из моего хлебного забытья.
— Ой, извините, — сказала я возмущённому водителю.
Я расписалась за доставку и заплатила бедному парню, который затем вышел за дверь с планшетом в руках. Я же осталась стоять с хлебом, будто с младенцем на руках.
— Рокси, возьми себя в руки, — сказала я самой себе. Но, спустя всего две секунды, вдохнула запах хлеба, как матери аромат своих младенцев. Интересно, было ли что-то схожее в аромате свежеиспечённого хлеба и новорожденного младенца. Может это неправильно, но у меня возникли схожие чувства к ржаному хлебу.
Стеллажи, забитые до отказу восхитительным хлебом, ожидали нарезки для сэндвичей. Моя мама заказывала белый хлеб в местной пекарне с тех пор, как я ещё была совсем маленькой, нарезала тонкими кусочками для тостов и толстыми для сэндвичей, которые ласково называла сэндвичулищи.
Я немного изменила мамин заказ: сохранила белый традиционный хлеб, но добавила в заказ несколько других видов, в основном для новой линейки сэндвичей с мясной нарезкой, которую я представила публике и которая произвела фурор.
Чёрно-белый хлеб Рубен. Я немного его преобразовала, добавив лимон в русскую заправку и очень тоненький кусочек копченого Гауда был припрятан между ломтиками Швейцарского.
Темный хлеб из непросеянной муки скооперировала с мелко нарезанным луком Vadalia, хреном и тонкими кусочками ветчины.
Хлеб с тмином для пастромы. Очень тонко нарезанная грудинка, купленная у местного мясника, была похожа на ту, знаменитую из нью-йоркского ресторана 2ndAve. Deli. Она была натёрта, вызывающей слёзы, горчицей… и больше ничем. Да ладно вам, я всё ещё была нью-йоркской девчонкой.
Другие виды хлебов я тоже использовала по-разному. В закусочной мы всё ещё подавали традиционный французский тост, тонконарезанный белый хлеб, но в меню я добавила ещё пудинг из бриоши. Поджаренные в молоке с яйцом кусочки бриоши с ванильным заварным кремом, затем запеченные с изюмом и плодами ореха-пекани внутри, а сверху посыпанные сахарной пудрой и специями. Их очень быстро разбирали с тех пор, как я добавила их в меню.
Моё восхищение хлебом было сравнимо с восхищением скульптора нетронутым куском мрамора. Просто кусок породы, что же ещё. Но вот едва его коснутся руки мастера… Я снова нежно погладила тёмный ржаной хлеб.
— Наверное, следует оставить тебя с ним наедине, — предложил Лео у меня за спиной. Вздрогнув, я обернулась и увидела его у распашной двери, ведущей в обеденный зал.
Я застенчиво улыбнулась, не могла идентифицировать чувства, переполнявшие меня, тем более пытаться их объяснить. После того, что произошло вчера ночью, я была немного не уверена, как вести себя в этой новой фазе наших… что бы это ни было. Моя нога на эту территорию никогда не ступала. Будет ли для меня это необычно, странно? Сразу ли всё перейдёт от классно и весело к теперь-мы-пара-а-пары-ведут-себя-так-и-так-и-чёрт-возми-подождите-ка-мы-пара…
